20 декабря 2024 года исполняется 35 лет одному из лучших антимилитаристских фильмов 1980-х. Ветеран Вьетнама Оливер Стоун стремился не только аутентично экранизировать мемуары правозащитника Рона Ковика, но и развенчать миф о патриотическом долге каждого мужчины пройти через военный конфликт. Картина Стоуна в момент выхода наделала много шума в прессе, остро поставив вопрос о ценности человеческой жизни. Гуманизм ленты американского режиссёра не теряет актуальности.
Сложная производственная судьба картины
Тема Вьетнамской войны интересовала режиссёра с самого начала карьеры. Ещё во время учёбы в Нью-Йоркском университете на отделении кино Оливер Стоун в составе нью-йоркских кинематографистов участвовал в создании хроникальной картины «Уличные сцены», запечатлевшей антивоенные митинги 1970 года. Стоун и товарищи сняли мирные уличные шествия, провели интервью с участниками антивоенных протестов, а также запечатлели насильственные столкновения сторонников и противников войны. Следом он выпустил короткометражку «Последний год во Вьетнаме» (1971 год), в которой поведал о чувствах ветерана войны (в кадре сам режиссёр), только вернувшегося из ада взрывов и сражений.
На некоторое время Стоун отошёл от вьетнамской темы, дебютировав в игровом кино в 1974 году комедийным хоррором «Захват заложников». Однако в 1976 году вышли в свет мемуары антивоенного активиста Рона Ковика «Рождённый четвёртого июля», которые произвели эффект разорвавшейся бомбы. Впервые от первого лица были показаны ужасы кровавых боев, тяжёлые послеоперационные будни в госпитале и, самое главное, детально описано постепенное разочарование главного героя в патриотических идеалах.
Интерес к экранизации мемуаров проявил Аль Пачино. Его помимо самой книги впечатлила речь Ковика на Национальном съезде демократической партии в июле 1976 года, транслировавшаяся по телевидению. Известный продюсер Мартин Брегман, бывший в ту пору менеджером Пачино, выкупил права на экранизацию для своей студии Artists Entertainment Complex. К производству также подключился медиагигант Paramount Pictures, который запланировал начало съёмок на июнь 1977 года, а в качестве режиссёра был нанят Уильям Фридкин. Однако сценарий не устроил ни Пачино, ни Брегмана, и съёмки пришлось отменить.
Тем не менее Мартин Брегман не оставил идею экранизировать мемуары Рона Ковика. Он обратился к Оливеру Стоуну с предложением написать новую адаптацию. Ведь кому ещё, кроме ветерана Вьетнама, удастся перенести на экран не вполне цельные, но зато очень эмоциональные воспоминания другого ветерана. История Ковика показалась Стоуну личной и близкой. Его отец тоже участвовал во Второй мировой войне, а сам будущий режиссёр, как и Ковик, пошёл во Вьетнам добровольно, повинуясь патриотическим чувствам.
После того как Уильям Фридкин отказался от постановки в пользу «Ограбления Бринкса», Мартин Брегман нанял Дэниела Питри, однако немецкие инвесторы неожиданно свернули финансирование проекта. Когда же мемуарами Ковика заинтересовалась Universal Pictures, сами Брегман и Пачино утратили интерес. В конце концов от фильма отдалилась и студия Universal.
Столкнувшись с производственными трудностями, Оливер Стоун договорился с Роном Ковиком вернуться к его мемуарам позднее. Однако лишь после успеха «Взвода», первого своего полнометражного фильма о Вьетнаме, Стоун вновь связался с Ковиком. На горизонте снова возникла Universal Pictures, руководство которой пообещало выделить Стоуну 14 миллионов долларов, если в главной роли будет задействована кинозвезда. Аль Пачино был уже слишком стар для роли Ковика, который отправился воевать сразу после окончания школы, поэтому режиссёр стал искать другие кандидатуры. Он предложил главную роль Чарли Шину, с которым работал на предыдущих своих картинах «Взвод» и «Уолл-стрит», но его проект не заинтересовал. Тем не менее в каст вошли несколько актёров «Взвода»: Том Беренджер, Уильям Дефо и Марк Мозес. В съёмках приняли участие ветераны Вьетнама, позже построившие неплохую актёрскую карьеру, — Дэйл Дай и Боб Гантон. Также в эпизодах появились Рон Ковик и сам Оливер Стоун.
Том Круз пришёл в проект благодаря менеджеру Стоуна Поле Вагнер (в будущем она и Круз станут учредителями кинокомпании Cruise/Wagner Productions). Оливер Стоун считал прославивший Круза фильм Тони Скотта «Лучший стрелок» фашистским, однако его привлёк образ «золотого мальчика», который воплощал собой актёр. Постановщик решил, что благодаря амплуа зрители лучше смогут прочувствовать трагедию целого поколения молодых американцев, у которых могло быть счастливое будущее, если бы не Вьетнамская война. В своих предположениях он не ошибся. Лента имела большой зрительский и критический успех.
Как не превратить биографическую картину в дидактическую проповедь?
Как и Рон Ковик, Оливер Стоун негативно относился к Вьетнамской войне. Однако он не стал правозащитником. Его призванием было искусство. Поэтому первым делом постановщик задумался над тем, как передать экранными средствами эмоциональность мемуаров Ковика и не впасть в неуместный мелодраматизм.
Ответ подсказал опыт работы оператором-документалистом в начале 1970-х. Режиссёр активно использует ручную камеру в драматических сценах, имитируя репортажную съёмку. Эти эпизоды как будто показаны глазами невидимого наблюдателя. Режиссёр Оливер Стоун и оператор Роберт Ричардсон умело стилизовали биографический фильм о ветеране Вьетнама Ковике под хронику, так что бытие отдельного человека помещено в контекст истории большой страны.
Постановщик стремился не нарушить реализма, во всём следуя событиям жизни Ковика, но всё-таки не удержался от небольших изменений. Например, в сцене, где ветеран Вьетнама на антивоенном митинге выбрасывает свои боевые награды, Бронзовую звезду и Пурпурное сердце, режиссёр выразил личное неприятие войны, ведь именно этими медалями наградили самого Стоуна. Один из романов, который читает экранный Ковик, это «Джонни взял ружьё» сценариста Далтона Трамбо, экранизированный им самим в 1971 году. Отсылка к книге есть и в больничных эпизодах, где присутствует ветеран, лишённый рук и ног, который тупо смотрит в окно. Также режиссёр позволил себе завершить внутренний конфликт главного героя его встречей с семьёй случайно убитого им рядового Уилсона. На эту встречу настоящий Ковик так и не решился.
Большим достоинством фильма является то, что частная история Рона Ковика и его семьи тесно переплетена с событиями американской действительности, которые показаны сквозь призму восприятия главного героя. Ребёнком экранный Ковик играет в войну с друзьями, с восхищением наблюдает за парадом ветеранов Второй мировой войны, которых чествует весь город. Он хочет быть на их месте, так же гордо маршировать, ловя на себе восхищённые взгляды соседей.
Вьетнамская война подавалась правительством США как борьба с гегемонией коммунизма. Выросшие в условиях антикоммунистической пропаганды американские юноши массово записывались в армию. Да и сложно было не соблазниться, когда в школы приходили вербовать рекрутов статные офицеры в красивой форме, убедительно вещающие о долге каждого мужчины послужить своей стране.
По ту сторону героизма: они все остались во Вьетнаме
«Рождённый четвёртого июля» — далеко не единственная антимилитаристская лента того времени. Но она выделяется даже на фоне таких шедевров, как «Апокалипсис сегодня» Фрэнсиса Форда Копполы и «Цельнометаллическая оболочка» Стэнли Кубрика. Оливер Стоун показывает, что в проникнутом милитаризмом американском обществе того времени и не могло быть иной цели у многих молодых ребят, кроме как пойти на войну.
Подавление воли происходило постепенно и начиналось в семье и школе. Фанатичный тренер, напоминающий безумного сержанта Хартмана из «Цельнометаллической оболочки», муштрует мальчишек, обильно используя в своей речи слова «противник» и «убить». Приехавшие в школу военные давят на доминирующее в подростковом возрасте желание самоутвердиться в среде сверстников, прямо сообщая, что «тот, кто не служил в армии, не мужчина». Воздействуют на юное сознание и консервативные родители, пугающие своих чад злыми коммунистами, которые вот-вот вторгнутся в США.
Саму Вьетнамскую войну Оливер Стоун изображает как кровавую бойню, где подчас непонятно, кто и в кого стреляет. Для этой цели режиссёр использует ручную камеру, активно применяет съёмку против солнца, так, чтобы в кадре были ослепляющие блики, чередует сцены хаотичного перемещения солдат, напоминающие броуновское движение, с рапидом, обозначающим дезориентированное состояние военных, не всегда способных отличить своих от чужих.
Особенно эмоционально Оливер Стоун живописует военный госпиталь (это неудивительно, ведь Стоун сам был дважды ранен). Никто не думает лечить солдат, да и нечем, ведь правительство выделяет минимум финансирования. В этих эпизодах Том Круз блестяще сыграл крик души своего героя, который говорит бездушным санитарам о своём человеческом достоинстве.
В жизни самого режиссёра всё сложилось благополучно, ведь справиться с поствоенным синдромом ему помогла любовь к кино. Однако он знал немало ветеранов Вьетнама, опустившихся на дно жизни. Общество вовсе не спешило воздавать должное их героизму, а потому многие кончали с собой или становились алкозависимыми. В ленте Стоуна в мексиканских эпизодах выведена целая галерея персонажей, прожигающих жизнь в санатории для бывших военных. Особенно запоминается экспрессивный Чарли, с блеском сыгранный Уильямом Дефо. Герой пытается утопить ужасы войны в пьянстве, картёжных играх и утехах с женщинами, но с каждым разом всё больше впадает в безумие. Именно его пример убеждает Рона Ковика попробовать что-то изменить.
Разгоны антивоенных демонстраций и презрительное отношение к ветеранам Вьетнама членов Национального съезда республиканской партии режиссёр показывает одновременно в хроникальной и гротескной манере. Остервенело бьющие дубинками безоружных людей полицейские кажутся марионетками, выполняющими волю хозяев из Белого дома. Члены предвыборной кампании Ричарда Никсона и вовсе выведены как животные. Постановщик изображает их лица и тела в самых непривлекательных ракурсах, так чтобы они напоминали «свиней капитализма».
Большое значение Оливер Стоун придавал финальной сцене. Сама историческая речь Рона Ковика на Национальном съезде демократической партии 1976 года по случаю выхода его книги осталась за кадром, но её и так знали многие жители США. Куда важнее для Стоуна было передать пафос победы мирного протеста, показать главного героя в окружении внимающей ему толпы. Рон Ковик наконец-то рассказал свою правду огромной стране, ту правду, которую раньше не желали слушать.