Канны-2019

В одном солнечном французском городке начался Каннский фестиваль — 71-й смотр самого влиятельного киноконкурса мира. В этом году основная программа почти сплошь из великих: Джим Джармуш, Терренс Малик, Педро Альмодовар, Кен Лоуч, Абделатиф Кешиш, Квентин в конце концов Тарантино. Не отстают и параллельные программы — в разных секциях свои новые фильмы привезли Гаспар Ноэ, Бруно Дюмон, Квентин Дюпьё, Лав Диас и Кантемир Балагов. В плеяде имён и фильмов постарается на запутаться и не утонуть команда Film.ru, которая уже третий день бродит по Лазурному берегу и пытается понять, а где тут, собственно, показывают кино.

14 мая

К открытию фестиваля мы всё же смогли найти Дворец фестивалей — показывали там, к слову, «Мертвые не умирают», зомби-комедию тихого бунтаря и локомотива американского независимого кино Джима Джармуша. Его, как и 24 года назад с «Мертвецом», уже успели оплевать и не понять, а вообще интересное кино — смотреть его больно местами, но что уж тут поделать, мы не из слабых духом.

Джармуш взял все засаленные подтексты зомби-хорроров, которые там и так всегда подразумевались (с разной степенью удачности и серьёзности) — про общество потребления и прочие антикапиталистические байки, — и вытащил их погнить на солнышке, проорал в рупор хриплым голосом Тома Уэйтса, чтобы поняли даже те, кто проспал последние лет двести всей поп-культуры. Он шутит очевидные шутки и делает отсылки, которые и так инстинктивно рождаются в голове (если зомби, то Ромеро, если Драйвер, то «Звёздные войны»), как будто специально проверяет, какую степень поверхностности ему могут простить. Ещё вероятнее — лениво (точнее, в своём темпе) стебётся над всеми заумными постмодернистами, кто думает, что из старых жанровых смыслов сможет вывести новые авторские, собирает глобальный миф из надоевших лозунгов, тропов и колкостей про Трампа. По Джармушу искусство, кажется, мертво, оплакано и давно забыто.

Да и чёрт бы с ним.

15 мая

Первый полноценный день фестиваля начался с удара классикой: на «Двухнедельнике режиссёров» показали «Нечто» Джона Карпентера, после чего сам режиссёр вышел и ответил на все волнующие зрителей и журналистов вопросы. Странный интерес Канн к хоррору Карпентера и самой его личности, конечно, не случаен — в этом году американский постановщик получил специальную награду фестиваля за заслуги в продвижении авторского независимого кино.

На секции «вопрос-ответ» Карпентер в основном отшучивался и забавно подкалывал переводчицу, чьи ответы казались ему гораздо длиннее его собственных. Вопросы задавались на французском, и их, конечно, никто не переводил, так что понять, о чём вообще с Джоном говорили, можно было только по его ответам. В основном, видимо, спрашивали базовые вещи: как что снял, с кем работал, что получилось и всё в таком духе. Из интересного: выяснилось, что при написании саундтрека к «Нечто» великий Эннио Морриконе совершенно не знал английского, и Карпентеру пришлось общаться с ним — по его же словам — «на языке музыки». Сказано это было, понятно, с иронией, но все равно довольно поэтично.

Ещё оказалось, что Джон Карпентер долгое время понятия не имел, насколько его «Хэллоуин» был популярен (фильм выпускали в разных штатах в разное время, и отследить общие сборы было проблематично), безумно гордится «Человеком со звезды», не любит «Муху» Кроненберга (оригинал, дескать, лучше) и расстраивается, что его любимые фильмы про монстров заменили фильмами про супергероев. Кино в ближайшее время снимать не собирается, пока ему нравится выступать как музыканту и играть в видеоигры.

Сам показ «Нечто» на большом экране в Каннах Джон Карпентер назвал местью всем тем критикам и зрителям, что разгромили его фильм, когда тот выходил в прокат тридцать семь лет назад. Что ж, месть, как говорится, блюдо, которое подают холодным.

Отверженные

Оставив МакРиди разбираться с инопланетными захватчиками и жульничающим в шахматы компьютером, мы вернулись к основной программе — посмотрели симпатичную криминальную драму Les Misèrables (в честь, понятно, Гюго и, как ни странно, остроумно обоснованно). Фильм вырос из одноимённой короткометражки, что иногда заметно — лаконичный и хлёсткий конфликт перекрывается не всегда нужными деталями, ритм сбивается, а яркая образность теряется за попытками сделать историю шире, больше, «обо всём».

Это особенно обидно потому, что в целом «Отверженные» — хорошее кино. Такая типичная история о плохих-хороших копах в плохих-хороших районах, со слегка абсурдной и по-странному тёплой интонацией, без которой фильм мгновенно бы превратился в душную социальщину. Он и так периодически к ней стремится, но быстро берет себя в руки и на каждую сцену, где злобный коп мешает всем жить, а добрый коп на него осуждающе пялится, у него ещё две с шутками (смешными) и цирком со львами (буквальным).

Ещё в фильме совершенно великолепный финал — у дебютанта Ладжа Ли многим бы поучиться. Резко, сильно, без обязательных слезливых итогов, на высокой, так сказать, ноте.

Козодои

Конкурс становился всё страннее и страннее, а мы, в общем-то, и не против. Бразильский Bacurau от режиссёра отличного «Водолея» — занятная этнографическая психоделика, Бен Уитли с маракасами или окончательно съехавшие с катушек «Перелётные птицы» (те, что колумбийские). Здесь тоже закрытое сообщество маленькой странноватой деревушки, застрявшей где-то в прекрасном вневременье (то есть вроде и традиции, и архаика, а про дроны ребята знают), сражается с зажравшимся жестоким прогрессом. Прогресс олицетворяет отряд американцев — офисных клерков, тюремных охранников и прочих недовольных жизнью, — которые решают утолить хищнический инстинкт и со звоном Афекса Твина в ушах охотятся на людей в месте, которого даже на карте нет (и на которое, соответственно, всем плевать). Руководит ими Удо Кир, потому что ну а кто ещё.

Даже по описанию понятно, что это ну совсем не тот тип кино, который ожидаешь увидеть в основном конкурсе Канн. Скорее — где-нибудь на полуночных показах, среди канадского неотрэша и прочего занятного сумасшествия. И хотя сам фильм не настолько весёлый и безумный, как может показаться по синопсису (он безумный, просто по-другому), шаблоны он действительно рвёт нещадно и пленных не берёт. После показа кто-то даже попытался фильм «забукать», но гул быстро прервался и, кажется, сменился булькающим агонизирующим хрипом. С бразильцами не шутят.

Текст: Ефим Гугнин