Рецензия на аниме-фильм «Принцесса Мононоке»

Япония XV века. На маленькую деревню племени эмиси внезапно нападает огромный разъяренный кабан – лесное божество, превратившееся в демона. Сын вождя племени Аситака убивает кабана, но во время сражения демон кусает его и впрыскивает свой яд. Осмотрев изъеденную жидкостью руку, знахарка определяет, что юноша обречен – людская медицина против демонического проклятия бессильна. Чтобы с толком использовать остаток жизни, Аситака покидает деревню и устремляется по следам кабана. Он хочет определить, что заставило божество взбеситься, и узнать, не грозят ли его деревне новые нападения. Вскоре поиски приводят воина в поселение сталеваров-оружейников под началом госпожи Эбоси. Чтобы плавить металл, сталевары вырубают лес, и это навлекает на них гнев лесных божеств, которых возглавляют богиня-волчица Моро и ее человеческая приемная дочь Сан.

Когда после выхода «Навсикаи из Долины ветров» ее режиссер Хаяо Миядзаки решал, какую ленту он нарисует следующей, среди рассматривавшихся им проектов была японская вариация на тему «Красавицы и Чудовища», где Чудовищем был не проклятый принц, а зловещий лесной дух, «мононоке» по-японски. Дальше сюжетных набросков дело тогда не пошло, но Миядзаки запомнил эту идею. В течение следующих лет после множества сценарных итераций постановщик превратил ее в эпическую мистико-историческую повесть о противостоянии людей и лесных духов, в которой на стороне «монстров» сражается человеческая девушка, с младенчества воспитанная волками. Так появилась на свет вышедшая в 1997 году «Принцесса Мононоке» – возможно, лучшая из когда-либо созданных японскими аниматорами лент.

Что делает «Принцессу Мононоке» шедевром? Проще написать, какие у нее слабые места. Потому что у фильма всего один недостаток – его глубокая погруженность в японскую историю и мифологию, которая может отвратить «ленивых и нелюбопытных» зрителей из других стран. Правда, университетский диплом для понимания картины не требуется, и она сама объясняет все самое важное, что нужно знать зрителям. Ведь даже в Японии далеко не все представляют себе, что творилось в стране в XV веке, поскольку этот хаотичный период, в отличие от позднейших и предшествующих эпох, редко освещается в японских фильмах, книгах и сериалах. Кроме того, в «Принцессе» немало откровенного исторического вымысла. Так, генетически и лингвистически отличавшееся от японцев племя эмиси, родственное населявшим Курилы айнам, было уничтожено или ассимилировано за несколько столетий до начала действия ленты. Но все же тем, кто совсем ничего не знает о японском прошлом и путает императоров с сёгунами, лучше сперва слегка подучиться. Поверьте, «Принцесса» того стоит.

Главной темой картины часто называют призыв к защите окружающей среды. Однако это чрезвычайно упрощенное понимание ленты, далекой от прекраснодушной примитивности не только «Аватара» и «Долины папоротников», но и «Навсикаи». В реальности «Принцесса» – глубокое и трагическое осознание того, что бывают неизбежные войны и неразрешимые конфликты. Обычно кино (тем более семейная анимация) учит зрителей, что у любого конфликта есть мирное решение и что тот, кто начинает войну, – бесспорный злодей. Но кто злодей в «Принцессе»? Божественным животным не в чем себя упрекнуть, потому что они защищают родные леса от захватчиков-людей. Но и люди по-своему правы. Ведь госпожа Эбоси возглавляет поселение, где живут беглые крестьяне, бывшие проститутки, рабыни из гаремов и даже больные проказой. Она дает надежду людям, которым в Японии XV века было не на что надеяться, и ее сталевары живут счастливее многих их современников. Но лишь до тех пор, пока они продолжают вырубать лес и добывать горную руду. Они не могут остановиться, потому что это привело бы к их разорению и смерти.

Может быть, злодеи – императорские наемники, которые пытаются воспользоваться чужой сварой, чтобы убить верховного лесного бога и преподнести императору его отрубленную голову, ценнейший магический артефакт? Они более всего похожи на беспринципных негодяев, но и у них есть оправдание. Магия могла бы помочь правителю вновь собрать страну, разорванную в клочья феодальными распрями. Именно это, кстати, в конце концов и произошло век спустя – только вместо магии было использовано закупленное у иностранцев качественное огнестрельное оружие. И страна определенно выиграла от воцарившегося в ней порядка.

Как видите, у каждой стороны есть веские причины для войны, и ни одна из них не может пойти на компромисс, потому что сдача позиций стала бы признанием поражения. И хотя фильм заканчивается на позитивной ноте, оптимизма в его финале немного. Ясно, что мы видим лишь короткую передышку перед грядущей бурей, и очевидно, что лесные боги и монстры обречены. Волков же ждет полное истребление – японские волки считаются вымершими (точнее, уничтоженными охотниками) с начала XX века. Маленькие острова оказались слишком тесными для двух крупных хищников. Это горькая пилюля, пропитанная пессимизмом мудрого человека, который более полувека наблюдал за национальной и мировой политикой (как и «Порко Россо», картина была отчасти вдохновлена событиями в Югославии после окончания холодной войны). Однако Миядзаки нашел столько способов ее подсластить, что, несмотря на весь ее трагизм, смотреть «Принцессу» – не мучение, а наслаждение.

Плюсы превосходного творения студии Ghibli можно перечислять бесконечно. Напряженный и нестандартный сюжет, идеальный баланс разговорных и боевых сцен, эффектнейшая анимация и великолепная графика, потрясающая музыка… И, конечно, колоритнейшие персонажи – не самые многогранные в истории аниме, но сложность драматургии «Принцессы» это более чем компенсирует. Картину можно сравнить с элегантной шахматной партией – каждая фигура ходит в соответствии со строгими правилами, и красота положения на доске определяется не отдельными пешками и ферзями, а их изощренным сочетанием. По тому же принципу, кстати, устроена гомеровская «Илиада», у которой с «Принцессой» немало общего.

Одно из самых удивительных достоинств фильма – его колоссальный эмоциональный диапазон, от нарочито грубых рабочих шуток до пронизанных подлинным мистическим чувством столкновений героев с величественным верховным лесным божеством, загадочным даже для его сородичей-духов. В мировом кино нечто подобное можно увидеть лишь в постановках уровня «Андрея Рублева», также сумевших охватить всю полноту человеческих переживаний.

И, конечно, как и во всех поздних произведениях Ghibli, в «Принцессе» потрясает внимание режиссера и его подчиненных к деталям. Хотя зрители видят деревню эмиси лишь в нескольких начальных сценах, Миядзаки, в сущности, создал целую параллельную, неяпонскую цивилизацию только для того, чтобы представить публике главного героя. И эта цивилизация кажется столь убедительной, что трудно поверить, будто ученые мало что знают об эмиси и мир этого племени придуман режиссером, а не срисован с учебников истории. На вымышленность изображенных в фильме эмиси указывает лишь лось, служащий Аситаке верховым животным. Эти животные такой дрессировке не поддаются, и точно таких лосей, как в картине, в природе не существует. Миядзаки изобрел новый биологический вид!

Хотя «Принцесса» рассчитана на семейную аудиторию, школьников и их родителей, в ней есть пугающие, жестокие сцены. Нарисованы они, однако, без всякой трэшевой любви к крови ради крови. Просто, подробно многим талантливым режиссерам, решившимся изобразить войну, Миядзаки не счел себя вправе «ретушировать картинку», смягчить страшные кадры ради душевного спокойствия зрителей. «Принцесса» была создана, чтобы показать трагедию тотальной войны, и облегчение ленты было бы предательством мрачного материала.

Если до выхода «Принцессы» Миядзаки за пределами Японии еще можно было игнорировать, то после этой картины режиссер начал превращаться в мировую знаменитость. Лента даже попала в американский прокат. И хотя ее сборы там были предсказуемо скромными (широкую американскую публику нелегко убедить пойти даже на блестящий иностранный фильм), это был важнейший прорыв для студии Ghibli и для всей японской анимации. Если прежде аниме за рубежом интересовало лишь его преданных фанатов и заинтересованных критиков, то «Принцесса Мононоке» доказала: японскую анимацию больше не могут игнорировать даже те киноманы, кто прежде принципиально не смотрел ничего, кроме американского кино. Потому что пропустить такой фильм было бы преступлением перед собой – и перед всем экранным искусством.