Гораздо более симпатичный фильм, чем обещает название.
Гораздо более симпатичный фильм, чем обещает название.
Трое сорокапятилетних неудачников и примкнувший к ним юнец фантастическим образом переносятся из настоящего в 80-е годы. Четверо главных героев фильма – лохи. Они плохо вписаны в мир, их бросают подружки, им изменяют жены, они живы в основном сладкими воспоминаниями о поездке на горнолыжный курорт в 1986 году. В 2010-м они решают эту поездку повторить.
Курорт оказывается мертвым, но они все равно снимают номер в отеле, лезут в джакузи – и внезапно переносятся в 80-е. Там Майкл Джексон еще черный, MTV – самый модный революционный канал, девочки ходят в вязаных гольфах, а мальчики – с адскими причесонами. Нет никаких имейлов, эсэмэсок и айфонов (мобильники в принципе есть, но весят килограмм и доступны только самым крутым пацанам).
Герои остаются немолодыми и помятыми для себя и для зрителя. Но зеркала и окружающие люди воспринимают их как девятнадцатилетних. При этом они даже не замечают, что им предоставлен феерический шанс начать жизнь заново. Получив отличное совпадение старости, которая знает, и молодости, которая может, догадаются ли они эту возможность использовать? Только один; остальные настолько увязли в своем унылом настоящем, что отчаянно хотят в него вернуться.
Смурные 80-е – в эстетическом плане самое невменяемое десятилетие двадцатого века – вообще удачная метафора для молодости как таковой. Массовое искусство, мода, настроение – все целиком состояло из стилистических ошибок. Сейчас эпоха вспоминается как торжество радостной (юношеской) идиотии, царство трэша, страха и надежды: именно тогда ужас перед ядерной войной перерос в радость – русские вроде как перестали быть врагами, стена разрушена, даже Манделу вот-вот освободят. Все как-то срастается само собой. Именно это настроение режиссер «Машины времени…» Стивен Пинк (которому, заметим, в 1986 было 20 лет) умело культивирует.