«Монтаж – это когда у тебя есть время подумать»: интервью с Анной Крутий

Анна Крутий для Printed.

ОБ ИСПОЛНИТЕЛЬСКОМ ОПЫТЕ
Будучи пианисткой с профессиональным образованием – я окончила Гнесинку, музыкальное училище и академию музыки, – продолжала себя искать и в конце концов пришла к монтажу. Исполнительский опыт (аналог в кино – актерский опыт) – это про здесь и сейчас. Ты должен выйти на сцену, сыграть классно на рояле или войти в кадр и показать лучшую версию себя. Нужно иметь определенную психофизику, чтобы в секунду собраться и выдать 100%. А монтаж кино можно сравнить с художественным искусством – это когда у тебя есть время подумать. Сделал, отошел, подумал, через два дня подошел, доделал, подправил. Поэтому исполнительский опыт не помог мне в профессии от слова совсем, это другая история. Но база музыкальная помогает безусловно, потому что по гамбургскому счету любое художественное произведение строится по одним законам драматургии. Музыка – это форма, темпоритм, движение, ясная структура. Монтаж – это про то же самое.

О МОНТАЖЕ И МУЗЫКЕ
Мне нравится искать музыкальные референсы для каждого проекта. Как режиссер монтажа я компилирую музыку, оформляю референсное звучание картины. Расставляю для композитора маячки: в какой сцене какую бы музыку хотелось, куда стоит двигаться в музыкальном решении.
Было интересно работать над «Актрисами» в этом плане. Не знаю, очевидно ли зрителям, но сериал решен в трехактовой структуре, по три-четыре серии на акт. В каждом акте своя структура, цвет и музыка. Мы с Федором Сергеевичем (Бондарчуком, режиссером сериала. – Прим. ред.) вместе придумывали музыкальное решение к каждому акту. Если обратить внимание, даже заставка сериала по музыке в трех актах разная. И композиторы разные. К первому и третьему акту музыку писал Игорь Вдовин, а ко второму – Олег Карпачев.

ОБ АДСКОМ ЛЕГО
Я часто сравниваю монтаж с лего, особенно на сложных проектах. Ты по деталькам собираешь с режиссером или креативным продюсером фильм или серию, и получается красивое и цельное высказывание. Потом приходят другие продюсеры, принимающие финальное решение в производстве конкретного продукта, и им твоя конструкция кажется недостаточно правильной или красивой. Начинается период «адского лего», когда твою конструкцию разбирают иногда в ноль, пересобирают заново и делают что-то иное.
Мой трехлетний ребенок так собирает поделки. Десять деталек вместе и – «вот это котик». Получается не всегда похоже на котика, у него там ни головы, ни хвоста, но человек утверждает, что котик. Окей, котик. Часто – и это проблема кинематографа – чем больше людей имеют власть в принятии финального решения, тем больший Франкенштейн из этих монтажных потуг получается. Твоя конструкция просто на глазах рассыпается, становится поделкой трехлетнего ребенка, который пятьдесят кубиков друг на друга поставил.

О РАБОТЕ С РЕЖИССЕРОМ
Режиссер монтажа должен иметь хороший кинематографический вкус, насмотренность, быть суперспециалистом своего дела, профессионально технически делать склейки. Нужна гибкость, умение договариваться, подстраиваться, мягко лоббировать свои профессиональные интересы, потому что режиссеры все разные, замороченные. Они зациклены на творчестве и на себе во многом. И режиссер монтажа такой психолог для режиссера в моменте – должен где-то поддержать, где-то похвалить, где-то поругать.
Женщинам такие качества чаще свойственны, чем мужчинам, поэтому для меня это больше женская профессия. Когда мужчина-режиссер встречается с мужчиной – режиссером монтажа, получается соперничество. А это не нужно – мы же делаем общее дело, хотим, чтобы кино получилось. Нужно уметь находить компромиссы.
И потом мужчины-режиссеры часто еще и актеры, у них эмоциональность зашкаливающая. У меня режиссеры иногда рыдают, смотря монтаж. Если они недовольны, то бывает, что и вещи летают по монтажке, хлопают двери. Не припомню, чтобы женщины-режиссеры, с которыми я работала, орали, выбегали или рыдали из-за монтажа, они как-то более эмоционально уравновешены.

О МЕТОДЕ
Мой метод такой: я не работаю на площадке. Тогда ты не привязан эмоционально к тому, что там происходило. Возможен отстраненный и непредвзятый взгляд на материал, более честное отношение к результату. На площадке режиссер отмечает, например, восьмой дубль, а какой-нибудь четвертый был не то чтобы не хуже, а иногда и лучше. Но он этого уже не замечает. Я же предпочитаю работать как хирург в больнице, у меня нет эмоциональной привязки к материалу, к актерам, к тому, что происходило на съемках, – ни к чему. Есть монтажная комната и материал. И все.

О ПЕРЕМОНТАЖЕ
В «Балет» меня позвали на финальном этапе. Нужен был доктеринг, то есть перемонтаж готовой серии, драматургическое переосмысление, уточнение акцентов и темпоритма картины. Вроде все есть, но как будто что-то не работает. Доктеринг в киноиндустрии – это, как правило, продюсерская история, работа без режиссера, но в случае «Балета» мы с Женей (режиссер Евгений Сангаджиев. – Прим. ред.) были на связи, за ним оставалось финальное решение по монтажу. Я смотрела материал свежим, незамыленным взглядом и перемонтировала сцены, где-то меняла склейки, где-то меняла темпоритм, после чего отправляла продюсерам и режиссеру. Что-то мы вернули по просьбе Жени. У нас получилась коллаборация: я доверяла решениям Жени, а он доверился мне.
Но бывает и так, что я вообще не знаю, кто режиссер материала для доктеринга, – это зависит от запроса. Иногда режиссер не может больше заниматься материалом, перегорел. Всю творческую кровь сдал – больше нет. Тогда доделывает продюсер. Он может советоваться в процессе с режиссером, а бывает и так, что это чисто продюсерский монтаж.

О ПРЕПОДАВАНИИ
Я преподаю только практику. (Анна преподает в Московской школе кино. – Прим. ред.) Мой интерес в том, чтобы среди студентов найти талантливых. Мне постоянно нужны ассистенты, а ассистенты имеют прекрасное свойство, которое я целиком поддерживаю, – вырастать. В потоке, допустим, сорок человек, понятно, что сорок человек я не возьму, но двоих-троих лучших замечаю. В начале они ассистируют, потом мы делаем проект как сорежиссеры монтажа. После одного или двух таких проектов они становятся самостоятельными режиссерами монтажа и уходят в свободное плавание. Для них это короткий, буквально в течение двух лет, запуск в индустрию.

О РАБОТЕ И МАТЕРИНСТВЕ
Моя жизнь подстроена под график детей, но дети и семья – не препятствие в профессии. Второго ребенка я рожала чуть ли не в монтажке. Гордиться тут нечем, это чистой воды тотальный трудоголизм. Многие боятся не вернуться в профессию после рождения ребенка. Но если ты уже работаешь, то просто берешь на ближайшие год-полтора больше дистанционных проектов, меньше появляешься физически. Нанимаешь няню, которая будет помогать.

О БАЛАНСЕ
Я еще не нашла, но стараюсь найти баланс между работой и жизнью, иначе жизнь проходит, а ты потом вспомнить ничего не можешь. Этим летом начала раскрашивать картины по номерам. Наверное, от безысходности. Поняла, что заколебалась работать, работать, работать. У меня в последнее время много проектов, их стало больше в разы. Это хорошо, но ты все время в режиме многозадачности – голова устает страшно. И я внезапно поняла, что хочу рисовать. Когда делаешь что-то руками, мозг отдыхает. Получаю от этого занятия физическое удовольствие.
Надеюсь, что однажды мне удастся построить все так в своей жизни, чтобы ездить в отпуск без ноутбука и не поднимать трубку по работе в выходные.

Это и другие интервью читайте на страницах Printed.

Фотограф: Валерия Сучкова, визажист: Ольга Горячева