От скрюболла к ромкому

Считается, что слово «кидалт», то есть взрослый человек с детскими повадками и ребяческими интересами, впервые появилось в газетной заметке в 1985 году. Можно предположить, что и само явление массового «кидалтизма» - то есть одержимость взрослых атрибутами детства как желание убежать от взрослой жизни с ее карьерой и достижениями - распространилось как раз в 80-е как реакция на идеологию соревновательности и успешности во время экономического бума. В кино тему кидалтов с середины 2000-х последовательно развивал режиссер и продюсер Джадд Апатоу: это у него тридцати- и сорокалетние бородатые мужчины живут с родителями, обожают свои компьютерные приставки, коллекционируют игрушечных роботов и застревают в подростковой мечте стать рок-звездой, тайно лелея в подвале барабанную установку. Но задолго до того, как это явление проникло в поп-культуру в массовом порядке, прото-кидалты появлялись и в голливудских screwball- комедиях 30-х годов.

Кидалтами с полным основанием можно назвать персонажей комедии Джорджа Кьюкора «Праздник» (1938), поставленной по бродвейской пьесе Филиппа Берри (первый раз ее экранизировали в 1930). Персонаж Кэрри Гранта, тридцатилетний совсем не богатый, но более-менее обеспеченный мужчина по имени Джонни Кейз встречает на лыжном курорте  милую девушку и хочет жениться. А когда приходит к ней в дом знакомиться с отцом, вдруг обнаруживает, что попал едва ли не во дворец: его избранница – из баснословно богатой семьи. Но ее брат Нэд и старшая сестра Линда (Кэтрин Хэпберн) против ожидания не в восторге от подобного положения вещей. Из Нэда папа-магнат хочет сделать бизнесмена, заставляет его читать нудные финансовые сводки и прочит ему банковскую карьеру: «Будешь проходить практику в офисе до шести вечера!»  Нэд вяло сопротивляется: «Я там бесполезен уже после трех…», но, будучи не в силах возражать отцу, постоянно держится за стакан с виски – уготованную ему участь сейчас бы окрестили судьбой «офисного планктона», и его эскапизм  - в пьянстве.  С Линдой все еще интереснее: она не любит выходить за пределы своей «игровой комнаты», где проживает роль вечной девочки, которая не хочет вступать во взрослую жизнь и отказываться от ребяческих забав, потому что деньги - это скучно, они уничтожают индивидуальность и загоняют жизнь в проторенную колею. Появление Джонни оказывается для этих двоих весьма кстати, потому что он исповедует ту же жизненную философию - не хочет зарабатывать бешеные миллионы, его приоритет в жизни – «найти себя». Все это неудивительно: инфантилизм вообще и кидалтизм в частности – порождение определенного образа жизни – финансовой обеспеченности и отсутствия потрясений, когда взрослеть в принципе не обязательно.

Линда и Джонни - родственные души с повадками настоящих кидалтов. На нем вечно неподходящий галстук, на солидных приемах он мается от скуки, а когда избавляется от необходимости выглядеть по-взрослому, то без конца кувыркается и даже демонстрирует обратное сальто. Линда капризничает, возится с куклами и игрушечным жирафом и врея от времени дерзит папе, ударяясь в подростковый нонконформизм. Оба предпочитают не принимать участия во «взрослом» приеме по случаю помолвки Джонни, а лучше скакать, играть и беситься в «игровой» сами по себе. Когда Джонни понимает, что, женившись на сестре Линды, попадет в вечную кабалу карьеры и обязательств под надзором папы-миллионера, то решает скорее ретироваться, и Линда сбегает от родительской опеки вслед за ним. Только слабовольный Нэд остается вяло бродить по роскошному особняку в своем алкогольном делирии.

Джордж Кьюкор первым утверждает устами персонажа-кидалта, что успех в его общепринятом понимании – это скучно, и в материальном смысле можно довольствоваться малым, если превратить жизнь в вечную игру, да еще и найти для нее подходящих партнеров. Кстати, похожую пару Хэпберн и Грант изобразили в том же году в скрюболле «Воспитание крошки». А в 1981 – то есть незадолго до того, как термин «кидалт» был узаконен в печати – на экраны вышел фильм, похожий на скрюболл Кьюкора как брат-близнец: комедия про инфантильного миллионера-отщепенца «Артур». Артур Бак (Дадли Мур) – вечно молодой и вечно пьяный сорокалетний бездельник, наследник состояния в 750 млн. долларов. На вопрос: «А чем ты занимаешься в жизни?» он отвечает: «Я страшно занят: играю в теннис, катаюсь на красивых машинах, сплю с женщинами – но выходные у меня тоже есть!»

Это всем инфантилам инфантил, практически Кидалт Кидалтович, какие и не снились Джадду Апатоу. Его фетиш – игрушечная железная дорога размером с комнату, а его жизненный принцип – ни в коем случае не вляпаться в такое скучное занятие как работа. «Повзрослей, Артур, и тогда из тебя выйдет неплохой человек!» - на подобные замечания Артур отвечает просто: «Вам легко говорить – у вас в шкафу не висит пятьдесят пар коротких штанишек».

Но это капризное избалованное существо вместо раздражения вызывает симпатию, поскольку не скрывает своих слабостей, умеет отчаянно смеяться над собой и не перестает удивляться, как ему повезло - самим своим существованием он будто высвечивает абсурдное устройство этого мира, где все так странно складывается. Когда официант в ресторане просто приносит ему виски, он страшно рад: «Правда, чудесно? Просишь что-то – и тебе приносят! Будто Санта-Клаус всегда рядом». Кроме прочего, в подобных сентенциях Артура заключен безупречный сарказм. За Артуром присматривает идеальный дворецкий Хобсон (Джон Гилгуд), выполняющий при нем функцию няньки и замещающий отцовскую фигуру – хотя отец Артура жив, просто вечно занят – хотя Хобсон вроде бы прислуживает своему подопечному, но может его и отшлепать. Кризис в беспечном существовании Артура наступает, когда отец требует, чтобы он женился на некой Сьюзен – тоже наследнице немаленького капитала, а Артур, как назло, находит родственную душу, девушку из Квинса по имени Линда. Эта взбалмошная и забавная особа у него на глазах крадет в дорогом магазине роскошный галстук в подарок своему отцу-люмпену, который всегда ходит в затрапезной майке – будто в ироническом смысле следуя лакановской формулировке: «любить это значит отдавать то, чего у нас нет, тому, кому это не нужно». Артура восхищает эта ее непринадлежность к скучному рациональному миру с его законами и правилами, но свяжись он с ней и ослушайся отцовского требования –  тут же лишится капитала.

Не успевает несчастный кидалт-алкоголик наконец найти в лице Линды подходящего товарища по играм, как взрослые начинают пугать его «настоящей жизнью»: ты уже слишком стар, чтобы прожить без денег! (самое смешное, что это говорит Артуру его бабушка). Но как только он пытается поплакать в жилетку строгому Хобсону, что, мол, законы жизни жестоки, и никто меня не любит, как тут же получает суровую отповедь: «Вы испорченный засранец. У вас все есть, но вам этого мало! Хватит ныть, что вас никто не любит – никто никого не любит: добро пожаловать в реальный мир».  И ради любви – то есть настоящего товарища по играм – Артур готов в этот реальный мир нырнуть и попытаться прожить без денег, потому что вечного ребенка не они делают счастливым. Но милостью авторов фильма ему возвращает наследство взбалмошная бабушка. И это можно было бы счесть типичным голливудским хэппи-эндом, если бы такой финал довольно точно не отражал сами основы бытия кидалта: он такой как есть только в условиях относительного комфорта и достатка - иначе это была бы совсем другая история.

Спустя тридцать лет, когда играть в игрушки до старости могут себе позволить не только богачи, но и средний класс, и тема кидалтов в кино стала расхожей, вышел и римейк «Артура» (2011), где некоторая условность старого фильма превратилась уже просто в фантастику: Артур в исполнении английского комика Рассела Брэнда, который постоянно появлялся в кидалтовских фильмах фабрики Апатоу, гоняет по городу на Бэтмобиле, и ради свидания с девушкой мечты выкупает на час Центральный вокзал. Акценты в новом фильме смещены в соответствии с веяниями времени: феминистская идея превратила дворецкого Хобсона в экономку (Хелен Миррен), бизнесом империи Бахов тоже теперь заправляет не отец, а мать Артура, и даже давешние 750 миллионов превратились в 950. Сценарий переписан очень искусно и изощренно – заметно, с каким почтением римейк относится к оригиналу, иногда цитируя удачные старые шутки дословно («Женись на Сьюзан, а потом просто изменяй ей с Никем из Квинса!») и воспроизводя некоторые сцены лишь с небольшим смысловым сдвигом. Например, когда Артур обедает с занудой Сьюзен, то вместо еды заказывает «тазик текилы и ложку». В старом «Артуре» эта шутка тоже была, но ее не проговорили, а показали: на тарелке Артура вместо еды стоял бокал с виски, символизируя одновременно аскезу (отказ от еды) и бунт (залить глаза, чтобы не видеть зануды Сьюзен). Новый постмодернистский «Артур» вообще очень болтливый – он изобилует диалоговыми шутками, которые, впрочем, не могут замаскировать тот факт, что тема очень богатого кидалта к настоящему времени успела устареть.

Современный Артур, берлога которого набита уже не просто игрушками, а модными гаджетами и комфортными возможностями для развлечений (кровать на магнитах, собственный кинозал с мультфильмами) ненавидит реальный мир, ерничает напропалую  и ведет себя уже не просто как эксцентричный миллионер, а скорее как человек шоу-бизнеса – сорвавшаяся с катушек рок-звезда. Этому способствует и имидж Рассела Брэнда, несколько раз сыгравшего вымышленного скандального рокера Альдуса Сноу. Свои эксцентрические выходки он объясняет так: «Я не считаю свое поведение идиотизмом – это просто попытка эрудита бросить вызов смерти». Но когда, переночевав в полицейском участке, Артур попадает на первые полосы газет, и это отпугивает потенциальных инвесторов от вложений в кампанию Бахов, его веселью приходит конец. Мать настаивает на его женитьбе на зануде Сьюзан, а та в свою очередь вцепляется в Артура как нувориш, у которого появилась возможность пролезть в аристократы, породнившись с известной фамилией. Отец Сьюзан в замечательно смешном исполнении Ника Нолте – богач в первом поколении. «В отличие от тебя, я не родился с деньгами, - говорит он Артуру, - я их украл! А моя девочка тебя оседлает. Она однажды купила притон и сделала из него общежитие». Артур привычно огрызается: «А я однажды сделал наоборот!», но дни его веселья и пьянства сочтены.

Но тут Артур встречает Наоми. Грета Гервиг в этой роли, к сожалению, делает свою героиню совершенно не смешной, будто это зазорно, а романтичной чудачкой, каких она всегда играет и каких полно в нынешних фильмах о фриках и гиках, и тем самым обедняет образ товарища по играм – уж больно пассивный и не заводной выходит товарищ. Она без лицензии проводит экскурсии на Центральном вокзале, и Артур застает ее вместе с туристами лежащими кружком на полу, чтобы лучше было видно лепнину на потолке. Он тут же переводит свое восхищение девушкой в дерзкую шутку  - за такими обычно скрываются робость и стеснение: «Если вы так любите разглядывать потолки, то у меня в спальне он тоже ничего!» А когда Наоми ловят полицейские за незаконный туристический бизнес, погоня приводит его в ребяческий восторг: «Мы убегали от копов и врали им!»

Эпизод из старого фильма, когда Артур, решив расстаться с Наоми, приносит ей чек, обыгран по-новому – там стоит сумма 999 тысяч долларов: «Я подумал, что миллион будет выглядеть вульгарно!» В некоторых своих проявлениях этот гораздо более эксцентричный новый Артур выглядит не менее трогательным, чем прежний. Но дальше траектории оригинала и римейка расходятся. В фильме 2011 года есть сцена, когда Артур пытается начать трезвый образ жизни и устраивается на работу – она наследует не первому, а второму фильму о приключениях пьяного кидалта «Артур 2: на мели» (1988). Впрочем, он скоро объявляет, что «рынок труда – это омут», а после собрания Анонимных Алкоголиков ему еще больше хочется выпить. Однако в финале римейк совершенно искажает дух оригинала, где Линда с Артуром вовсе не намерены были прекращать свои детские игры и уезжали с несостоявшейся свадьбы Артура с полными карманами денег веселиться дальше. В новом фильме кидалт Наоми сублимирует свою инфантильность в творчество, сочинив книжку для детей. А Артур излечивается от тяги к эскапизму и за полгода между расстроенной свадьбой со Сьюзан и новой встречей с Наоми становится ответственным и трезвым мужчиной.  

Пресный романтический хэппи-энд прикончил в них кидалтов, и даже Бэтмобиль, на котором они уезжают вдаль, теперь выглядит лишь декоративной деталью. В оригинальном фильме 1981 года напрочь отсутствовал дидактизм такого рода, тот старый фильм вообще был довольно бесстыжим – но спустя тридцать лет Голливуд больше не позволяет себе бесстыдства. В 1930-е кидалты Джонни и Линда у Кьюкора сбежали от денег. В 1980-е кидалты Артур и Линда у Стива Гордона сбежали с деньгами. И лишь современные, новейшие кидалты 2010-х превратились в обычных буржуа – какой грустный финал.