Корейский хоррор-рекордсмен, который можно смотреть как политическую драму.
Корейское кино уже не является диковинкой, но все еще остается феноменом: режиссеры Восточной Азии удивляют в жанрах, которые, казалось бы, совершили полный круг развития. Когда-то мировой прокат покорил «Поезд в Пусан» — фильм о зомби-апокалипсисе, где героям ничего не остается, кроме как найти хотя бы один вагон без зараженных. Картина Ён Сан Хо стала кассовым корейским релизом, но не прошло и десяти лет, как его подвинул «Проклятие "Зов могилы"»: триллер Чан Джэ-хёна о мертвых, которых нельзя тревожить.
В центре сюжета оказывается группа исследователей паранормального, представление которых зрителям похоже на объявление участников новой «Битвы экстрасенсов»: шаманка (Ким Го-ын), геомант (Ли До-хён), и у каждого по помощнику, чтобы не тягаться с демонами в одиночку. Таким составом они готовы избавить богачей из Лос-Анджелеса от гнева и кары их прадеда, для чего требуется поднять гроб и подвергнуть останки кремации — в оригинале название буквально переводится как «копание», откликаясь и процессу эксгумации, и детективной линии. Однако тело можно вынуть из земли, а вот изгнать из остывшей плоти злого духа еще надо постараться.
Корейцы и правда совсем по-другому работают с жанром: Джэ-хён делает ставку на звуковые эффекты, которые давят на виски на протяжении всего фильма. Сначала непонятный гул земли, затем чавканье материализовавшегося демона, не показывающего свое лицо. «Проклятие "Зов могилы"» нарушает и главный закон хоррора: если монстр показывается, то перестает быть страшным. Не тут-то было, ведь трехметровый японский воин, словно вернувшийся из ада и готовый мстить, пугает даже больше, стоит ему заглянуть в камеру.
Для корейского зрителя страшен не вид антагониста, а его происхождение: и хотя японская оккупация оказывается причиной всех бед, картина не заставляет смотрящего сверяться с историческими справками. Жезлы, которые намереваются раскопать, по диалогам героев кажутся всего лишь легендой, внезапно ставшей былью, — такое часто случается в хоррорах. Однако политическая реальность такова, что японское правительство когда-то нашпиговало корейскую землю железками, чтобы приостановить энергетические потоки: жители в оккупации сильно верили в фэн-шуй, и даосская практика ориентира на энергию была одним из немногих культурных оплотов, за которые еще можно было держаться.
Впрочем, «Проклятие "Зов могилы"» смотрится свежо благодаря необычным элементам. Например, по кладбищенской земле проползает маленькая змея с головой женщины — ничего необычного для места захоронения чего-то демонического. На самом деле перед нами Нурэ-онна из японской мифологии, символизирующая причастность могилы к когда-то вражеской стране. Особенно неприятно смотреть «Зов» благодаря операторской работе, постоянно заставляющей искать отражения в зеркалах, всматриваться в приоткрытую дверь и заглядывать за спины героев. Зло буквально идет по пятам, но победить у него нет шансов как минимум потому, что корейская современность не может проиграть японскому прошлому.
Единственный, но серьезный минус фильма Джэ-хёна — затянутое в самый интересный момент действие. Вот-вот героям предстоит сразиться с японским демоном, и внезапно подготовка к самому бою уже оказывается утомительной, а впереди еще полчаса схватки. Однако такой темп тоже объясняется корейскими традициями: сначала надо пояснить, зачем окуривать дерево и разбрасывать рыбу по окрестностям, и только потом доставать клинки. В итоге «Проклятие "Зов могилы"» вполне заслуженно обгоняет «Поезд в Пусан» — время страха перед зомби-апокалипсисом прошло, теперь на повестке дня потеря культурной идентичности. Но даже такой серьезный подтекст не перетягивает на себя одеяло и все еще позволяет «Зову» оставаться в первую очередь качественным хоррором.