Интервью с актером фильма «Маршрут построен» Павлом Чинаревым

– Для начала мы обязаны спросить, как вы сами относитесь к жанру хоррора? Являетесь ли вы его беззаветным фанатом или монстры, привидения и зомби вас не волнуют?

– Признаюсь, я не самый большой фанат жанра, скорее наоборот. Безусловно, с классическими вещами я знаком, но не могу сказать, что я внимательно слежу за всеми новинками этой категории фильмов, которые выходят в прокат. Новые части условных «Пилы» или «Пункта назначения» меня интересуют мало. В этом смысле мне было, пожалуй, тяжелее других включиться в работу, пришлось даже несколько освежить свои знания хорроров, посмотреть какие-то роад-муви, ведь наш фильм имеет отношение и к этому жанру. Но тем интереснее было участвовать в съемках – я не имел зрительской любви, и мое актерское включение от этого было только сильнее. Мне жанр нужно было полюбить не зрительски, а актерски. Посмотрим, насколько мне это удалось.

– Тогда расскажите нам о своем герое. С кем зрителю нужно будет ассоциировать себя в кадре?

– Мне не хочется спойлерить, поэтому обойдемся обтекаемыми формулировками. Мой герой – запутавшийся молодой человек. В центре повествования находится молодая семья из трех человек, покупающая подержанный автомобиль, после чего с персонажами начинают происходить всякие неприятные вещи. Мой персонаж Андрей – вполне обычный российский парень, некий среднестатистический менеджер, способный скопить денег на подержанный BMW X5. Назовем его представителем того самого «среднего класса». Как и у обычного жителя нашей страны, у него есть некий багаж накопленных нерешенных проблем, как социальных, так и личных. Все закручивается из-за того, что жена узнает о существовании у Андрея любовницы, но однозначно назвать героя плохим или хорошим нельзя. Как я и сказал, Андрей запутался, и путаница в его жизни приводит к ужасающим последствиям.

– Режиссеры часто жалуются, что с детьми на съемочной площадке работать очень сложно. С вами в фильме сыграла великолепная Виталия Корниенко – как работалось с ней вам, и вообще, каково это – ребенок на съемках хоррора?

– Вы знаете, Виталия Корниенко только выглядит ребенком, на самом деле она большой профессионал, у нее фильмография больше моей. Это замечательная талантливая девочка, она в кино смыслит порой больше взрослых актеров. Что касается хоррор-составляющей, то мы, естественно, не вводили ее во все ужасающие подробности сюжета, у нее прекрасно подготовленная мама, которая проводит так называемую тонкую актерскую настройку, ведь она лучше всех знает правильные точки воздействия. И режиссер, и мы, как партнеры в кадре, общались, как говорится, через посредника, но никакого дискомфорта нам это не доставляло – у всех нас достаточно опыта для того, чтобы находить общий рабочий язык. Ну, а то, что от Виталии были скрыты некоторые подробности сценария, так это правильно, ребенку и не обязательно знать, что он снимается в фильме ужасов. Виталия – прекрасная талантливая девчонка с большим актерским будущим, если в сознательном возрасте она выберет эту профессию.

– Непосредственной вашей ведущей партнершей в кадре стала Светлана Устинова. Какие впечатления у вас остались от работы с этой актрисой?

– Мне со Светой было очень комфортно на съемочной площадке. Не скажу за Светлану, но я за время нашей совместной работы у нее почерпнул очень многое – интереснейшее партнерство. В фильме ее героине пришлось многое пережить, у Оли упоминается несостоявшаяся беременность, и мне приходилось изо всех моих актерских сил помогать ей вызывать какие-то глубокие, очень личные чувства. Эти женские переживания всегда требуют какой-то опоры со стороны, даже не актерские, а человеческие, и не только в кадре, но и после съемок. Так что, сколько бы конфликтов и ссор мы ни сыграли в фильме, вне площадки мы крепко сдружились. А уж про фильм что здесь еще можно добавить: Устинова и BMW – это же все, о чем может мечтать простой парень вроде меня. Света – прекрасная актриса, очень мне помогала, я старался отвечать ей взаимностью и если не помогать, то хотя бы не мешать. Знаю, что актеры так часто говорят, но мы действительно подружились на площадке и общаемся до сих пор.

– Существенную часть фильма актерам пришлось работать либо с зеленым экраном, либо с воображаемым партнером, которого специалисты по графике добавили только на этапе постпродакшена. Каково вам было играть в такой обстановке?

– Для меня на самом деле до сих пор загадка и сюрприз, что в итоге получилось, потому что окончательного варианта я еще не видел. Я могу судить только по тем фрагментам, что я видел на озвучании, и, конечно, это очень волнительно. Игра с хромакеем – это абстракция, и ты не можешь быть уверен в том, что твой вложенный актерский градус будет соответствовать нарисованному затем в постпродакшене. Конечно, здесь я опирался на советы и указания режиссера, мы едва не каждый жест разбирали с Олегом. Какой это призрак, какой это градус страха, какой это уровень боязни – все эти вещи до работы в кадре было очень интересно прорабатывать. В этом есть что-то театральное, мне это близко, до недавнего времени театр занимал меня больше кино. Мне было крайне интересно, и как это получится в итоге, я переживаю не меньше других участников проекта. Но заявляю всем заинтересованным, я готов еще бесконечное количество раз сниматься в хромакейных историях.

– Насколько сильно отличалось создание фильма «Маршрут построен» от работы в других проектах?

– Вообще, весь наш фильм – это большой эксперимент. Много хромакейных съемок, много компьютерных эффектов, сочетание хоррора и роад-муви, неожиданные повороты сюжета, действие, заключенное в тесном салоне автомобиля, – это очень сложно. Конечно, это коммерческое, зрелищное, зрительское кино, но актерски в него вложиться пришлось на двести процентов.

– Не можем не задать дежурный вопрос о мистике на съемочной площадке. Сопровождали ли вас какие-то призраки, тревожил ли полтергейст, будили ли ночами привидения?

– Нет. Ничего мистического я не замечал. Возможно, это потому, что я совсем не суеверный человек и отношусь ко всему подобному с холодным рассудком. Мне кажется, что все это чушь, и, собственно, поэтому-то люди и смотрят кино такого жанра, чтобы себя слегка побудоражить. В современном технологичном мире чудесам и сверхъестественному остается все меньше пространства, а в моей жизни и вовсе ничего подобного никогда не было – приходится накачивать себя подобными эмоциями искусственно.

– После долгих лет пробуксовок зрителю сейчас предложено сразу несколько российских картин в жанре хоррор. Как человек, узнавший кухню изнутри, считаете ли вы, что этот жанр будет востребован в нашей стране?

– То, что есть люди, готовые снимать подобное кино, и актеры, готовые в таких фильмах сниматься, в этом можно не сомневаться. В России колоссальное количество художников, готовых вписаться в создание самых причудливых миров на киноэкране. Кроме того, среди своих коллег я вижу гигантскую заинтересованность – я показываю знакомым трейлер и слышу в ответ даже от самых серьезных фанатов хорроров, что они с нетерпением ожидают выхода на экраны нашего фильма. «Пиковая дама» недавно показала, что такое кино может быть кассовым и интересным зрителям. Я не могу говорить о собственном творчестве, о фильме, в котором сам снимался, но уверен, что всех творческих людей, окунувшихся в жанр фильмов ужасов с головой, ждет сильнейшая зрительская отдача. Нужно дождаться интереса инвесторов и дать возможность зрителям увидеть эти фильмы в кинотеатрах – и тогда жанр сможет работать в России на полную мощность. Тем более что и в этом жанре могут быть серьезные глубокие картины, а не просто развлечение на полтора часа. Россию вообще ожидает бум хорошего кино. Если бы я не был в этом уверен, я бы этим не занимался.