Шпион всех времен

Чтобы понять, по каким критериям оценивать исполнителей роли Джеймса Бонда, нужно прежде всего понять, кто он такой. Ведь очевидно, что, скажем, роли Конана-варвара и принца Гамлета настолько различны, что идеальные исполнители для соответствующих фильмов должны обладать едва ли не диаметрально противоположными актерскими качествами. Шварценеггер не вписался бы в видение Григория Козинцева, а Смоктуновский – в блокбастер Джона Милиуса. Что не мешало им обоим быть выдающимися кинозвездами. Кто же такой Джеймс Бонд – самый известный и самый долгоживущий экранный суперагент?

Ответ на этот вопрос не требует долгих изысканий и рассуждений, поскольку он хорошо известен. Тайна популярности Бонда в том, что он – воплощение мужественности в современной западной цивилизации. Успешный, красивый, умный, сильный, решительный, хорошо образованный, стильно одетый, с легкостью управляющийся с любой техникой и пользующийся сделанными специально для него автомобилями и гаджетами… И при этом не миллионер-эгоист, а государственный чиновник. То есть слуга народа, стоящий на страже мирового порядка и уничтожающий злодеев всех мастей.

Также существенно, что Бонд получает удовольствие от своей работы, когда посещает экзотические страны, селится в шикарных гостиницах (не всегда, но регулярно), спит с роскошными женщинами и не отказывает себе в любимом спиртном. Экранные герои, которые спасают мир, часто оказываются неспособны во время этого спасения наслаждаться благами защищаемой ими цивилизации. К Бонду, однако, это не относится. Он знает толк в героизме, но он знает и толк в удовольствиях. Штирлиц вызывает глубочайшее уважение, Бондом же хочется быть.

Это не совсем тот персонаж, которого некогда придумал Йен Флеминг, но именно таким Бонд получился, когда его приключения начали переносить на экран во времена, когда рациональный гедонизм стал смыслом западной жизни. Пока советские герои жили ради светлого будущего, западные герои наслаждались светлым настоящим, и Бонд был символом этой жизненной философии – герой и сибарит в одном флаконе. Причем одно давало санкцию на другое – только отъявленные моралисты (преимущественно феминистки-моралистки) могли упрекнуть спасителя мира в том, что он расслабляется на всю катушку. Кто, если не он?

Для идеализированных персонажей такого рода обычные актеры не подходят. Бонда нужно не играть, Бондом нужно быть. Одного вида исполнителя должно быть достаточно, чтобы зрители поверили в Бонда как в героя и как в человека. Последнее особенно важно – персонажи такого рода легко могут показаться плоскими картонными карикатурами, если воплощающие их актеры не наделят их объемной человечностью. Порой им в этом помогает сценарий, но он мало что может для них сделать – агрессивный триллерный сюжет оставляет немного времени на «человечные» сцены.

Молодой Шон Коннери оказался идеально подходящим для «бондианы» актером. Он был равно убедителен как герой, как любовник, как британский «офицер и джентльмен», как разумный прожигатель жизни… И при всем этом в нем чувствовалось «второе дно», исключительно важное для превращения плоского идеализированного персонажа в правдоподобного объемного человека.

Что это за «второе дно»? Живя в России, его непросто почувствовать, поэтому этот нюанс нуждается в пояснении. На первый взгляд, экранный Бонд кажется воплощением британского аристократизма, и именно так его зачастую воспринимают люди, не вдумывающиеся в суть вещей. Но разве настоящий британский аристократ – или, по крайней мере, человек из состоятельной и влиятельной семьи, не обязательно с древними корнями – будет шляться по миру, убивая людей?

Конечно, нет. Это для него слишком грязная работа. Родине можно служить по-разному, и британские «золотые мальчики» обычно трудятся рядом с начальственными кормушками. Сперва они ассистируют «большим шишкам», а затем сами садятся в руководящие кресла. И даже если они попадают на «полевую» работу, они и там руководят, а не только лишь выполняют приказы. Почитайте про карьеру автора «бондианы». Флеминг многое сделал для победы союзников во Второй мировой войне, но в основном он работал с бумагами и отдавал распоряжения. И это была не случайность – его начали готовить к начальственной карьере, еще когда он был мальчишкой.

Бонд, напротив, сделал карьеру простолюдина. Даже став высококлассным, уникальным специалистом, он никем не распоряжается и лично марает руки. Значит ли это, что он выходец из аристократической семьи, потерявшей влияние задолго до его совершеннолетия, или что он простолюдин, научившийся имитировать аристократов? Не суть важно. Главное, что он живет сразу в двух мирах и, при всей своей рафинированности, источает угрозу, которая обычно исходит от «простых мужиков», всегда готовых дать кому-нибудь по роже. Поэтому те злодеи, которые видят в нем кабинетного аристократа, жестоко и обычно смертельно ошибаются.

Шону Коннери не надо было специально учиться источать эту угрозу. Он вырос в рабочей семье, служил матросом на флоте, трудился водителем грузовика… Учить его надо было, наоборот, аристократизму, и с ним специально занимались, чтобы он смог изобразить рафинированность Бонда. Это одна из причин того, почему Коннери безупречен в роли Бонда – он был человеком вроде того, которого изображал. О его последователях этого не скажешь – ни один из них не был по рождению аристократом, но их жизнь до начала съемок в кино была более «среднеклассной», чем у Коннери. К тому же не все передается по наследству, и в рабочей семье вполне может родиться интеллигентный ребенок, который в будущем не будет безупречно убедителен в роли государственного убийцы.

Безупречная игра Коннери стала краеугольным камнем первых фильмов «бондианы», и она установила планку, которую никто из последующих исполнителей роли не смог взять. Ко времени кастинга Крейга невозможность повторить и превзойти Коннери стала столь очевидна, что продюсеры намеренно пошли другим путем. Они попытались переосмыслить Бонда, чтобы новый актер сделал «своим» обновленного персонажа, а не играл в заведомо проигрышную игру «Прыгни выше Коннери». Как мы теперь знаем, их план удался – «бондиана» в самом деле пошла в новом направлении и заработала колоссальные деньги, с легкостью составив конкуренцию свежим блокбастерным циклам.

Чем отличается Бонд Крейга от Бонда Коннери? Тем, что раньше Бонд был воплощенным на экране мифом, почти богом в человеческом облике. Теперь же он стал персонажем – страдающим, меняющимся, переживающим из-за прошлого, тесно взаимодействующим с другими героями и зачастую действующим по собственной воле, а не по приказу правительства. Это сделало Крейга, привычного к «мрачным», нередко злодейским, но обычно глубоко психологичным ролям, превосходным актером для «Казино “Рояль”» и последующих «бондовских» лент.

Казалось бы, все было на мази. Но новое видение могло в полной мере воплотиться лишь при условии, что новый Бонд будет играть на своем поле, не заходя на поле Бонда Коннери. Либо в кадре суперкрутой во всех отношениях непоколебимый герой, либо на экране крутой, но эмоционально сложный человек с драматичными переживаниями. Продюсерам нужно было сделать выбор и строго его придерживаться. Они, однако, по ходу развития цикла попытались совместить несовместимое.

К чему это привело, отлично видно в новом блокбастере «007: Спектр». Сюжет картины превращает противостояние Бонда с главой тайной злодейской организации во вражду длиною в жизнь, которая началась задолго до того, как Агент 007 стал шпионом. Однако в те моменты, когда детские воспоминания должны на время превратить Бонда в мальчишку, вновь тяжело переживающего страшную потерю, герой остается почти бесстрастным истуканом. И потенциально сильные сцены оказываются бессмысленными и бесполезными. Кажется, что герой стоит с хоккейной клюшкой на поле для бейсбола и ждет, когда ему дадут пас.

Вот почему мы считаем Коннери лучшим Бондом. Он играл суперагента в фильмах, которые не были безукоризненными произведениями поп-искусства, но которые полностью поддерживали тот образ Бонда, который Коннери создал (понятно, под началом режиссеров и продюсеров). Фильмы Крейга же то поддерживают новое видение, то требуют, чтобы актер, не всегда в подходящее для этого время, копировал прежнего Бонда. А как артист может выиграть профессиональное состязание с сильным противником, если его команда играет против него?