Страна ремейков

Когда читаешь воспоминания Мартина Скорсезе или Квентина Тарантино о том, какие фильмы вдохновляли их в начале карьеры, в глаза бросается обилие иностранных лент – европейских в случае Скорсезе и азиатских в случае Тарантино. А так как ни тот, ни другой в молодости не принадлежали к высококультурной элите, то возникает ощущение, что любому американскому киноману, поглощающему по нескольку фильмов в неделю, достаточно, что называется, лишь руку протянуть, чтобы приобщиться к иностранным новинкам. Франция, Италия, Япония, Корея, Китай, для особо заинтересованных – Россия… Смотри не хочу!

Это, однако, не так. Совсем не так. И с годами ситуация становится хуже. В 1960-х импортные ленты давали до 10% американских прокатных доходов. В 1980-х эта цифра уменьшилась вдвое. В 2000-х импорт составил меньше 1%. Когда Скорсезе был юношей, он легко мог посмотреть свежие европейские ленты в ближайшем артхаусном кинотеатре Нью-Йорка. Когда Тарантино был молод, он столь же легко мог найти азиатские фильмы на полках видеопроката. Нынешние же молодые американские режиссеры могут лишь завидовать ветеранам – им нужно прилагать усилия, чтобы черпать вдохновение в иностранных лентах. Что до простых киноманов, то они зарубежных новинок почти не видят. Тот же южнокорейский «Олдбой», блистательный хоррор-триллер 2003 года, в Италии шел в десятках кинотеатров, а в США – менее чем на десятке экранов. Не живете рядом с «избранными» залами? Вы в пролете.

Конечно, «Олдбой» и другие иностранные ленты, которые хоть чучелом, хоть тушкой, но пробились в прокат США, американцам легко найти в Интернете. Но для этого нужно знать, что искать. Когда роешься на полках старомодного видеосалона, можешь случайно наткнуться на интересный фильм, о котором прежде не слышал. На Amazon же люди не роются. Туда приходят с заранее определенными запросами. А как узнать о существовании картины, если прокат иностранного фильма в нескольких залах, разумеется, почти не рекламируется? Нужно быть профессиональным зрителем – отслеживать расписания всех кинотеатров, поглощать мегабайты кинопрессы и искренне интересоваться тем, что происходит за пределами Голливуда. Такие люди, конечно, есть, но их сравнительно немного.

Что же случилось? Как 10% за полвека свелись почти к нулю? Почему в эпоху глобализации американцы меньше смотрят и хуже знают иностранное кино, чем во времена двухполярного мира? И почему крупным студиям выгоднее снимать ремейки зарубежных лент, чем пытаться пропихнуть их в массовый прокат – даже если это выдающиеся картины, понятные зрителям всего мира?

Чтобы ответить на эти вопросы, нужно осознать, что американцы в отношении кинематографа (как и во многих других отношениях) – абсолютные патриоты. Они знают, что их кино – лучшее в мире, и они стараются им довольствоваться. Некоторые из них принципиально отказываются смотреть иностранные ленты просто потому, что они иностранные. Другие формально не возражают против зарубежного кино, но отвергают его, так как терпеть не могут дубляж и субтитры. И их можно понять. Когда постоянно смотришь иностранные ленты, к дубляжу (или субтитрам) привыкаешь. Если же пытаешься в первый или во второй раз в жизни посмотреть зарубежный фильм, то, конечно, чувствуешь себя не в своей тарелке.

Что же заставляло американцев в прошлом ходить на иностранные картины? Как сказали бы маркетологи, «уникальное торговое предложение». Европейский кинематограф удивительно быстро оправился после Второй мировой войны, и гитлеровская встряска, как это ни парадоксально, пошла ему на пользу. Она расчистила в культуре место для целой плеяды новых амбициозных творцов, которые снимали смелое и ранее невиданное кино. Напротив, в Голливуде 1950-е и 1960-е были кризисными десятилетиями. Рушилась традиционная студийная система, прежнее кино теряло зрителей под давлением телевидения, а новое кино рождалось с трудом, потому что студии должны были руководствоваться жестким самоцензурным «кодексом Хейса», введенным в 1930 году под давлением консервативной общественности. Чтобы выжить, голливудские гиганты зациклились на блокбастерах вроде «Клеопатры», и в американской кинокультуре образовалась гигантская пустота, в которую хлынули как европейские ленты (не связанные «кодексом Хейса» и могущие затрагивать «взрослые», рискованные темы), так и местные трэшевые постановки.

Разумеется, долго так продолжаться не могло. В конце 1960-х «кодекс Хейса» был отменен, и начали появляться режиссеры вроде Скорсезе, которые создали «новый Голливуд», соединив европейские художественные находки с мощью американской киноиндустрии. С годами новая голливудская студийная система освоила все направления и жанры, интересующие американских зрителей, – от высоколобых артхаусных драм до низкопробных малобюджетных боевиков. Хотя фильмы про ниндзя? Вот вам «Американский ниндзя». Любите японские мультфильмы? Как насчет сериала «Аватар: Легенда об Аанге»? Предпочитаете европейские семейные драмы? Смотрите фильмы Вуди Аллена, самого европейского из американских режиссеров!

Конечно, американские боевики в китайском стиле не заменили все дальневосточные экшены, а американские артхаусные мелодрамы не затмили все, что в этом жанре снимается в Европе. Но в сочетании с мощными рекламными кампаниями они вытеснили зарубежные картины из сознания рядовых киноманов. Мало того, они убедили американских зрителей, что если в кино других стран происходит нечто необычное, то не нужно этим всерьез интересоваться, потому что вскоре оно появится в голливудских лентах – со знакомыми актерскими лицами и без всяких дубляжей и субтитров. Зачем смотреть, как рубят друг друга какие-то китаянки, если Тарантино уже снял «Убить Билла», где кунг-фу освоила Ума Турман из «Криминального чтива»? Ведь там и имена персонажей произносимее, и шутки понятнее, и девушки с восточными лицами в наличии – для тех, у кого такой фетиш.

Так Голливуд в последние десятилетия превратился в жадного киноспрута, который затягивает перспективные идеи из других стран, переманивает талантливых иностранных творцов и загоняет американских поклонников зарубежных лент в крошечные культурные гетто. Да, он мог бы вместо этого поддерживать иностранное кино, приучать зрителей к субтитрам и получать долю от успехов зарубежных лент в США. Но кому нужна доля, если можно получить все? Если бы Sony организовала прокат шведской «Девушки с татуировкой дракона» с тем же размахом, с каким был прокатан американский ремейк, она бы получила заметно меньше денег, а также прямых и смежных прав, необходимых для дальнейшего зарабатывания на картине. А это весомейший аргумент. Ради возможности больше и дольше зарабатывать студии готовы намного больше тратить. Ведь тратишь деньги инвесторов, а зарабатываешь – свои!

Вот и получается, что теперь в дополнение к «Олдбою» Пак Чхан Ука у нас есть «Олдбой» Спайка Ли с Джошем Бролином и Шарлто Коупли. Ничего плохого в этом нет, и новый «Олдбой» обещает быть любопытным зрелищем. Но, конечно, для искусства было бы лучше, если бы Ли, интересный и оригинальный постановщик, снимал свое, а не чужое кино. С другой стороны, если бы Голливуд думал только об искусстве, американские фильмы были бы совсем другими. И не факт, что лучшими, чем сейчас.