Рецензия на фильм «Время волков»

Даже благие намерения "снять фильм-катастрофу, только без спецэффектов" вымостили режиссеру дорогу к прошлогоднему снегу типа эстетики "Писем мертвого человека" и "Жертвоприношения". На свете что-то случилось, вся Европа бежит и прячется. Типовая благополучная ячейка общества, муж-жена-сын-и-дочка, приезжает на дачу. Дача захвачена другой ячейкой, освобождать ее не хотят. Мало того, законных хозяев встречают ружьем, и оно почти сразу стреляет в мужа. Жена-дети ошеломлены, но что-то совсем случилось, и никакой полиции, судов, тюрем – ничего больше нет. Электричества нет, водопровод перекрыли. Все-таки догадавшись похоронить отца, остаток семейства отправляется искать себе пристанища. Ну, и проходит странствие по распавшемуся социуму. Деньги ничего не стоят, ценятся зажигалки, батарейки и телогрейки, а больше всего – вода. Люди тусуются на полуразрушенном полустанке и ждут поезда. Естественно, при натуральном хозяйстве начинается первобытная "война всех против всех". Европейская цивилизованность канула, бабы нужны только по прямому назначению, мужики тут же делятся на слабаков и подонков, дети никому не нужны. Один из детей на станции умирает, поскольку подонки воды не дают бесплатно, сколько ни умоляй. Ну, и так далее.

Конечно, вполне по Ханеке во "Времени волков" все-таки есть некоторые тонкости: отношения станционных мужа с женой или отчего расплакалась на пригорке главная героиня (Изабель Юппер). Кроме того, все выглядит в едином стиле и достаточно достоверно, особенно финальная природа. Она прекрасно обойдется без всех нас, сколько бы мы ни пытались ее покорять. И весь вред, разумеется, в слове "мы", в противоестественности сложившихся человеческих отношений, во власти массовки, во власти и массовке. К сожалению, Ханеке так и не выбрал между внешней достоверностью и внутренними тонкостями, что раньше делал решительно, и ни того, ни другого не хватило для катарсиса. В нерешительных переходах от ночной тьмы, рассвета, лугов, лесов и костров к прелестям социального распада все вышло ужасно банально и неоправданно скучно. Было б оправданно, если б тянулось-тянулось-тянулось, а потом вдруг – мама дорогая… Увы, этого нет.

Может, в Европе еще "Время волков" имеет смысл, потому что у них там действительно цивилизация и реальный культурный слой. У нас же тут фильм смотрится просто комично. Хочется сказать Ханеке: милый, добро пожаловать. А ну как без цивилизации вообще и без культурного слоя с 17-го года поживешь не одно и не два поколения? Тоже мне, катастрофа – воды с электричеством нет, деньги ничего не стоят. Ахматова не в необозримом будущем, а в недалеком прошлом ржавой селедкой, выданной как паек за очередные стихи, торговала у Дома искусств. Ничего, не переломилась. Блок дрова пилил по трудразверстке. Правда, с голоду умер, зато Платонов не умер. Честно кончил заслуженным дворником. Ты еще не знаешь, что дальше бывает, когда этому конца не видно. Думаешь, отношения вдруг становятся лучше? Сейчас. Дальше шли у нас массовые расстрелы – это тоже этап. Потом лагеря – этап хороший, развесистый, надолго хватило. Дальше, когда без шуток остаются одни слабаки и подонки, да будет тебе известно, они чудненько сосуществуют. Гармонично и взаимовыгодно, при условии, правда, что ни одного – ни одного доброго дела не останется безнаказанным. Главное – вовремя, сразу и жестко пресечь любую культурку, и теперь при одном намеке на недобитый культурный слой опытный советский человек справляется с ним уже максимально быстро. Ну, нет и никогда не будет у нашей массовки нормальных квартир и машин, ну, счастья не будет – сама мысль о счастье преступна, – но живы же. Никакой катастрофы, а избранные несчастные доживают до глубокой старости с квартирой и машиной на даче на Николиной горе в окружении многочисленного потомства. Здесь ты, Ханеке, просто не делал бы каких-то там "Пианисток", а лес валил между запоями. Это продолжалось бы бесконечно.

Текст: Екатерина Тарханова