Рецензия на фильм «Мне бы в небо»

Большинство руководителей не находят в себе сил сказать подчиненным «Ты уволен» и обращаются к услугам Райана Бингема. Он умеет сделать это одновременно корректно и жестко Многие киноведы склонны начинать разбор «Мне бы в небо» с замечаний насчет кризиса и сегодняшнего состояния умов в Америке; между тем картина, основанная на вышедшем в 2001 году романе Уолтера Керна, выполнена скорее в портретном жанре. Она претендует не на описание ситуации в стране и мозгах большинства ее граждан, а на описание конкретного любопытного человеческого характера.

Работа Райана Бингема – ездить по разным городам и сообщать людям, что они уволены. Он очень любит свою работу. Всем уволенным он адресует одну и ту же ритуальную фразу: что увольнение – не конец жизни, а ее начало, что все великие люди оказывались в похожей поганой ситуации, но в результате поняли, что счастье лучше всего выстроить как раз на руинах. Этот успокаивающий пассаж требуется, чтобы работник от горя не начал буянить и стрелять в сослуживцев (или в себя). Однако Бингем произносит все это почти искренне. Он упакован в дорогой костюм и перевязан дорогим галстуком, но в глубине души тихий упертый социопат.

Он презирает общество, в котором счастьем считается существование в качестве травоядного животного. Ему кажется, что беда уволенных не в том, что их лишили средств к такой жизни, а в том, что увольнение действительно шанс ее изменить, – и все как один этот шанс упустят. Сам Бингем старается от этого общества дистанцироваться. Под костюмом из супертонкой мериносовой шерсти прячется перезрелый подросток – и этот подросток мнит себя романтическим героем, высоко вознесенным над волнениями ничтожных людишек. Бингем в буквальном смысле старается оторваться от земли: большую часть жизни он проводит в воздухе.

Он примерно 320 дней в году живет в самолетах и ловит от этого неподдельный кайф: в воздухе он может воображать себя чемто вроде ангела смерти (высший романтический чин), существом, парящим над грешной землей, отчужденным от ее низких и мелких страстей. Его пустая квартира похожа на номер в недорогой гостинице: Бингем принципиально ее не обставляет. В свободное от работы время он читает лекции, в которых теоретически обосновывает свое мировоззрение: чтобы быть по-настоящему счастливым, надо избавиться от всей дряни, которая вас привязывает к миру: от машины, домика и, главное, – от отношений.

Никто из туповатых слушателей не задает ему вопрос «Почему?», но абсолютно честный ответ наверняка начинался бы со слов «Во-первых, это красиво…» Пелевин однажды сказал, что один из вечных сюжетов литературы – история человека, который выстраивает для себя клетку и проводит в ней всю жизнь. «Мне бы в небо» именно этому сюжету и следует: Джейсон Рейтман сначала описывает клетку, в которую усадил себя забавный зверек Райан Бингем, а потом пробует расшатать прутья и поглядеть, что получится. Но когда приходит время расшатывать клетку, вместе с ней расползается вся картина: Рейтман просто не знает, что делать с Бингемом, какую альтернативу ему предложить.

Старые голливудские мастера вроде Фрэнка Капры не сомневались бы ни секунды, а Рейтман мнется. Склонять героя к взрослению, социализации и детишкам? Это было бы странно, потому что в бингемовском цинизме есть свои резоны, и все они только что были в красках описаны. Жизнь абсурдна? Абсурдна. Отношения чреваты ужасными проблемами? Чреваты. Герой явно не очень счастлив, но что ему посоветовать? Не знаю. В таких раздумьях Рейтман нервно комкает вторую половину фильма и, не понимая, куда девать Бингема, запускает его обратно в воздух: пущай полетает. Но первая половина этого фильма прекрасна.

Клуни в очередной раз доказывает, что он замечательно тонкий актер; ему в партнерши Рейтман определил двух отличных характерных девушек: Веру Фармигу и Анну Кендрик. Фармига провалила карьеру секс-бомбы, но зато неожиданно стала настоящей актрисой: ее умную, хищную, рациональную, очень живую героиню скоро позабыть не получится. Как не получится позабыть и героиню Кендрик – туповатую, но в своем роде трогательную девицу с мордочкой грызуна. Втроем эти персонажи распевают замечательные куплеты о несовершенстве мира и устройстве человека – и ради этих куплетов можно закрыть глаза на несовершенство самой картины.