Интервью с Дмитрием Добужинским

-- Вы раньше занимались рекламой, потом переключились на кино и сериалы. Почему – прокат ведь плохо отбивается?

-- Прокат не отбивается, потому что очень плохая реклама. Этот рынок в зачаточном состоянии. Я несколько раз был членом жюри «Золотого движка» – премии за лучшую рекламную кампанию в кино. Это фантастика, насколько российские продюсеры и даже большие кампании вообще не волокут в рекламе.

А за «Непобедимого» взялся потому, что очень понравился этот сценарий – закольцован правильно, диалоги хорошие. Кино вообще задумывалось как «Джеймс Бонд», тупой шпионский боевик. А потом уже, когда режиссер Олег Погодин в 871-й раз переписывал сценарий, стало понятно, что вырисовывается такой симпатичный и неглупый фильм. Если параллель какую-то проводить, то это «Успеть до полуночи» /Midnight Run/ (1988). Первый раз было очень приятно работать. И тяжело очень, кстати.

-- Почему тяжело?

-- Съемки были трудные. Мы снимали несколько месяцев на Мальте, там были очень сложные съемки со стрельбой, тяжелые каскадерские трюки. Группа была со всего мира собрана – люди, которые делали нам мейкап, делали «Апокалипсис» /Apocalypto/ (2006), мальтийский художник-постановщик делал «Мюнхен» /Munich/ (2005), художник по костюмам работала на «Полуночном экспрессе» /Midnight Express/ (1978).

Кроме того, проект попал ко мне, когда уже был обмусолен другими продакшнами, и, по-хорошему, просран. Там был потрачен миллион долларов на пре-продакшн, поездки в Аргентину… Мы за два месяца картину подготовили, хотя надо было бы затратить полгода, на оставшиеся деньги как водится, сняли кино.

Тут важно, что режиссер Погодин – умный. Он еще умудрился написать сценарий сериала, а потом написать сценарий полного метра. Таким образом мы избежали вот этой чудовищной истории, как сейчас в «Адмирале» (2008), когда этот полный метр – просто нарезка из сериала на два часа.

-- У вас и сериал будет?

-- Да, причем очень сильный. Мы снимали их одновременно, но это две разных картины.

-- А зачем сначала ездили в Аргентину?

-- Хотели снимать там. Но я убедил Олега, что этого не надо делать. Аргентина очень похожа на Европу. Там нет пальм, баобабов и крокодилов, и в белых штанах никто не ходит. Буэнос-Айрес похож на Будапешт или Вену. А Мальта уникальна.

-- Многие восприняли кино ваше как антисемитское из-за высказываний героя Епифанцева…

-- Я когда сценарий первый раз прочел, подумал, что он страшно антисемитский, и меня Погодин – режиссер – убедил, что это не так. Я в этом убедился, когда кино было уже практически сделано, хотя до этого все время себя корил за компромиссы. Но на самом деле там же никто не прав. Там один со своей правдой – шпиён, но и у другого своя правда.

-- Понятно, что у каждого своя правда, но все равно получается довольно опасная история…

-- А что опасного? Мы так живем. Бытовой антисемитизм существует на всех уровнях. Он есть и в Америке, где сильнейшее еврейское лобби, и в Аргентине, где огромная колония, и сербы, живущие в Патагонии, ненавидят евреев, которые живут в Буэнос-Айресе. Это есть везде. Почему все должны это стыдливо замалчивать? Условно говоря, можно снимать сериалы о том, как русские доблестно борются с чеченами и нельзя снять сериал о том, как умный еврей пытается обдурить доблестного работника ФСБ. Я не вижу, почему это надо все прикрывать.

-- Про актеров расскажите, пожалуйста. Откуда взялись Епифанцев и Астахов?

-- В очередной раз почувствовал себя дураком. Когда мне сказали, что вместо известного актера эту роль будет играть Епифанцев, я сказал режиссеру: «Ты ох…ел! Ты что творишь, Олег?» Сережа Астахов – мне показалось, ну вот, крепкий сериальный актер… В чем прелесть работы с хорошим режиссером? Я сейчас по поводу нашей с Погодиным новой картины уже не спорю – и по поводу актерского состава, и по каким-то другим параметрам. Я был совершенно потрясен тем, как играет Астахов. Отличный актер, где надо комедийный, где надо – стопроцентный трагичный. То же самое было с Вовой Епифанцевым. Я думал: «Господи, сейчас он тебе сыграет, с »калашниковым« и с полной выкладкой переплывет реку».

-- Оказался такой русский Джейсон Стэтэм.

-- Абсолютно. Там же такой, довольно парадоксальный персонаж и Епифанцев оказался абсолютно в тему. Он же режиссер, такой весь творческий, в себе… Ему все время звонила жена на площадку, когда он выполнял трюки. Он кстати их сам выполнял, несмотря на мои вопли. Перекувыркиваясь, стреляя он доставал телефон из кармана и орал: «Я на съемках! Я потом тебе перезвоню, дорогая».

Рядом взрываются гранаты, люди стульями дерутся, а у него звонит телефон и он говорит: «Минуточку!». Как минуточку?!

-- О каком бюджете идет речь?

-- Порядка пяти миллионов, включая и сериал, и полный метр.

-- А тут была господдержка?

-- Была, по-моему, на постпродакшн. Мы тоже какие-то деньги привели, у меня была дыра в бюджете, изначально не из-за перерасхода. Мы сделали продакт-плейсмент, очень хорошо инкорпорированный в фильм.

-- Ну, кстати, продакт-плейсмент все-таки выпирает.

-- Но это же бабки. Не могу сказать, что мне прям нравится перечень брендов и лейблов в картинах Бекмамбетова. Но что делать?

-- Есть образцы. Джеймс Бонд смотрит на часы три секунды, а у нас это может продолжаться минутами…

-- Потому что у нас клиенты относятся к продакт-плейсменту, как к рекламе, что неверно категорически. Мы пытались это нивелировать, и мне кажется, что нам удалось это лучше, чем кому бы то ни было.