У самурая нет цели, только путь: рецензия на японский фильм «Годзилла: Минус один»

1945 год. Япония проигрывает в войне. Коити Сикисима (Рюносукэ Камики) – молодой пилот-камикадзе — всеми способами избегает участия в самоубийственной миссии. В эту ночь из моря выходит Годзилла, уничтожая всех на острове, кроме спасшегося Коити. В состоянии стыда и отчаяния пилот возвращается в Токио, где его встречают руины и вести о гибели родителей. Коити вынужден сожительствовать с Норико (Минами Хамабэ) и ребенком, взятым под опеку после трагических бомбежек. Тяжелые времена вынуждают пилота отправиться на рискованную работу – теперь он плавает на деревянной лодке и деактивирует мины, раскиданные по всему японскому побережью. В это время Годзилла снова выходит на поверхность, а ученые разрабатывают хитрый план по уничтожению монстра посредством взрывной декомпрессии. Правда, у Коити свои мотивы: он хочет самостоятельно сразиться с существом, которое идет на Токио.

Кадр из фильма «Годзилла: Минус один»

Пусть заявление и может показаться голословным, но маркером нового десятилетия вполне может стать Годзилла. Он воспрянул ото сна вместе с японской поп-культурой, которая пошла на решительный захват международных экранов («Минус один» и «Мальчик и птица» Хаяо Миядзаки дуплетом завоевали как кассу, так и оскаровские награды). В том, что японцы сняли лучший фильм о ящере (а это теперь признают все), в принципе, нет ничего удивительного – на родине монстра предпочитают сдержанный и вдумчивый подход, отличный от ярмарочного стиля американского MonsterVerse. Первые шаги были сделаны еще в 2016 году, когда Хидэаки Анно, создатель «Евангелиона», поставил «Годзиллу: Возрождение», осмысляя историческую травму Японии от атомных бомбардировок. Ту ленту приняли восторженно, но кто бы мог подумать, что Такаси Ямадзаки – режиссер текущего фильма – зайдет еще дальше. Нужен ли Годзилле американский протекторат после триумфа «Минус один», вопрос уже риторический. 

Кадр из фильма «Годзилла: Минус один»

Скользкий вопрос, впрочем, переносится и на исторические реалии ХХ века. Япония живет в состоянии национальной катастрофы после Второй мировой: в Токио царит разруха и бедность, а будущее не сулит надежд. Одной бедой больше, когда появляется Годзилла – да и как с ним сражаться, когда стране запретили иметь собственную армию, загнав под башмак капиталистической Америки и ее вооруженных сил. Самурайские кодексы и жертвенность тоже не в почете, напоминая о скорбных днях империи, бросившей вызов половине мира. И этому миру справедливо проигравшей. 

Кадр из фильма «Годзилла: Минус один»

«Минус один» с ходу определяет себя как большое эпическое полотно – баталии и драма в кадре сосуществуют в неразрывном единстве. Ямадзаки тонко чувствует нерв истории, с одной стороны, насыщая картину рядом стильного и старомодного экшена (в голливудских «годзиллах» весь экран трещит от графических фракталов и форсированных скоростей), с другой – дает простор для таких трагических тем, как судьба, вина, искупление, жертвенность. Да, в 1945 году еще не было токийских небоскребов – главного деструктивного соблазна для художников (и Годзиллы), но Ямадзаки справляется и без этого, создавая безупречно темперированные экшен-секвенции. Вот рыбацкая лодка удирает по воде от ящера, скармливая ему мины, – кажется, режиссер внимательнее всех смотрел «Челюсти» и изучал внутренний ритм картины. А уж до какой степени Ямадзаки любит первую «Годзиллу» Исиро Хонды, словами не передать: нападение монстра на Токио создано по всем заветам аналоговой классики 1954 года. Еще, к примеру, есть эпизод воздушной стратагемы с попыткой заманить Годзиллу – критикам трудно было удержаться и не сравнить метод с «Дюнкерком», где судьба сражения тоже решалась в небе усилиями отважного пилота. 

Кадр из фильма «Годзилла: Минус один»

Пока герои и ученые думают, как одолеть существо малыми жертвами, фильм обнажает раны Японии: как жить и противостоять подводному монстру, когда общество только-только приняло противоядие от многовекового милитаризма и в целом неумения считаться с человеческой жизнью, пуская в расход подготовленных камикадзе? Можно ли преодолеть исторические травмы, искупив вину защитой от подводного агрессора? Подобный мотив дублируется и на частном уровне – так раскрывается лирическая история пилота Сикисимы, чья трусость погубила его верных товарищей во время войны. И сейчас, как видится, у робкого авиатора есть шанс восстановить доброе имя, взглянув страху в лицо – только теперь этот страх конкретен и персонифицирован, он способен громко рычать, испускать атомные лучи и шинковать вагоны метро.

«Минус один» черпает свою силу из боли, а Ямадзаки вместе с талантливыми супервайзерами создает мрачный визуальный ландшафт японского отчаяния (и, как видится, выхода из него). Безупречный, масштабный, снятый с уважением к аналоговой киноэпохе, 37-й фильм о ящере достигает триумфа, уравновешивая монструозное и человеческое, мотивы самурайского долга и коллективной ответственности. Лучший фильм о Годзилле? Теперь уже без всяких сомнений.