Рецензия на фильм «Год лошади - созвездие Скорпиона»

История – о лошади. Наталья Белохвостикова играет цирковую дрессировщицу, но обе состарились, и лошадь хотят продать на сырокопченую колбасу людям бандитского вида. Белохвостикова об этом узнает в начале фильма, где она, сияя светской улыбкой, пьет шампанское на вернисаже. Этот первый кадр представляет нам Белохвостикову как опытную светскую львицу, но уже во втором кадре она не помня себя бежит к цирку. Находит там свою лошадь, которая вопреки названию фильма оказывается конем, и обещает не дать ее в обиду. Это очень трогательно, потому что лошадь тычется мягкими губами в лицо Белохвостиковой и актерски успешно перетягивает на себя одеяло.

Далее Белохвостикова тайком выводит лошадь на улицы Москвы, и до конца фильма обе блуждают по столице, время от времени теряя друг друга и создавая метафору заброшенности и одинокости в грубом жестоком мире. За обеими на тачке-живодерне гоняется волосатый тип с гнусным лицом. Белохвостикова в экзальтации пытается привести лошадь домой и поселить ее в комнате с балконом, потом хочет сесть с лошадью в трамвай и в конечном итоге ночует с нею в трамвайном парке, который находится между тюрьмой и сумасшедшим домом, создавая метафору всеобщего сюра. На территории парка люди, по-видимому, бежавшие из тюрьмы, пытаются улететь на воздушном шаре, но безуспешно. Вы понимаете, что это, наверное, тоже метафора, но не понимаете, чего именно.

Тут в трамвае просыпается грязный бомж с помятым лицом, видит Белохвостикову и кричит от ужаса, решив, что у него белая горячка. Но присмотревшись, влюбляется, снимает замасленный армяк, оказывается в крахмальной рубашке и бабочке скрипача-виртуоза, надевает улыбку Ивара Калныньша и исполняет этюд замечательного композитора Исаака Шварца. У Белохвостиковой возникает потребность танцевать, что она и делает на трамвайных путях, имитируя, по-видимому, Джельсомину из феллиниевой "Дороги". Двое одиноких встретились в этом мире, стоп-кадр, хэппи-энд.

Здесь возникают вопросы. Например, почему светская львица, посещающая вернисажи и пьющая там шампанское, оказывается на положении бомжихи. Почему она, только что блиставшая в свете, вдруг так невероятно одинока, что ей некому руку подать, кроме бомжа-пьянчуги. И что пила-ела бедняга лошадь, ночуя в трамвае. И что теперь будет с нею, когда Белохвостикова с Калныньшем нашли друг друга, и третий, похоже, тут лишний. И куда делись колбасники, которые охотились за Белохвостиковой.

Назрел также вопрос, почему это вообще "год лошади", если действие свернулось за один день. И причем тут созвездие Скорпиона. И какое все это имеет художественно-философское значение в столь амбициозном проекте.

Ответов нет, зато есть ряд необязательных концертных номеров, на которые приглашены очень известные артисты. Нина Русланова с Михаилом Ульяновым играют пару не очень психически здоровых жильцов Белохвостиковой и сразу исчезают. Александр Адабашьян играет какого-то надутого человека, вероятно, мафиозо, который сидит в резиденции в стиле фильма "Судьба резидента", говорит неясные абсурдистские тексты, почему-то пугается Белохвостиковой и особенно лошади и спешно уезжает в Шереметьево из фильма навсегда. Игорь Ясулович в своей обычной трагикомической манере играет нового Кулибина, который между тюрьмой и сумасшедшим домом запускает воздушный шар, никем, кроме Белохвостиковой, не замеченный. Александр Пашутин играет сторожа трамвайного парка, в точности повторяя повадку артиста Федора Курихина, когда он поет "Тюх-тюх-тюх-тюх, разогрелся наш утюг…" в фильме 30-х годов "Веселые ребята".

Возможно, это тоже метафоры чего-нибудь, но из объяснений удивительным событиям на весь фильм есть только три максимы:
1. Это непорядок, когда двое не могут разобраться, чья лошадь.
2. Самое трудное – выбраться из замкнутого круга собственной жизни.
3. Всю родину завалили дерьмом.

Многое заставляет предположить, что планировалась комедия, возможно, философская. Некоторые абсурдистские ходы и реплики из более чем странного сценария Андрея Максимова ("Ночной полет") заставляют так думать. Но яростный бег Белохвостиковой к лошади в начале фильма и ряд ее портретов на фоне подворотен – уставшей, изможденной, похожей на обнищавшую мадонну, – говорят о драме или, возможно, трагедии. Эксцентриада Руслановой с Ульяновым, абсурдятина с Адабашьяном и "тюх-тюх" с Пашутиным возвращают к мысли, что это все-таки фарс. Лунатический танец Белохвостиковой-Джельсомины неожиданно переносит нас в пространство печальной феллиниевой клоунады.

Дебютантка просто не смогла еще определить жанр своего фильма. Поэтому так вразнобой играют актеры, так много зияющих нестыковок и так часто приходится искать спасительную, но абсолютно невнятную метафору. Ведь не бывает же кино совсем без жанра, то есть без ключа к художественным загадкам фильма.

Актеры фильма не знают, что им играть, и по мере сил импровизируют свой отдельный номер. Я не случайно для распознавания называю персонажей именами исполнителей – кроме благородного профиля коня Сенатора, в картине вообще нет лиц. Потому что нет характеров и понятных судеб – люди словно явились из безвоздушного пространства и временно приземлились в какой-то стране, напоминающей и набережную Москвы-реки и ленинградские дворы сразу. В результате мы никогда еще не видели такую ненатуральную Белохвостикову, так плохо играющих Русланову, Ульянова, Адабашьяна, Калныньша и Пашутина. По-настоящему хорошо играет только лошадь, что дает надежду на анималистические таланты будущего режиссера.

О талантах раскручивать себя скажу осторожнее. Возможно, Наталья Наумова, как когда-то Сергей Параджанов, сделав парочку таких же никаких фильмов, потом снимет "Тени забытых предков" и пойдет своим путем к славе. Но она это должна сделать сама, своим талантом. А пока она оказалась в незавидном положении протеже: начинающая и еще мало умеющая, она вынуждена отвечать ожиданиям, вызванным мощной раскруткой столь незначительных, как выяснилось, художественных достижений. И там, где пресса промолчала бы сострадательно, теперь будет громыхать неизбежный сарказм. Входить в искусство со служебного входа всегда невыигрышно: такие льготы и авансы можно оплатить только шедевром.

А перед нами типично семейное предприятие, где дочка делает фильм, мама снимается в главной роли, а папа выступает как продюсер. Папа – великолепный режиссер, создатель классических советских фильмов, художник и писатель Владимир Наумов. Мама – ученица Сергея Герасимова, хорошо дебютировавшая в его фильме "У озера" и сыгравшая потом несколько отличных ролей Наталья Белохвостикова. Я уважаю этих мастеров и пишу о неудаче их дочки со скорбью. Но неудача была запрограммирована. Ни одна дочка в мире не может сказать маме, что та играет что-то не то. Ни одна любящая мама не увидит вовремя, что дочка делает ученические ошибки. Семейная картина полна некритической любви друг к другу, а искусство – дело беспощадное. Поэтому история кино не знает успешных семейных фильмов.

Само по себе семейное дело – дело нормальное. У нас есть династии: есть хороший режиссер Михалков-Кончаловский, был хорошим режиссером Никита Михалков, вслед за Петром Тодоровским пришел талантливый Валерий Тодоровский, вслед за Александром Прошкиным идет даровитый Андрей Прошкин… Но каждый из них – факт искусства независимо от пап и мам.

А тут сам Никита Михалков со сцены Дома кино, еще не посмотрев картину, уже обозначил ее место в истории: фестивальный фильм. И не скрыл, почему: папа режиссера – президент Киноакадемии.

Как язвили потом в кулуарах, на "Золотого орла" "Год лошади" уже обречен.

Текст: Валерий Кичин