Выплюнь, гад, национальное достояние: легендарной российской комедии «Ширли-мырли» исполнилось 30 лет

Ну и бардак тут у вас!

Сегодня комедия Владимира Меньшова может показаться артефактом ушедшего времени – свободных, суетливых и не до конца осмысленных 90-х. «Ширли-мырли» черпал образ эпохи в логике абсурда – ключа к реальности, метко подобранного не одним лишь Меньшовым, но и другими авторами перестроечного и постперестроечного времени. В 1988 году Карен Шахназаров выпустил «Город Зеро» – историю о командировке инженера с восхитительно кафкианским чувством абсурдизма, а Пелевин написал «Generation П» – еще один культурный код новой России, заваленной рекламой и бумом потребления. 

Армен Джигарханян в роли Козюльского на кадре из фильма «Ширли-мырли»

Кавардак десятилетия, похожего на один сумасшедший дом, – таким видел наступившие 90-е Меньшов, а Иннокентий Шниперсон, герой «Ширли-мырли», этому вторил: «Кто-нибудь мне вообще объяснит, что здесь происходит?» Кажется, объяснить можно, лишь заговорив на языке самого времени – декады, когда старые смыслы утратились, а новые едва сформировались. Здесь гоняются за алмазом, лепечут на разных языках, мешая русский с английским, в причудливой буффонаде переплетаются воры-рецидивисты, милиционеры, цыгане, американские послы и генералы. Действие не знает остановок и пределов – ни в морали (все бастионы разрушены), ни в темпоритме. «Ширли-мырли» – это буквальная иллюстрация фразы «ну и бардак» (кстати, под таким названием ленту выпустили в США), растянутая на добрых два с половиной часа. То ли это реальность, которую все заслужили, когда воспрянули ото сна, то ли, наоборот, один сплошной коматозный сон. Непонятно. «Такого случая в истории уголовной России еще не было».

На всех парах

«Ширли-мырли» использует традицию комедии положений – ухабистых приключений героя, попадающего в курьезные ситуации, примерно как в «В джазе только девушки», но градус эксцентричности, пожалуй, еще выше. Сюжет о воре-трикстере Кроликове, который ловко уворачивается от милиции, дополняется линией двойничества и, как следствие, перетасовкой ролей. Свадьба дирижера Иннокентия Шниперсона с прапраправнучкой Линкольна превращается в дикий фарс – героя принимают не за того, кем он является. Валерий Гаркалин играл сразу четырех персонажей — он словно шёл по стопам достижений Питера Селлерса и других мастеров комедийного жанра и актёров с тысячью лиц. 

Вера Алентова в роли Кэрол на кадре из фильма «Ширли-мырли»

В ленте переплелись элементы милицейского кино, гангстерской драмы и балаганных комедий Гайдая – Меньшов не скрывал вдохновения одним из ключевых комедиографов советского кино. При этом манера, стиль и исполнение в «Ширли-мырли» без пяти минут кэмповые, принадлежат исключительно своей эпохе и тщетным попыткам ответить на вопрос: что такое тогдашняя Россия и на каком фундаменте она стоит? Чудаковатости добавлял и эпилептический монтаж – за ним едва поспевал даже подготовленный зритель. Действие скачет от Нью-Йорка к московским квартирам, потом – по улицам, где несутся машины «скорой», трамваи, танки. «Ширли-мырли» намеренно форсирует темп, не оставляя смотрящему даже минимального шанса на осмысление. Время было не для размышлений – надо бежать и действовать. 

Абсурд на грани фола

Безусловно, развязность и хамоватость ленты вызывали не только всеобщий зрительский восторг. Сегодня некоторые гэги из фильма кажутся предельно скользкими: чего стоит образ телохранителей посла, созданный при помощи блэкфейс – откровенно расистского грима, сводящего темнокожих людей до живой карикатуры. Тост «за белого человека» гнет ту же сомнительную линию, причем не всегда в игриво-комедийном ключе. В этом был и своеобразный симптом времени – «Ширли-мырли» выходил, когда союзные республики уже распались, а разговоры о дружбе народов постепенно сходили на нет. 

Игорь Угольников в роли Жан-Поля Нико на кадре из фильма «Ширли-мырли»

Однако свой призыв к сближению и братству (чукчей, цыган, евреев, коренных американцев) фильм транслирует через отстраненную манеру и делает месседж весьма неочевидным. Есть, впрочем, зрители, для которых лента не прошла проверку как этикой, так и эстетикой – в отличие от «Москва слезам не верит» или «Любовь и голуби» – других советских хитов Меньшова, к которым с теплотой относится даже самый черствый и скептичный зритель. Еще в 1995 году «Ширли-мырли» многими критиками был заклеймен как безвкусица, а сегодня и подавно может показаться трэшовым калейдоскопом из прошлого, набором несуразиц и форменного абсурда. Хоть и некоторые шутки работали исключительно на подготовленного зрителя. Как вступление с вертолетами под «Полет Валькирий» Рихарда Вагнера – ироничная перекличка с «Апокалипсисом сегодня» Фрэнсиса Форда Копполы.

Вакханалия толпы перед тельцом

Хлесткие фразы и занимательные эпизоды, как часто бывает, рассудили все сами и вписали фильм в народное бессознательное. «Ширли-мырли» разошелся на цитаты, мемы и стал показательным примером, а порой даже предметом гордости – какое странное и нарочито нелепое кино снимали в России 90-х – в противопоставление рациональному и осмысленному «Брату» и другим балабановским фильмам, отразившим реалии. Меньшов нашел формулу успеха или же получился случайный шедевр, ухвативший нестабильность эпохи? Вопрос праздный. Выражая настроения и ценности поколения, картина делала смыслом именно разрыв старой логики и идей, подмененных погоней за волшебным спасительным алмазом – идолом, фактически золотым тельцом. 

Армен Джигарханян в роли Козюльского на кадре из фильма «Ширли-мырли»