Вчера в Венеции раздали призы, жюри во главе с корейским режиссёром Пон Джун Хо вручили «Золотого льва» француженке Одри Диван за фильм «Событие», Мэгги Джилленхол получила приз за лучший сценарий, Паоло Соррентино наградили Гран-при жюри, а Джейн Кэмпион присудили «Льва» за лучшую режиссуру. Наши авторы отсмотрели конкурсную и параллельные программы и составили свой список полюбившихся им картин Венецианского кинофестиваля.
Ридли Скотт в последние годы работает довольно неровно — и оттого вдвойне удивительно было, когда его фильм оказался одним из лучших на Венецианском фестивале. «Последняя дуэль» — эдакий масштабный «Расёмон», сложносочинённая история одного изнасилования и суда поединком, рассказанная с трёх перспектив: насильника, жертвы и её мужа (играют их Адам Драйвер, Джоди Комер и Мэтт Дэймон соответственно, ещё в небольшой яркой роли появляется Бен Аффлек). Фильм наглядно показывает полную несостоятельность геройского рыцарского мифа и языком старых баллад говорит на тему новой этики — работает это куда лучше, чем можно было бы представить.
Пол Шредер продолжает изучать искалеченных жизнью мужчин: в этот раз его герой не таксист или пастырь, а карточный игрок, когда-то пытавший заключённых в секретных тюрьмах (одна из лучших ролей Оскара Айзека). Если вы видели «Таксиста» или «Дневник пастыря», то прекрасно понимаете, чего ждать от «Холодного расчёта», — и, поверьте, он предложит ровно то, что от него и требуется, не больше и не меньше. Но даже так, несмотря на весь консерватизм Шредера, это один из лучших фильмов конкурса — холодный триллер об антимести, щемящая история человека, который знает, что никогда не сможет себя простить, и отчаянно пытается хоть чем-то заполнить пустоту внутри.
Кажется, как и в случае с фильмом Серебренникова в Каннах, «Капитана Волконогова» жюри оставило без призов за непереводимую игру душ. Довольно сложно объяснить иностранцу всю по большому счету бесхитростную, но конкретную и очевидную иронию, заложенную Натальей Меркуловой и Алексеем Чуповым в историю о совестливом энкавэдэшнике. Пожалуй, сегодня только так и можно говорить о страшном и жутком наследстве отечественной истории: на языке сумасбродной сказки, притчи и анекдота. Над которым, впрочем, смеешься, пытаясь проглотить ком в горле.
Эдгар Райт продолжает экспериментировать с жанрами: после «Малыша на драйве», где он возрождал семидесятнический heist movie, режиссёр-синефил взялся за британские хорроры а-ля Полански и Роуг. Впрочем, «Прошлой ночью в Сохо» — не просто талантливый пастиш, это было бы слишком просто. Райт снимает ультимативное ностальгическое кино, не копирует, но улучшает знакомую форму, играется с фактурой и использует примерно все хитрые визуальные приёмы, которые только можно. «Сохо», может, не самый изящный его фильм в плане сценария, но точно самый красивый и пластически изобретательный. А ещё с двумя ролями прекрасных Ани Тейлор-Джой и Томасин МакКензи.
Приёмный ребёнок Основного конкурса Венецианского кинофестиваля будто бы разозлил всех вокруг своей сумасбродной самоуверенностью и жанровой нахальностью. Freaks out — бесстрашное фэнтези, где циркачи дают отпор фашистам, но не только акробатическими трюками, а и волшебством. Электричество, которое течет по венам, насекомые-слуги и прочие прелести ближнего боя магической пыльцой покрывают период истории совершенно неволшебный. Фильм Габриэля Майнетти ходит за руку с картинами Гильермо Дель Торро вроде «Лабиринта Фавна», но не отказывает себе в удовольствии вдоволь пострелять и подраться в лучших традициях «Бесславных ублюдков» Квентина Тарантино. Возможно, это не то кино, которое критики ожидали увидеть в главной программе смотра, но непременно хочется, чтобы Freaks Out добрался до кинотеатров — это именно тот блокбастер, которого сейчас не хватает.
Иранская постановщица Ана Лили Амирпур, прозвучавшая своим специфическим черно-белым хоррором «Девушка возвращается одна ночью домой», в основной конкурс смотра привезла картину пусть и менее аутентичную, но, возможно, даже более любопытную. Вместо Ирана на экране теперь Новый Орлеан, главная героиня (ее сыграла кореянка Чон Джон-со) — то ли Одиннадцатая, то ли Кэрри Стивена Кинга. Мона Лиза способна управлять телами других людей — те обречены копировать ее жесты, но едва ли она использует свою силу во благо. Выглядит «Кровавая луна» так, словно Шон Бейкер решился снять хоррор, а говорит, как и «Титан» Дюкорно, о праве женщины на свое тело: пожалуй, только несколько изящнее, хоть и на откровенно жанровом языке.
«Дыра» получила Специальный приз жюри, и кино это действительно «специальное»: глупо пытаться его подвести под общие категории. Художественный фильм, который притворяется документальным (или наоборот), рассказывает о спелеологах, отправившихся в самое сердце земли, пещеру Беда Бифурто. Это случилось в 60-х, а сегодня режиссер Микеланджело Фраммартино подробно воссоздал эту экспедицию, своего рода одиссею к таинству природы. Вооружившись обманчиво скупыми выразительными средствами — общими планами, полным отсутствием диалогов, непрофессиональными артистами, но профессиональными спелеологами, — он даже воздух в кадре зарядил электрическим предчувствием открытия. Это кино, которое можно пропустить, забыть и потерять среди потока премьер, но его все же стоит однажды коснуться.
Артистка Мэгги Джилленхол дебютировала в качестве кинематографистки и сразу была отмечена на Венецианском кинофестивале: ее фильм «Потерянная дочь» взял приз за лучший сценарий. Мэгги лично адаптировала роман итальянской писательницы Элены Ферранте, которую до дрожи любят на родине. Фильм вышел неторопливым и рефлексирующим: ученая и профессор Леда, отправившись на греческие берега, разбирает по крупицам, что же такое материнство. Помимо честного разговора о неудобных вещах «Потерянная дочь» стала полигоном для больших и малых актерских подвигов: глаз невозможно оторвать не только от солирующих Оливии Колман и Джесси Бакли (обе великие), но и ото всех актеров эпизодов — от Дакоты Джонсон до Пола Мескала.
Ещё один фильм ученика Сокурова, добравшийся до мировых фестивалей. У картины Битокова явно не будет такой широкой огласки, как у работ Балагова или Киры Коваленко, и жаль: «Мама, я дома» ничуть не менее талантливое кино (если не сказать большего). Это такие отечественные «Три билборда», история сломленной женщины, которая отказывается верить, что её сын погиб на службе в ЧВК, и начинает в одиночку бороться против истеблишмента своего провинциального городка. Фильм не без проблем и интонационных промахов, но очень ладно придуманный и блестяще сыгранный: в главной роли неузнаваемая Ксения Раппопорт, ассистирует ей Юра Борисов в роли парня, которого подсылают к героине, чтобы тот притворялся её сыном.
Фильм, на который все фестивальные зрители ходили, кажется, только из-за названия — чтобы обнаружить, что за ярким именем скрывается не менее яркое кино. Это комедийная драма о слепом парне с ограниченными возможностями (перемещаться он может только на коляске), который пытается добраться до своей онкобольной девушки, но попадает в руки грабителей. Звучит как самое манипулятивное кино на свете (особенно когда узнаешь, что главный актёр действительно незрячий колясочник), но любые обвинения в пошлости фильм нивелирует здоровой иронией: его герой шутит даже в самых мрачных обстоятельствах и при любой возможности забавно сыплет референсами к фильмам (в основном Карпентера). Фильм получил приз от публики на фестивале, что совершенно неудивительно: это одна из самых «зрительских» картин всей Венеции-2021.