Интервью с Константином Эрнстом

Это был летний эксперимент. У нас в вечернее и в позднее вечернее время все продолжается. Наглость наших выходок с тем же «Прожекторперисхилтон»… Эта программа сначала не претендовала на массовую аудиторию, а сейчас у нее доля 25-28. Это значит, что направление угадано правильно. Понятно, что старый юмор умер, на его место должен прийти актуальный. Потому что люди не хотят просто ржать над петросяновскими шутками ни про что. Люди хотят, чтобы в этой форме говорили о них, чтобы проговаривали их практику, их время. Телевидение невозможно изменить полностью и мгновенно, для меня это программа на несколько лет, но то, что мы изменим существующую модель, я гарантирую.

Если говорить о сериалах, вы, по-моему, неоднократно говорили, что HBO – ваш любимый канал. Значит ли это, что сериалы тоже изменятся?

Сейчас телевидение находится в болезненном процессе обретения. Игровые сериалы все реально накрылись. Один сериал в сезоне по большому счету сработал, это – «Глухарь». Плохо сделанный, но с абсолютно угаданным социальным героем. В нем есть актуальность. А все остальное за счет длины производства придумывалось для того, докризисного времени, а оказалась в эфире этого, кризисного, поэтому неуспешно. Пять лет назад было бы суперуспешно, а сейчас не нужно. Все, проехали. Я планирую через некоторое время сделать русской HBO, но не из «Первого канала». Это будет продукт, который предусматривает более продвинутую и более толерантную аудиторию, чем аудитория большого универсального канала. То есть она заранее за счет платности, например, отсекает случайных людей и, соответственно, позволяет делать более противоречивые и экспериментальные вещи. Универсальный канал не предусматривает этого, поскольку он бесплатный и является частью информационного пространства. Там дальше «Школы» экспериментировать нельзя.

Кто из молодых режиссеров вам художественно интересен, помимо Гай Германики?

Мне несколько человек интересны. Удивительная вещь. Несколько хороших артхаусных режиссеров, а я читаю их интервью, например… Я почему интервью даю редко и откровенно всегда? Мне кажется, что раз ты это делаешь, люди должны понимать, что ты хотел сказать. А я вот того же Попогребского читаю, и в его интервью такое количество понтов: «Я телевизор не смотрю, телевизор – это говно». А в метро ты не ездишь тоже по какой-то причине? Это же транспорт, телевизор – транспорт, доставляющий контент, такой же, как интернет, только лучше. Контент всегда разный. И не любить весь такой разный контент – странно.

Просто у определенного круга исчезла привычка включать телевизор. «Школа» как раз поворотный момент, который заставил эту аудиторию вернуться, но в принципе нужно еще очень много таких «школ», чтобы Попогребский и иже с ним начали смотреть телевизор. То есть получается, что у вас появилась довольно серьезная зона непокрытия. Вам бы хотелось, чтобы Попогребский смотрел телевизор?

Да, хотелось бы, потому что он талантливый, безусловно, человек. Просто для этой аудитории телевидение многие годы не работало. А начнет работать – будут смотреть. Это не проблема телевидения как медиа. Это проблема контента – и все. Контент был сориентирован только на широкую аудиторию.

Можно ли сказать, что «Первый канал» находится в движении к более умному телевидению или это сильное огрубление того, о чем мы говорили?

Я категорически против этого определения, потому что оно неточное. «Первый канал» стремится к телевидению, соответствующему своему времени и своей аудитории. А умное или неумное, я вообще не понимаю. Это такая дефиниция, как я вначале сказал, требующая терминологической конвенции. С вашей точки зрения, умное – одно, с моей точки зрения – другое. А возможно, мы оба дураки.

Значит, что-то меняется в духе времени?

Конечно. Искусство чувствует изменения времени раньше, чем все остальное. Почему русский авангард за десятилетие с 1910 по 1920 год стал абсолютно мировым явлением? Потому что в тот момент в России происходили такие изменения, которые в 1910 году и в 1912-м чувствовались только художниками. И то, что искусство пошло в авангард, свидетельствует: старые ценности, старый контент, выражаясь по-телевизионному, больше не работали, не отражали жизнь. Улице было нечем разговаривать.

Смущает только то, что движение идет пока сверху, а не снизу. Вы как продюсер пытаетесь задать тренд, но Маяковских и Кандинских по-прежнему не видно…

Я пытаюсь не столько задать, сколько поймать тренд. Тренд формирует коллективное бессознательное. А я ищу людей, через которых это время может проходить. Например, Германика никакого отношения к телевидению не имела. Более того, когда я ей сделал предложение, она была почти в коматозном состоянии.

Фу, телевизор!?

Да. А потом все поняла… Это рекрутирование людей, которые чувствуют время. Вот Германика хорошо знает определенную часть жизни, которую она искренне и честно проговаривает, другую часть жизни знают другие люди, и наша задача – искать этих новых людей.

Нет у вас ощущения, что за десятилетие путинского застоя или, скажем так, стабильности, выросло очень робкое поколение со скучными мечтами о работе в «Газпроме», выросло во многом благодаря телевидению. Новый дух времени, о котором вы говорите, требует более дерзкого, смелого высказывания, а взяться ему неоткуда. Может, поэтому вам так трудно найти людей для нового тренда?

Смелость не воспитывается: либо ты смелый, либо нет. Более того, не хочу обидеть вас и часть людей, которых я уважаю, но которые многие процессы объясняют путинской стабильностью или какими-то взаимоотношениями в тандеме. Мне кажется, это такое верхоглядство. Проблемы находятся гораздо более глубоко в нас самих, нежели в текущих политических явлениях. Мы находимся в периоде глубокой трансформации человечества – не только мы, но и американцы, и французы, и все остальные. Хотя это и китайское проклятие, но я считаю, что нам повезло жить в эпоху перемен.

А зачем вам лично эти перемены, о которых вы постоянно говорите? Ведь все работает вроде бы. Это чья-то установка или ваше личное желание достучаться сейчас до зрителя?

Установка чья?

Не знаю. Вы такой ответственный пост занимаете. Есть же эти знаменитые кремлевские «летучки» по пятницам…

Там не обсуждаются художественные вопросы. Я меняю стратегию канала или своей продюсерской деятельности, потому что понимаю, что время изменилось радикально. Почему мы все оказались в кризисе и этот кризис будет усугубляться? Хомо сапиенс – конструкция довольно незамысловатая. Мы давно назначили себя гипербогами и уверены в этом. И, например, ироническая реакция на фильм Александра Глебовича Невзорова означает, что люди даже не поняли, что этот фильм не про то, что лошади умеют читать, а про то, что человечество про себя думает гораздо больше, чем заслуживает. Там мысль была простая: ребята – вы не венец творенья. Я однажды дипломную работу делал о такой антисоветской эволюционной теории, которая в двух словах заключается в том, что вид занимает лидирующее положение в ареале за счет приспособительного признака или группы приспособительных признаков, которые впоследствии являются причиной гибели вида. Это очень легко иллюстрируется на саблезубых тиграх. Тигры, у которых генетически были более развиты челюстные мышцы и клыки, через некоторое время сумели передушить всех крупных животных и заняли лидирующее положение. Но, кроме них, остались совсем мелкие звери. С этой пастью с ними делать было нечего, и тигры вымерли. Человек захватил лидерство за счет одного – за счет экспрессии коры головного мозга. Собственно, по этой эволюционной теории, которую я до сих пор считаю верной, экспрессия коры головного мозга и погубит этот вид