В прокате «Пиноккио» Маттео Гарроне, который своим особенным взглядом вдохнул жизнь в старую историю о деревянном мальчике. Вспоминаем самые необычные экранизации сказок, некоторые из которых даже при всей верности канону могут приятно удивить.
Столяр Джеппетто мастерит куклу. Но из-за странного полена, которое ему дали, деревянный мальчик оживает. Так рождается Пиноккио — новый сын Джеппетто. Старик дарит ему букварь и отправляет его в школу, но тот нарывается на неприятности. Театр Манджафоко, встреча с Котом и Лисой — это только начало злоключений Пиноккио.
С другой сказкой Гарроне (о ней мы ещё расскажем) «Пиноккио», скорее всего, не сравнится по количеству жутких образов, но для детского фильма его новая работа порой действительно часто ходит на грани. Многие сравнивают картину с опусами дель Торо, причём не в пользу последнего, потому что Гарроне тоже создаёт восхитительный и пугающий сказочный мир, наполненный трагическими мотивами. А ещё здесь в мир большого кино наконец-то возвращается Роберто Бениньи, оставивший карьеру, кстати, как раз после собственной провальной адаптации «Пиноккио».
Сумасшедшая мать выгоняет Гретель и Гензеля на улицу. Брат и сестра идут куда глаза глядят, пока не встречают доброго охотника, который подсказывает, где им достать денег на еду. Но в густом лесу мальчик с девочкой забредают куда-то не туда, от голода съедают галлюциногенные грибы и натыкаются на мрачную хижину. Там живёт добрая старушка, которая предлагает детям остаться у неё. Но Гретель чувствует, что с этим местом что-то не так.
Оз Перкинс, сын знаменитого Энтони Перкинса из «Психо», всегда снимает кино о своих травмах, пытается переосмыслить болезненный опыт прошлого, при этом не уходя в понятные лишь ему рефлексии. Взяв за основу знаменитую сказку братьев Гримм, он рассказал о взрослении и разлуке, трудностях подросткового возраста и одиночестве. Геометрически выверенный «Гретель и Гензель» загоняет зрителя в настоящий кошмар из закрытых фантасмагоричных пространств. Молодость — тот ещё ужас, череда разочарований и время, в которое совершается огромное количество ошибок. Но Перкинс позволяет себе и нам взглянуть на него с безопасной дистанции, сидя перед магическим, сказочным экраном.
Бёртановскую адаптацию Льюиса Кэрролла приняли неоднозначно. Стилистически это попадание в точку: сюрреалистические изображения и гипертрофированные образы в его «Алисе в Стране чудес» могли бы стать идеальными иллюстрациями для классического произведения. При этом стиль режиссёра не оказался подчинён первоисточнику. Это рафинированное кино Тима Бёртона, где мрачный юмор и готика соседствуют с формой сказки. Даже его любимый актёр Джонни Депп снова в деле — здесь он играет безумного Шляпника.
Проблема была в другом. Бертона ругали за излишний рационализм, который превратил волшебную страну в мир, где сбываются пророчества и работают чёткие правила. С этой претензией нетрудно согласиться, но всё-таки идеям из ранней фильмографии режиссёра это соответствует, а значит, мы наблюдаем скорее совмещение двух взглядов разных художников.
Снова Бёртон. Но на этот раз — один из его первых фильмов, о котором вспоминают преступно мало. «Гензель и Гретель» — странная телевизионная адаптация сказки, ранее считавшаяся утерянной. Роли в фильме исполнили японцы, во время повествования то и дело мелькают какие-то роботы, а иногда герои используют технику восточных единоборств. После такого становится понятно, почему Disney больше не показывал этот фильм. И почему, если верить слухам, Бёртон после премьеры хотел оставить режиссуру. Зато сейчас кино вызывает исключительно положительные эмоции.
До «Пиноккио» Гарроне отметился ещё одной талантливой экранизацией. В «Страшных сказках» историй, правда, уже три: о королеве, которая не может забеременеть, о короле, одержимом гигантской блохой, и похотливом мужчине, кажется, впервые нашедшем свою любовь. Каждый сегмент пугает не только сюжетно (во всех них много смертей и тяжёлой рефлексии), но и визуально: у Гарроне вообще особый талант создания жутких миров, где существуют монстры и уродцы. Самое интересное в «Страшных сказках» то, что они не пытаются уйти от первоисточника: напротив, подчёркивают его нравственные подтексты и остаются больше абстрактным, вечно актуальным искусством о человеческих грехах.
Не столько экранизация конкретного произведения, сколько собрание всех работ фольклористов в одном фильме. Терри Гиллиам — сам большой сказочник, и история Уилла и Якоба, которые в голливудской версии обманывали жителей о существовании злых сил, пока сами с ними не столкнулись, в его фильмографию встраивается идеально. Вспомнить хотя бы жуткую сцену с конём, который съедает человека, — настоящий гиллиамовский абсурд.
Но студия сделала своё дело. Вайнштейн постоянно вставлял автору палки в колёса, и «Братья Гримм» вышли менее радикальными, чем могли бы быть. Этот фильм определённо не лучший в карьере Гиллиама, но на него интересно смотреть в контексте сказки. В нём всякий кошмар может существовать на самом деле, а мир реальный сливается с вымышленным. Так же как и пространство всяких фольклорных историй: ведьм и оборотней, быть может, не существует в той форме, как их изображают, но они живут среди нас.