Рецензия на фильм «Один уходит, другой остается»

Поначалу два мужика внешне слишком уж счастливы с давними женами, и понятно, что через пять минут пойдет гнилое "нутро". Действительно, пошло, но обстоятельства таковы, что у Отоя оно вроде не гнилое. У него сын от первого брака попал в катастрофу, и он вообще в кусках. Вполне понятно "паническое" знакомство с Шарлоттой Гинзбур и дальнейшие переживания. Зато у Ардити – никаких обстоятельств, кроме бл…ской натуры. Как ни объясняли коллеги после просмотра, что это за "натура", в чем ее суть – слабый человек, сволочь, эгоист, латентный садомазохист или просто дурак – в таком примитиве совсем нечего ловить, и все его "смешные" отношения с женой, любовницей и свояченицей оставляют осадок дикой пошлости.

Поначалу фильм выглядит как портрет в сущности одного мужика, поделенного надвое. Сюжет как бы про "два в одном", и персонаж Отоя – это то, каким настоящим мужик себе кажется, а персонаж Ардити – какая дешевка он на самом деле. Такой сюжет не может вызвать ничего, кроме раздражения, что опять нам лажают всех мужиков подряд, будто они все ничтожества, фальшивы, трусливы и не верят ни во что, кроме своего мелкого самолюбия. В общем, никакие не "мужики". Но кто, интересно, вправе говорить за всех и ни на секунду не сомневаться, что это не совсем так, что "мужики" очень даже возможны, что обоего пола бывают нормальные люди, живые, живущие своей жизнью и вовсе не ничтожные?

Так вот в дальнейшем фильм только подтверждает эти сомнения, причем опять же не потому, что изначально ясно, кто уйдет, а кто останется. Но чем больше выхолащивается пошлая история, тем интересней становится история с катастрофой. Они отделяются друг от друга и перестают быть двойным портретом кого-то одного. Они из разных фильмов, а на все пошлости Берри неслучайно взял Ардити и Натали Бэй. Их нормальные лица призваны скрыть непонимание автором своих собственных персонажей. Действительно, этих мужа, жену, любовницу и свояченицу Берри почерпнул "снаружи" – из рассказа знакомого антиквара.

Зато история отца с сыном – про него самого. Он ее знает не понаслышке, только в жизни было еще хуже: родной сын Берри погиб. Но получается, что только из застенчивости автор приставил к себе "другого" – видимо, побоялся слишком слезливой душевной порнографии. На самом же деле нормальный мужик действительно существует и так его и зовут: Клод Берри. Парадоксальным образом пресс-релиз с его личным интервью на сей раз содержательней, чем экранный результат. Так или иначе, фильм начинаешь смотреть одним глазом, а другой все время жмуришь.

Один Отой играет простое содержание, без всяких фальшивых "жизненных сложностей". Далеко не герой – обыкновенный нормальный мужик по молодости влюбился и женился на Миу-Миу. Но по той же молодости они явно быстренько разошлись, причем нормальный мужик ушел не "к другой", а только на свободу, в неизведанное "большое будущее". Они могут остаться друзьями, потому что он сделал ей ребенка и всегда обеспечивал домик в Швейцарии. Волновался даже о том, чтобы у нее "кто-то был" – другое дело, что "ей лучше одной". Тоже нормально, но важно, что у Отоя все прошлое видно.

Потом по ходу дел нашлась "подходящая", с которой они долго жили весьма комфортабельно, поставили еще штамп в паспорте, сделали еще ребенка, оба сделали карьеру. Но комфорт никогда не заменит любовь, а ее явно не было, а семья никогда не выживет на "партнерстве". "На партнерстве" семья как раз сдохнет, и если не распадется, то потом очень дурно пахнет (про это Отой играл "Скрытое" /Cache/ (2005)). А нормальный мужик, каким бы ни был почитателем комфорта, рано или поздно снова влюбится, и любовь будет пахнуть розами, духами и туманами. Все просто, даже если на фоне катастрофы.

Отой не постеснялся впасть в истерику с младшим сыном – в "комфортабельной" семейке вырос, естественно, мелкий эгоист. Все сходится: старший сын, рожденный по любви, при любых обстоятельствах – тоже нормальный мужик. Но если бы не приходилось периодически зажмуриваться, можно было увидеть больше. В интервью Клод Берри признался, что с прототипом Гинзбур живет вместе до сих пор, однако сильно интересуется темой смерти. И по этой теме заметил, что перед смертью многие возвращаются к своим самым первым женам (зная про неоперабельный рак, к ним когда-то вернулись Деми и Трюффо).

То есть в "последней любви" они повторяют "первую", только наоборот. По молодости хотят "большого будущего", на старости – "богатого прошлого". Правильно ли это? Можно было успеть поразмышлять именно в таком фильме. Не удалось.