Современное искусство – нечастый гость кинематографа. Тем не менее неизведанное и закрытое пространство арт-тусовок, сумасшедших ценников и провокационных выходок интересует кинематографистов: они задаются вопросом о назначении, пользе и облике совриска — индикатора времени, состояния культуры и экономики.
В преддверии выхода на экраны фильма «Человек, который продал свою кожу» мы вспомнили 5 самых разных фильмов, разворачивающихся в современной арт-среде: от биографий художников до сатирических хорроров.
История короткой и беспорядочной жизни Эди Седжвик — модной иконы 60-х, ушедшей из жизни от передозировки наркотиков в 28 лет. Джордж Хикенлупер ставит в центр повествования её бурную нью-йоркскую жизнь, а также отношения с Энди Уорхолом — другом, для которого Эди являлась музой. Она регулярно появлялась в арт-пространстве художника и снималась в его авангардных фильмах. Девушка так и не смогла найти счастья, даже украсив свою жизнь нью-йоркским гением поп-арта и любовником Бобом Диланом.
Безусловно, эта картина не об Энди Уорхоле, пусть Гай Пирс в импозантном и неожиданном образе и ворует всё внимание зрителя (даже у исполнительницы главной роли Сиены Миллер). Но самое интересное в фильме — это воссозданный антураж свингующих 60-х, арт-галерей и буйного креатива, разворачивающегося прямо на Фабрике — месте схождения всей творческой богемы: от Нико до Мика Джаггера. Хикенлупер пронизывает картину контркультурной энергетикой и воссоздаёт триумфальное шествие поп-арта — ценности этого мира удачно описывают экспонаты Джаспера Джонса и Энди Уорхола, растиражированные и выставленные в модных арт-пространствах.
Грубая и жестокая сатира Дэна Гилроя, поставленная в пику лос-анджелесской арт-богеме. Помощница куратора Джозефина обнаруживает целый набор картин, принадлежащих умершему художнику. После оценки и эстетических дифирамбов от Морфа — влиятельного арт-критика — на работы художника взвинчивают цены и выставляют их в галерее. Спустя время все участники махинаций попадают во власть страшной силы, которая убивает героев одного за другим.
Работа Гилроя находится на пересечении нескольких стилей и жанров, лавируя от вкрадчивого социального комментария до молодёжного слэшера, изобилующего фарсом и кровавой резней. В конечном итоге все стремления постановщика направлены на воинственную риторику против современного искусства — закрытой тусовки, полной спекулянтов, извращенцев и охотников за золотым тельцом. И в этом кровавом угаре фильм пытается восстановить баланс: отомстить людям силами самого искусства — идеального монстра для хоррора, который приходит в мир рекламы и победившего консьюмеризма, чтобы заявить о своём древнем и яростном начале.
В фильме Джулиана Шнабеля рассказана история становления граффити-художника Жан-Мишеля Баския — вундеркинда из Нью-Йорка, который уже к 22 годам обрёл славу и спрос на рынке современного искусства. Ему повезло связать жизнь с Энди Уорхолом — другом и коллегой, чья смерть в 1987 году потрясёт и самого Баския.
В биографическом фильме отражена атмосфера нью-йоркской богемы 80-х, восхищённой талантом молодого граффитиста. Модные арт-галереи и прогулки по трущобам, принадлежность к элитарной тусовке и улицы как чистый холст: на таком причудливом контрасте жил и работал Баския, разбавлявший свой успех пагубным пристрастием к наркотикам. Но главная палитра этого фильма — мощный актёрский ансамбль, где Джеффри Райт, Деннис Хоппер, Гэри Олдман и Уиллем Дефо становятся частью большого биографического полотна. И, конечно, Дэвид Боуи в образе Энди Уорхола — совершенно точное попадание с закономерным выводом: обнажить характер настоящей звезды может лишь другая звезда. «Баския» в этом отношении раскрыт полностью: как фильм-искусство, об искусстве и с людьми искусства.
Главный фильм в карьере Паоло Соррентино — Федерико Феллини наших дней, приоткрывшего тайну вечного Рима — города бессонных ночей, вечеринок и колыбели мировой культуры. История о жизни Джепа Гамбарделлы — пожилого писателя, день ото дня ищущего красоту и вдохновение для романа, — это ещё и рассуждение об уродстве современной жизни, в которой опустело всё: и вечеринки, и любовь, и культура, и современное искусство.
Замотавшись вуалью и раскрасившись под советский флаг, молодая перформанистка ударяется головой о стену. Во время интервью акционистка сыплет непонятными бормотаниями о том, что ей как художнику не следует ничего объяснять. В этой звенящей пустоте, показушности и девальвации смыслов Соррентино не без иронии показывает состояние современного искусства — арт-бомонд пытается развлекать себя, прибегая к низменным потехам. Похожая ситуация произойдет позднее, когда малолетняя девочка будет неистово разбрызгивать краску по огромному холсту: всё для того, чтобы публика тешилась и приносила отцу художницы прибыль. «Великая красота» — пробег по миру, утопающему в гедонизме, натянутых улыбках и не умолкающих битах дискотек, где за фасадом роскоши — унылый осадок грусти, скуки и утраченных возможностей. Где новое искусство авангардистов — лишь бледная тень великого «вчера», облицованного мрамором и микеланджеловским духом подлинного творчества.
Шведская лента о жизни модного галериста, заработавшая «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах. Молодой руководитель, эстет и знаток современного искусства, крутится в арт-среде, общаясь с журналистами и организуя скандальные перформансы. Жизнь обеспеченного интеллектуала идёт хорошо до тех пор, пока у героя не похищают телефон и тот не берётся за причудливую операцию по его возвращению.
Постепенно, от ситуации к ситуации, режиссёр Рубен Эстлунд переходит от критической социальной драмы к комической зарисовке о выхолощенности арт-тусовки. Обособленный мир галеристов и эстетов идеально отражает герметичность социальных реалий, где отчуждённость и индивидуализм маскируются красивыми лозунгами толерантности и гуманизма.
Поэтому в центр повествования выведен «Квадрат» — инсталляция на площади Стокгольма, выражающая идею справедливости и равенства — мира допустимых границ и границ допустимости. Но, как показывает Эстлунд на примере перформера, который врывается в торжественный зал и сотрясает спокойствие буржуазной публики, настоящее искусство возможно лишь там, где существует риск, встряска зоны комфорта и крушение конвенциональных рамок. Весь «Квадрат» по большему счету и посвящён выходу за пределы возможного: того, чем не рискует промышлять комфортное общество стабильности, сытости и лёгких удовольствий.