Бельгийский нудист в поисках священного молотка: рецензия на фильм «Патрик»

Патрику (Кевин Янссенс) почти 40, а он всё ещё висит на шее у родителей — владельцев весьма специфичного летнего кемпинга, где все бегают абсолютно голые. Он проводит свободные дни за проектированием и строганием крафтовой мебели, которую никому, правда, не показывает. Когда пожилой отец Патрика умирает, на сына сваливается целая куча забот: кто-то хочет занять его место на нудистском троне, кто-то недоволен наглостью заезжего американского музыканта (неожиданный, но довольно короткий выход Джемейна Клемента), а кто-то навязчиво выражает сожаления по поводу гибели родителя. Патрика это всё волнует мало: у него своя трагедия — потерялся молоток из любимой коллекции, которую уже шесть лет как сняли с производства. Патрик начинает расследование.

Помимо всех кинематографических трендов, замусоленных и обговорённых сотни тысяч раз (это и засилье блокбастеров, и гегемония сиквелов, в общем, вы сами знаете), 2019 год отличился ещё одной странной тенденцией. Почему-то именно в этот год вышло неприличное число абсурдистских комедий, фильмов, с одинаково серьёзным лицом перекраивающих правила серого бытия. Причём эта тенденция совсем не зафиксирована географически: в США вышли «Смерть Дика Лонга» от одного из участников дуэта Daniels (авторов «Человека — швейцарского ножа», тоже абсурдистского), «Искусство самообороны» с Джесси Айзенбергом и «Зеленее травы»; во Франции выступил Квентин Дюпьё со своей «Оленьей кожей», в Ирландии — «Сверх(НЕ)естественное». И вот теперь — бельгийский ответ мировому потоку весёлого сюра: фильм «Патрик» об аутичном парне, который никак не может найти свой молоток.

«Патрик» — полнометражный дебют режиссёра Тима Милантса, компетентного сериального постановщика, снимавшего эпизоды «Острых козырьков», «Легиона» и «Террора». Его кино, впрочем, совсем не похоже на то, что он делал раньше, – да и, если честно, вообще мало на что похоже. «Патрик», в отличие от многих своих обскурных собратьев, не стремится в каждом кадре подчеркнуть инаковость, выставить грани своего уникального мира напоказ, во что бы то ни стало удивить, рассмешить или, может, взбудоражить. В этом плане его очень интересно сравнивать со всё тем же «Зеленее травы», совсем недавно отгремевшим в наших кинотеатрах (ну как отгремевшим – посмотрело его, наверное, человека три): пока американские коллеги простой быт перекраивают в кислотный абсурд, каждую рутинную деталь превращая в гиперболу, Тим Милантс, напротив, берёт изначально яркий сеттинг (нудистский кемпинг, где все от мала до велика ходят и трясут причиндалами перед камерой) и колоритных героев лишь затем, чтобы с их помощью установить новую норму. Минут через пятнадцать зритель уже и не замечает повсеместной наготы, странные люди становятся знакомыми и потому привычными, а совершенно идиотская история о поисках потерянного молотка вдруг обретает искренний эмоциональный объём.

Это кино противоречий: работая как антидетектив и деконструируя законы жанра, «Патрик» тем не менее написан очень складно именно по меркам детектива. Каждый абсурдный поворот сюжета здесь, если разобраться, логично вытекает из предложенных обстоятельств и вскользь проговорённых фактов (имя одного преступника мелькает чуть ли не в первом же диалоге, а абсурдная эмоциональность второго ловко объясняется его мотивировкой). При всей очевидной несерьёзности фильм никогда как бы не шутит напрямую: плоскость комичного тут выносится над сюжетом, и смешно не оттого, что герои действуют вопреки жанровым законам, а как раз потому, что внутри своего абсурдного сюжета они двигаются по чётким драматургическим траекториям, в других условиях вполне способным быть основой для душещипательной трагедии. Самые ударные сцены здесь — они же и самые важные. Самые смешные герои — те, что проходят наибольший эмоциональный путь.

«Патрик», как и работы Daniels, — пример нового, метамодернистского абсурда, в котором сюрреалистичность образов и абсолютная идиотичность сюжетных ходов не то что не отменяют драматичность, но, напротив, её лишь подчёркивают. Он серьёзно, основательно и визуально изощрённо (изобразительно Милантс может дать фору любому заумному автору с большой «А») рассказывает совсем, казалось бы, несерьёзную историю, находит эмоции там, где их обычно заглушает хохот, и смыслы в местах, где никто бы их не стал даже искать. Его герой — инфантил, кидалт, чудак — не гиперболичен, а его странный крестовый поход за Граалем-молотком не оборачивается никакой заумной метафорой (фильм даже прямо об этом шутит: мол, нет тут никакого подвоха, он реально просто хочет найти молоток). Просто иногда и в поиске строительного инструмента может оказаться больше чувств, характера и жизненной правды, чем в иных фестивальных манифестах.