Рецензия на фильм «Темный рыцарь: Возрождение легенды»

Через восемь лет после того, как обвиненный в убийстве Бэтмен исчез, отшельник Брюс Уэйн (Кристиан Бейл) все еще залечивает свои душевные раны. Готэм полон жизни, но безумец в маске по имени Бэйн решает, что пришло время разрушить город. Эта угроза, а также появление таинственной взломщицы Селины Кайл (Энн Хэтэуэй) заставляют Уэйна принять решение: Темный Рыцарь должен возродиться.

В 2005 году, когда Кристофер Нолан снял своего Бэтмена, облачив его в новый костюм, кинематографическая репутация "крестоносца в капюшоне" после громкого фиаско Фильма, Название Которого Нельзя Произносить Вслух, была прискорбно низкой. Прошло каких-то семь лет. Сейчас, вздумай Нолан развозить копии завершающего фильма трилогии на колеснице, запряженной огнедышащими единорогами с бриллиантовыми глазами, обязательно нашлись бы люди, которые заявили бы: "Не-е, туфта! Вот «Темный рыцарь» – это да!" В этом смысле режиссера можно считать жертвой собственного успеха. Нолан настолько высоко поднял планку, что преодолеть ее вряд ли кому под силу. И не так уж важно, считаете ли вы, что «Возрождение» лучше «Начала»; неважно, затмевает ли оно "Темного рыцаря": главное, что этот фильм – достойное завершение того, что можно назвать лучшей сагой о супергерое в истории мирового кино. Хотя самому Нолану никогда не нравилось, когда его Бэтмена называли супергероем. На это у него всегда имелся убедительный аргумент: все это происходит на самом деле. Нолан не столько нарушает законы физики, сколько обходит их. Его сердце бьется в такт сердцу Брюса Уэйна, ребенка, травмированного убийством родителей, с душой, полной жгучей ярости, погасить которую он не в силах. В "Возрождении" поднимаются и другие непростые вопросы: возможно ли искупление без жертвы? Может ли месть помочь обрести душевное спокойствие? И что там, черт возьми, бормочет Том Харди?

На самом деле лепет Бэйна не имеет особого значения. Его речь смахивает на звуки, которые издавал бы сэр Иэн МакКеллен, полоща горло денатуратом в аэродинамической трубе, но физическая мощь мускулистого монстра в маске куда важнее того, что он говорит (хотя Бэйн и выдает кое-какие незабываемые фразы). Харди вполне мог бы сыграть Халка (правда, Брюса Баннера пришлось бы рисовать на компьютере), и в роли человека, который способен сломать хребет Бэтмену, он более чем убедителен. При взгляде на него чуть ли не впервые ощущаешь реальное беспокойство за судьбу главного героя саги: бронированные доспехи не могут скрыть относительной физической хрупкости Бэтмена, его усталости, накопившейся в течение долгих лет.

Бэйном движет не просто газ, поступающий по трубкам в его маску: как замечает Альфред (Майкл Кейн), "я чувствую в нем силу, рожденную верой". Дворецкий семейства Уэйнов, который на протяжении всех фильмов был совестью своего хозяина, остается самим собой и в "Возрождении". Вопреки воле израненного миллиардера, Альфред заставляет его задуматься о том, чего бы тот мог добиться, если бы искал социальной справедливости, а не творил бы суд и расправу по своему усмотрению. И в самом деле, возникает ощущение, что Уэйн регрессировал и снова превратился в мальчишку из "Начала": боль от потери девушки, которую он любил в детстве, снова возвращает его на путь, который ему уже пришлось пройти после гибели родителей. После разгрома преступности, последовавшего вслед за смертью окружного прокурора Харви Дента, фигура которого усилиями комиссара Гордона (Гари Олдман) превратилась в легенду, Готэм процветает, и Уэйн уверен, что может скрываться в своем особняке, словно грубое Чудовище, которое безуспешно пытается превратить в прекрасного Принца Красавица (Марион Котийяр). В отличие от своих родителей, активных и убежденных филантропов, посвятивших всю жизнь городу, Брюс полностью погружен в свое личное горе. Он ходит с тростью, которая символизирует его психологическую хрупкость и физическую деградацию. Можно сказать, что в этом фильм не оригинален, однако психологический надлом Уэйна обыгрывается в комиксах вот уже 73 года. И то, что мы вновь преисполняемся сочувствия к человеку, от рождения имеющему все, но добровольно приговорившему себя к пожизненному заключению в своей персональной тюрьме, целиком и полностью заслуга Кристиана Бейла, который играет эту роль неброско, мужественно и задушевно.

Это впечатление усиливается ощущением прощания, пронизывающем весь первый акт, в котором бесповоротное предчувствие того, что все закончится плохо, просто давит на зрителя. В прекрасную сцену, где Альфред вспоминает, какие надежды он возлагал на мальчика, которому заменил отца, Кейн вкладывает всю свою душу. Джозеф Гордон-Левитт, который ухитряется выглядеть щеголем даже в лишенной всякого блеска роли полицейского, также произносит печальный монолог, в котором, однако, проскакивают и оптимистические нотки веры, противопоставляемой разрушительным убеждениям Бэйна.

И потом, когда Бэтмен наконец возродится, вы насладитесь радостной фразой, которую коп бросает своему младшему коллеге: "Ну, сынок, будет тебе сегодня шоу!" И ему будет, и вам тоже, хотя эмоциональное напряжение вплоть до самой развязки так и не достигнет обжигающего уровня, заданного в начале. Из условной завязки, продолжающейся около 45 минут, становится ясно, что Бэтмен не только возрождается, он становится длиннее. И действительно, это длинный фильм, который, как показалось, в середине несколько провисает под тяжестью экспозиции.

Страсть к размаху и экшну, выходящему за рамки воображения, как ни странно, приводит к тому, что сцены, каждая из которых обошлась в сумму, превышающую бюджет какого-нибудь другого фильма, воспринимаются как рядовые события. Как всегда у Нолана, Бэтмен лучше выглядит в личных моментах, будь то эпизод, где один из персонажей наконец понимает, кто такой на самом деле человек-летучая мышь, или сцена с появлением новой героини, которой суждено затмить всех. В роли изящной взломщицы Селины Кайл великолепная Энн Хэтэуэй: от нее исходит чувство физической опасности и сексуальности, которую она совершенно не стремится использовать в своих целях. Ее Селина абсолютно не похожа на Женщину-кошку Мишель Пфайффер, но ничуть не менее восхитительна. Несмотря на всю неоднозначность образа Кайл, в ней есть что-то, что роднит ее с Уэйном, стремящимся начать с начала, с чистого листа, чтобы в конце концов прийти к искуплению.

В "Возрождении легенды" мы в первый раз видим Брюса Уэйна во весь рост в полном облачении Бэтмена, но без капюшона.

В роли члена правления "Уэйн Энтерпрайзиз" вновь снялся Джон Нолан, дядя братьев Ноланов, которого мы в последний раз видели в "Бэтмен: Начало".

Здание "Уэйн Энтерпрайзиз" – это на самом деле небоскреб, принадлежащий настоящему миллионеру, известному своим пристрастием к весьма эксцентричным костюмам: Дональду Трампу.

Многие лучшие персонажи вселенной Бэтмена, словно в зеркале, отражают характер главного героя, то идущего по лезвию бритвы между правосудием и местью, то пойманного в капкан травм, полученных в прошлом. Преданных поклонников комикса вряд ли удивят многие повороты сюжета, что вполне естественно, если вспомнить, насколько подробно разработана история этого символа DC. Еще одна сюжетная линия выглядит немного знакомой: возможно, в ней подсознательно отразилась любовь режиссера к Бондиане, но после фильма вы будете думать не о сюжетных ходах, а об идеях. По настоящему впечатляет то, как Нолану и его соавторам-сценаристам Дэвиду С. Гойеру и Джонатану Нолану удалось замкнуть круг своего цикла о Бэтмене, избежав всякого движения по инерции. Если Мстители до основания сносят Нью-Йорк со злорадным ликованием, которое до этого можно было увидеть разве что в лагерях по подготовке террористов, то в "Возрождении легенды" превращение Готэма в Гоморру воспринимается со всей серьезностью. Бэтмен Нолана – это Бэтмен времен ипотечного кризиса и войны с терроризмом. "Возрождение легенды" сеет семена бунта, ставит под сомнение нынешний статус финансовой элиты и открыто говорит о трудностях, с которыми приходится сталкиваются 99 процентам обитателей Земли. Но даже тогда, когда опасность все ближе, и положение "суррогатных граждан", которых и поклялся защищать Бэтмен, становится катастрофическим, создатели фильма не прочь повеселиться (пиротехническое шоу живо напоминает "Проект Разгром" из «Бойцовского клуба»). Подобный баланс рассудительности и сенсационности – это самое значительное достижение Нолана и его трилогии.