Рецензия на фильм «Глянец»

Сам Кончаловский считает, что "Глянец" продолжает тему, начатую еще "Курочкой Рябой" (1996). Там показывалось, как в постсоветскую деревню приходит капитализм, здесь на экране то, во что этот капитализм вылился.

"Курочка Ряба" снималась в тот момент, когда главные западные глянцевые бренды на территории России можно было увидеть еще только в киосках Duty Free международных аэропортов, а единственный отечественный глянец – "Домовой" заменял собой все "Воги" и "Эли". Elle, впрочем, как и Cosmo, был уже на подходе, чуть позже возник русский Playboy, которым "рулил" тогда музыкальный критик Артемий Троицкий с помощью литературного критика Льва Данилкина, а в разгар кризиса 1998 года (то есть аккурат в конце августа) на отечественных прилавках под лозунгом "Vogue в России наконец!" появился главный бренд мирового гламура. По поводу этого "на конец" (чего, спрашивается?) тогда острили на все лады – и, как выяснилось, зря. Русский глянец пережил кризис на удивление легко, каждый год прирастая все новыми названиями, на обложках начали появляться в том числе и отечественные модели, а рассказы о том, как русские красавицы покоряют западные подиумы, стали хрестоматийными.

Те девушки, что пока не попали на подиум и обложки, в надежде исправить это недоразумение скорейшим образом отправляли свои фотографии в Playboy или "Комсомольскую правду".

Именно с напечатанной на последней странице "КП" фотографии и началась история героини нового фильма Андрея Кончаловского – швеи Гали Соколовой "с Ростова-на-Дону", которая страдала, любила, но вышла-таки замуж, потому что сумела вовремя переступить через гордость. Одна нога у Соколовой была короче другой, но обе красивые (героиню играет Юлия Высоцкая), а разница в длине на снимке полуобнаженной Галины, который местный фотохудожник отправил в "Комсомолку", оказалась совсем незаметной.

С этой фотографией в качестве портфолио и корзинкой донских гостинцев Галя отправилась штурмовать столичное издание. По сценарию, написанному самим Кончаловским вместе с не чуждой глянцевым редакциям Дуней Смирновой, это был, естественно, Vogue, в фильме, подчиняясь законам product placement, вместо него появился Beauty. Ирина Розанова, когда-то чудесно сыгравшая Аркадину в спектакле Кончаловского "Чайка", снялась в роли главного редактора, в роли ее дочери – Ольга Арнтгольц, а их общего любовника, модного фотографа, изобразил Андрей Носков.

Вся эта компания сначала дружно противостоит вторжению провинциалки Гали, но вскоре начисто забывает о ней, погружаясь в выяснение собственных непростых отношений, а потом уже о людях "Красоты" враз забывают авторы, чтобы до конца фильма уже о них и не вспомнить.

Разболтанность драматургических конструкций – одна из удивительных (имея в виду профессионализм людей, сценарий писавших) особенностей этого произведения. Другая – брюзгливо-назидательный тон, который даже у тех, кто относится к глянцу в высшей степени иронично, вызывает желание немедленно встать на его защиту. И спросить у режиссера, неужели он действительно думает, что главный редактор крупного журнала может быть не в курсе того, какой сейчас тренд в артгалереях Лондона и Парижа (в фильме главреду это объясняет двадцатилетняя дочь, а сорокалетняя мамаша хлопает глазами так, будто она редактор даже не Beauty, а "Крестьянки" советских времен). Или – неужели модный фотограф должен так же выглядеть и так же вести себя, как домработник из сериала "Кто в доме хозяин?". Или – почему режиссер уверен, что девушки нынче разгуливают по модельным агентствам исключительно обнаженными…

В общем, вопросов довольно много, а ожидаемый ответ: "Потому что русский глянец бесконечно провинциален", – ответом можно счесть лишь отчасти. Русский глянец, если под глянцем иметь в виду журналы про моду и стиль жизни, мало чем отличается от греческого, испанского, немецкого, польского и пр. Другое дело, что в газетных киосках Нью-Йорка или даже Берлина обилие глянцевых брендов смотрится совершенно естественно, в Москве же нет. Соотношение блеска и нищеты в российской жизни столь явственно сдвинуто в сторону нищеты, что глянец кажется здесь комически неуместным.

По Кончаловскому, обе стороны российской действительности – и глянцевая, и блеклая – в равной степени китч. Китчевыми стали и персонажи его фильма: и популярный модельер в исполнении Ефима Шифрина, и ростовская подружка Гали, зачитывающаяся Сорокиным и рассуждающая о постмодернизме, и сама Галя, и ее безумная мамаша, и алкоголик батя, причем китчевыми настолько, что из людей уже превратились в функцию, точно так же, как это происходит с героями гламурных изданий.

Вне зависимости от своих намерений Кончаловский снял совершенно глянцевый фильм, так что вспоминается известный диалог из записных книжек Довлатова – "какой-то он слишком советский… ну антисоветский, какая разница".

Что касается Гали… Посидев за швейной машинкой в мастерских героя Шифрина, помыв полы и поработав "менеджером по кадрам" у Петра Листермана (владелец элитного агентства экскорт-услуг – единственный, кто назван в фильме своим реальным именем), вняв советам "специалиста о моде" в отличном исполнении Алексея Серебрякова, она выходит замуж за олигарха, потому что у того вилла в Монако и он ищет жену, похожую на Грейс Келли, а супруга Андрея Сергеевича Кончаловского на Грейс Келли, как известно, слегка похожа.

Олигарха играет Александр Домогаров, что, как я сильно подозреваю, начисто лишит зрительниц (а будут ли у фильма зрители мужского пола – еще вопрос) возможности вслед за авторами счесть героиню очень несчастной девушкой и пролить слезу над ее горькой судьбой.