Рецензия на фильм «Мария»

Мария-Магдалина (Жюльет Бинош) видит ангелов с крыльями, сообщающих о Воскресении, и затем она видит Христа (Мэттью Модайн). Известная артистка (Жюльет Бинош) отказывается после съемок фильма о Христе возвращаться в Нью-Йорк, за что режиссер (Мэттью Модайн) ее выматерил и бросил. В Нью-Йорке телеведущий (Форест Уитакер) после ток-шоу о жизни Христа едет домой к беременной жене (Хезер Грэм), слушая радио, говорящее об очередных терактах. Телеведущий-человек, режиссер-бог, артистка-святая – три голоса и основной расклад, на котором будет держаться весь дальнейший пасьянс.

Артистка год как пропала, став странствующей нищенкой, хотя и с мобильником в складках рубища. Режиссер готовится к премьере, против которой все верующие Нью-Йорка готовятся протестовать как против ереси, замешанной на неканонических Евангелиях. Телеведущий занят эфирами со священством и профессурой, включающими все те же неканонические Евангелия как проблему, настолько актуальную, что жена его редко видит и впадает в предродовую депрессию. Пресс-показ фильма о Христе всех сведет, столкнет и впоследствии скрутит. Происходить будет много чего, но не понять невозможно, даже если вы впервые слышите не только о Евангелии от Фомы, но и о Марии-Магдалине.

У каждого из мотивов есть свой аккомпанемент – полудокументальные съемки палестинского террора, сумасшедший город Нью-Йорк и бригада реальных интеллектуалов, раввинов и богословов, не "играющих в фильме самих себя", а пришедших в фильм "сделать свою работу" – поразмышлять в кадре на поставленные вопросы. Публике сведущей дана возможность вступить в мысленный спор и разобраться в собственных отношениях с Христом. Публике несведущей фильм должен показаться сильно "заговоренным", но только до тех пор, пока не обнаружится, что в интеллектуальные беседы можно вообще не вслушиваться. Это именно фон – такой же, как Нью-Йорк и террор. Мало того, он и значит то, что являет: "Слишком много слов".

Смотреть все равно интересно, поскольку три быстро переключающихся мотива создают напряженность в ожидании столкновения и поскольку за каждым из них у Феррары действительно огромный опыт. "Фильм в фильме" у него был в "Опасной игре" /Dangerous Game/ (1993), там же был режиссер-диктатор и новообращенная христианка, и много-много секса. Монашка, Нью-Йорк и много-много насилия были в "Короле Нью-Йорка" /King of New York/ (1990) и "Плохом лейтенанте" /Bad Lieutenant/ (1992), любовь мужа и жены и их любовь к ребенку – в "Нашем Рождестве" /'R Xmas/ (2001). Впрочем, это все тоже знать необязательно, так как знание лишь усилит напряженность тем, до какой степени "задом наперед" Феррара выдал все это в "Марии". А незнанию будет достаточно, что "задом наперед" ощутимо при одном взгляде, как трепетно и абсолютно феноменально снят на сей раз секс (Феррару давно числили порнографом), как локально насилие (его вечно числили садистом), как легко быть странствующей нищенкой (будто он всю жизнь издевался над верой). И любой способен оценить, что в фильме практически нет лишних эпизодов, он действительно очень быстрый: пресс-показ, взрыв в Иерусалиме, тяжелые роды, эфир с режиссером, заложенная бомба, и все эти вроде разнородные ситуации связываются на пальцах. Сама история драматична.

Но даже скромный экзерсис об ужастиках перед пресс-показом ставит на место "Зависимость" /Addiction, The/ (1995) и "Похитителей тел" /Body Snatchers/ (1993). Поэтому все-таки предстоит осознать, а куда Феррара повернулся. И вот тут без внимания не обойтись. Фильм вовсе не религиозен, это вам не "Страсти Христовы" /Passion of the Christ, The/ (2004). Мало того, "Мария" может оказаться столь же неприятной для верующих, как тот фильм, что "снимался" внутри нее. Феррара ведь неслучайно сделал "слишком много слов", они по факту атеистичны. С другой стороны – фильм и не о приходе к вере, каким бы хорошим актером ни был Форест Уитакер. Веришь не в его молитву, а в то, как он страдает, как любит жену и ребенка и готов ради них на все. Но готов он как раз ради них, а не сам по себе, и готов он не столько молиться, сколько чиститься от грязи социума. Ведь если бы сначала молитва спасала близких, а потом Уитакер крестился, это не вера, а торговля. Наконец, фильм и не о наказании грешников и спасении праведников, хотя грешник Модайном сыгран тоже блестяще, а финальный проход Бинош сквозь тысячелетия красиво сделан. Но это вы сами увидите в финале.

Тройственность финала, его благословенная недосказанность указывает, пожалуй, лишь на одно, достаточно скромное личное достижение (почему пасьянс и не сошелся полностью). Брутальное бичевание пороков социума Ферраре больше совсем неинтересно. Теперь социум – в нем самом. Есть мужское начало, есть женская ипостась, а есть просто человек. Женская ипостась (Бинош) добра и совсем неэгоистична, мужское начало (Модайн) подло и крайне эгоистично, человек (Уитакер) вечно сомневается и мечется между любовью и эгоизмом. И вот Феррара в "Марии" постановил на сегодня: дать в табло мужику в себе, постоянно прислушиваться к своей женской ипостаси и привыкнуть терпеть те страдания, что даются сомнением. Он ничего не выиграл, атеисты опять же уйдут неудовлетворенными. С Христом все осталось, как было. Но Христос – это ведь тоже четыре Евангелия, даже если не добавлять к ним Марию-Магдалину, Фому и другие апокрифы. И проблема не в том, чтобы выбрать одно, а в том, чтобы больше не выбирать, не играть и не делать ставок. Фильм больше не хочет никого обидеть.