Рецензия на фильм «Откровенное признание»

Шла баба к психиатру, а попала к аудитору, а с виду он – то же самое, и стала она ему рассказывать про все свои психозы. Дальше что может быть? Комедия. Все будет затеваться, затягиваться, он будет ловить кайф и бегать за консультациями к настоящему психиатру, а в конце все раскроется, баба унизится и тем самым излечится. Все над ней посмеются, немая сцена.

Но если еще немножко повспоминать, сюжет Гоголя может продолжиться, например, сюжетом Дюма. Кто-то выдал себя за графа, а на самом деле – Дантес, и разрушит он всю жизнь честных контрабандистов морсеров и вотренов. И тогда провокация будет наоборот. Баба все специально врала, специально пришла ниоткуда, чтоб разрушить жизнь аудитора, подкопаться под мирного обывателя. Получится сатира, обыватель окажется тихим омутом, из которого полезут черти, а в конце он сойдет с ума. Все испытают чувство глубокого удовлетворения, баба уплывет вдаль. И этот сюжет, между прочим, довольно долго идет в "Откровенном признании", почти до самого конца, хотя и не так бурно, как в "Графе Монте-Кристо". Но, слава богу, кино составляет сюжеты не только из слов и поступков, даже не только из артистов. Оно имеет еще историю киностилей. И вот тут с фильмом все много любопытней.

Сандрин Боннэр (заблудшая баба) прославилась у "нововолновской" Аньес Варда в "Без крова, вне закона" /Without Roof or Rule/ (1985), затем была Жанной Д'Арк ("Жанна-дева" /Joan the Maid/ (1994)) у "нововолновского" Жака Ривета. Фабрис Лукини (аудитор) – фирменный исполнитель тоже "нововолновского" Эрика Ромера. Посвященным понятно, но для большинства фамилии не значат ничего. Но представьте, что постановщик Патрис Леконт в своем прошлом хорошем фильме "Человек с поезда" делал явную стилизацию, только не под какое-то "течение", "школу" – нет. У Леконта вообще хорошо получается, когда он работает, имитируя как раз именной стиль, конкретное имя, какого-то одного другого человека, только безусловно великого в кино. В позапрошлом хорошем фильме "Девушка на мосту" /Fille sur le pont, La/ (1999) работал под старого Гремийона ("Летний свет" /Lumiere d'ete/ (1943)), в "Человеке с поезда" – под анти-"нововолновского" Жана-Пьера Мельвиля ("Красный круг" /Cercle rouge, Le/ (1970)), в "Откровенном признании" отдал дань, наоборот, упомянутому Ромеру ("Зеленый луч" /Rayon vert, Le/ (1986)). Только это не подражание, а игра, в ней можно победить.

Фильм разговорный и как бы беспроблемный. Встречаются двое, болтают, что-то из себя строят, притворяются. Боннэр наплела, что муж ее больше не хочет и требует, чтоб привела любовника в дом и трахалась с ним у него на глазах. А все потому, что однажды случайно ранила мужа, и он теперь хромает. Вот, видно, мстит подсознательно, даже стал импотентом из вредности. Лукини тоже что-то плетет: про искренность, там, про честность, а у самого – разведенная жена, трахающаяся теперь с настоящим мачо, при том что и с ним самим – из жалости, иногда. Вроде бы сплошные разговоры и все та же провокация – кто кого переврет. Лишь изредка Лукини вдруг классно танцует в одиночестве (почти как Хью Грант в "Реальной любви", только он лет на двадцать старше). Боннэр в лифте вдруг лечит психопата лучше любого аналитика.

У Ромера всегда было точно так же, но заведомо все говорили правду, и ее надо было слушать очень-очень внимательно – иначе не поймешь, почему началось с одного настроения, а кончилось другим. У Леконта все время думаешь, что можно ничего не слушать, потому что скучно, формально и очень ясно, чем кончится. Только представьте опять же, что связь Ромер-Леконт действительно существует. Что Лукини и Боннэр тоже говорят правду с начала до конца. Что фильм специально выдает ее за вранье, чтобы выяснить, что и сколько мы врем самим себе. Что это мы "обманываться рады". Фильм, кажущийся скучным и заурядным, является интерактивным. У героев-то все в порядке. Они, как ни странно – нормальные люди. Оба.

Имитируя другого режиссера в наши дни, Леконт решает, может быть, скромную, но важную для кино задачу. Поразить воображение не моментальным аттракционом, эффектом, который всегда быстро устареет, но вечной сутью кинематографа – течением времени сеанса. В "Откровенном признании" это вышло, особенно в конце. И если кому-то рецензия представляется слишком заумной, забудьте и смотрите наобум. Интуиция может и не подвести.

Текст: Екатерина Тарханова