Рецензия на фильм «Свидетель на свадьбе»

Как и в "Филадельфийской истории", сначала идет предыстория, хотя не Хэпберн и Кэри Гранта, а как бы того, кого играл Джеймс Стюарт. Вырождение героев приводит к выдвижению свидетелей, то есть "thebestman'ов". Но предыстория снята достаточным галопом, чтобы смотреться забавно. С младенчества мыслящий бессребренник становится лузером тут же, как только на него рухнули большие деньги и мыслить стало "надо". Ему не пишется никогда. Сам сюжет обнаружился в момент, когда лузер Олли (Стюарт Таунсенд) случайно встречается с яппи Джеймсом (Стив Джон Шепард), который в колледже держал его за такого же яппи, поскольку сам был от роду тупица, что написано на лице. Джеймс приглашает Олли на свою помолвку с очаровашкой Сарой (Эми Смарт) и предлагает быть свидетелем на свадьбе. Мыслящий Олли вторично предает лучшего друга, маргинала по жизни Мюррея (Сет Грин), и идет в гости без него. Сара зачем-то скрывает, кто она есть, Олли тут же в нее влюбляется, но Джеймс не догадался, и теперь будет долгая дорога в дюнах.

Как только начался сюжет, забавность кончилась. С одной стороны, фильм отошел от "Филадельфийской истории" в пользу "Сирано де Бержерака" вплоть до писем Сирано, написанных Роксане от имени Кристиана. С другой стороны, подлинным "Сирано" является в фильме не лже-мыслитель Олли, а вообще "второстепенный" Мюррей – в каждой бочке затычка, приколист, с пол-пинка разглядевший тупость Джеймса и решивший (из давней жажды мести) сделать подарок другу-предателю в виде безмозглой очаровашки. Но, во-первых, зачем же сразу женить? Во-вторых, во все же довлеющей до конца "Филадельфийской истории" ничего, подобного Мюррею, в помине не было, и по воле Стефана Шварца ему остается лишь миссия "конферансье", "резонера", "чертика из табакерки" – того, кто изредка выскакивает и пытается веселить публику в паузах между печальной во всех смыслах лирикой. Фильм топчется между гламуром и юмором и никак не перетопчется. Вяло. К тому же очаровашка исчерпывается классическим "уж замуж невтерпеж" и ни к Роксане, ни к Хэпберн не пристраивается ближе, чем на расстояние вытянутой руки, а на Кэри Гранта не тянет вообще ни одна собака.

Сюжет в связи с этим лучше бы вовсе не начинался. Представьте: свидетель Олли, жутко уважающий друга Джеймса, не может увести его невесту Сару "просто так", на личном обаянии, а нуждается в доказательствах его неверности невесте, и все кино друг Мюррей подсовывает Олли с Сарой сфальсифицированные доказательства, которые оба гневно разоблачают, прежде чем чисто случайно у Олли не откроются глаза, что друг Джеймс уважения все-таки недостоин, после чего Саре тоже сразу все подруги перечислят, чего и сколько у них с Джеймсом было. Результат: брачуются разнополые, но особи, состоящие из одной моральной устойчивости, более ни из чего. Сверхзадача при этом: гимн браку, то есть метания Сары между тем, чего она не хочет, и тем, чего она не хочет еще больше. После такого сюжета, когда как бы алименты начинаются до свадьбы, любой ЗАГС будешь обплывать за двенадцать миль, а паспорт закопаешь.

С другой стороны, сюжет разыгран не в совершенно условном, костюмном мире "Филадельфийской истории", а во вполне опознаваемом лондонском Сити. Поэтому, когда друг Мюррей косит в метро под трансвестита, чтобы сзади накрасить воротник друга Джеймса чужой губной помадой, вопрос: Сара, что, в тридцать лет не в курсе, что метро надо сказать "спасибо", если не заразился энцефалитным клещом? Или с трусиками под подушкой – разве Сара живет не у Джеймса? До какой степени кретином надо быть жениху, чтобы водить шлюх в невестину постель, если невеста практически все время дома, и он сам не знает ее график, что видно по мобильнику? До какой степени кретинкой надо соответственно быть невесте, чтобы не посмотреть на часы и не задать резонный вопрос "когда" (тем более, прошлой ночью трусиков, видимо, не было)? И вообще – что они, наедине даже до свадьбы не разговаривают?

Соединить эксцентрические натяжки "выходок Мюррея" с "тонко подмеченной" психологией Сити фильм попытался "красотами" погонь по Темзе на водных мотоциклах. Такого он тоже лучше бы не делал. Экстрим подкрался незаметно, и получилось "несмешно, в широком смысле – несмешно", как говорит порой Лидия Маслова. Вот, что бывает, когда мыслящему тростнику не хватает решимости разлучить кретинку с кретином всего лишь на одну ночь.

Благодаря решительному другу он навсегда превратится в законченную посредственность. Это не комедия, это драма.