Рецензия на фильм «2046»

Это сами жлобы серьезно к себе относятся, до слез и до сумасшествия, а со стороны на них уже лет сто без смеха не взглянешь.

Действие фильма постоянно скачет из середины XX века в середину XXI и обратно, из Гонконга в Сингапур и обратно, ни на одной из трех главных партнерш (неглавных еще штуки три) сюжет не останавливается, а комментарий "нового чайльд-гарольда" страдает упрямой недоговоренностью. Таинственные образы сводят молодого японца с фантастическим городом будущего, где в 2046 году собираются все, кто ищет любовь, и, кроме него, никто еще не возвращался. Причем тут японец, когда речь пойдет о китайцах? На самом деле все проще пареной репы.

В Гонконге 1966 года одиноко старел именно китаец Чоу (Тони Леун), мелкий светский журналюга, написавший для денег порно-фантастический роман "2046". В дешевом отеле он тоже желал поселиться в номере 2046, но его ремонтировали, поскольку там зверски была убита известная куртизанка. У Чоу с ней что-то когда-то было, но, в общем, это неважно, поскольку он все равно поселился в 2047-м, спрятался от тогдашней гонконгской нестабильности, спускал деньги в игорных домах, тратил время на шлюх, все больше тусовался, все меньше зарабатывал, и так прошло Рождество 1967 года, 68-го, 69-го. Все просто, поскольку Кар-Вай педантичен.

Наблюдая жизнь окружающих, Чоу сначала обиделся на потерянную когда-то большую и чистую любовь (Гон Ли), потом – на нынешнее скорбное бесчувствие (Чжан Зийи), потом – на будущее, невозможное в безответности (Фэй Вонг). Из всех этих обид выжал следующий порно-фантастический роман, "2047". В нем и показался себе молодым японцем, в которого влюблена дочь хозяина отеля, там и разошелся с выводами. Но кем бы он сам себе ни казался, жлоб, узнаваемый по мелочам, если уж узнается, то никаких загадок не оставляет. Все заморочки фильма – лишь каталог общеизвестных его примет.

Дальше скучно уже, и можно не читать, но, поскольку фильм все-таки мастерский, и некоторые вещи врезаются в память, приметы положено выписать не менее педантично.

Они таковы:

• То есть той, что ответит ему без всякой недоступности и будет в принципе отвечать ему социально, сексуально, территориально и психологически, он тут же укажет на дверь, поскольку иначе пришлось бы ей доверять.

• Он будет унижать ее на словах, а также на ее глазах приводя к себе шлюх и заставляя слышать, как они занимаются сексом, а за то, чтобы заняться сексом с ней, он будет брать с нее деньги, поскольку лишь так, опуская "вторую половину", он поднимется до "самого себя".

• Но после такого самоутверждения на другой он просто обязан "самому себе" продемонстрировать, что как раз он за все отвечает, все на себя берет, для чего, правда, требуется уже нетронутая, совершенная чистота, которой он, разумеется, теперь только и достоин.

• Только признанная таковой тем более недоступна, поскольку "чиста", лишь если влюблена не в него, а в кого-то другого, и он сразу начнет страдать, что запачкать не удается: ни путем отождествления себя с ее возлюбленным, ни путем внушения ей, что возлюбленный тоже грязен.

• Окончательным самоутверждением станет вывод, что есть только порно-фантастические мечты, потому что любви нет и не было, раз уж "влюбленная не в него" счастливо вышла замуж, "самая лучшая" подурнела, а "большую и чистую" он не решился узнать при встрече, хотя деньги, конечно, взял.

• Он вообще всегда за все свои мечты брал чужими деньгами: помимо "самой лучшей", платившей ему за секс, "большая и чистая" оплатила ему билет до Гонконга, а "влюбленная не в него" талантливо дописала его бездарные романы – под его именем, разумеется.

• В глазах всех, кроме этих партнерш, он всегда был полнейшим ничтожеством, просто нулем, то есть жутко жадным, жутко трусливым, жутко злобным мелким журналюгой, но, разумеется, никогда не терял амбиций "непризнанного гения".

"Он скуповат и не любит за себя платить", – говорит Чоу про своего начальника, чтобы хоть как-то его унизить, поскольку на самом деле он говорит это о себе. "Пойдем со мной, я открою тебе свою тайну", – говорит Чоу воображаемой проводнице воображаемого поезда, поскольку на самом деле он только воображает, что в нем есть какая-то тайна. "Есть вещи, которыми я ни с кем не делюсь", – говорит Чоу многозначительно своей "второй половине", поскольку вообще не способен делиться ничем и никогда. Писать это противно, но это вся, собственно, драма, поскольку в фильме нет юмора.

Жлобство стопроцентное, и сильней всего разочаровывает, что в его историю Кар-Вай ввел сюжет "Любовного настроения" /In The Mood For Love/ (2000). Жлобы неспособны надолго ни на что, кроме самих себя, а уж если амбициозны – растопчут даже недолгое. Поэтому, если кто-то поверил когда-то "Любовному настроению", он сделал это напрасно. Пусть смеется над собой.

Впрочем, достаточно представить, что "2046" – бирка с ноги в роддоме, а "2047" – такая же бирка на ноге трупа в морге, и смеяться можно над фильмом. За то, что на этот примитив выдано столько киношных красот, столько роскошных кадров, столько дотошно сведенного саундтрека, как прямо на истину в конечной инстанции.

Текст: Екатерина Тарханова