Игры на выживание превратились в отдельный вид кинематографических удовольствий. В этом гибриде жанров, сочетающем научную фантастику, хоррор и драматический триллер, зритель может насладиться причудливой силой концепта — главного стержня, который движет и предопределяет подобные фильмы. Мы вспомнили ленты-головоломки, созданные не без опосредованного влияния «Куба».
Что будет, если пять незнакомцев застрянут в лифте? Рассматривая эту гипотезу в мистических обертонах, мы предположим то, что среди них есть сам дьявол. Об этом рассказывает фильм, спродюсированный М. Найтом Шьямаланом — по сути, главным виновником торжества и кукловодом ленты, больше всех претендующим на статус верховного демона. От постановщика здесь и обескураживающие твисты, и острые ощущения от финала, сведенного к псевдорелигиозному откровению.
Иногда авторы ленты совсем не уважают зрителя, считая его дурачком, которому можно скормить мерцающие лампы и фокусы со звуковым ландшафтом: по большей части этими трюками и ограничивается терпеливое пребывание в лифте. Но, несмотря на это, «Дьявол» по праву может называться фильмом-концептом, подписанным лично Шьямаланом, собранным и выпущенным по фирменному рецепту. В худшем или в лучшем смысле — это уже решать аудитории.
«Экзамен» — герметичный триллер о восьмёрке финалистов, которые проходят экзамен для получения работы в некоей престижной корпорации. Фильм Стюарта Хэзелдайна смешивает концепт «Куба» и «12 разгневанных мужчин», рассказывая о противостоянии людей в замкнутом пространстве (а также поиске того, кто лишь выдает себя за учтивого кандидата). Ведь за 80 минут, отведенных на экзамен, герои должны найти ответы на вопросы; сложность в том, что они издевательски отсутствуют на экзаменационном листе, поэтому претендентам следует учиться сотрудничать, конкурировать и искать способы избавиться от накопившихся противоречий.
Благодаря реальной хронологии в кадре у «Экзамена» есть важная кинематографическая эссенция — ощущение давящего времени. И это чувство, безусловно, истории на руку. По части исполнительского потенциала у фильма всё же есть проблемы: игра многих актёров ограничивается сугубо физическим напряжением, а зритель может почувствовать себя использованным — в роли того самого девятого участника экзаменационной процедуры, для которого спланирован пресловутый эффект «вау» в финале.
50 незнакомцев становятся участниками смертельной игры, в которой запрещено выходить за пределы красного круга — там ждет мгновенная погибель. Эта жуткая игра на выбывание будет продолжаться, пока не останется один-единственный победитель. «Круг» прогоняет зрителя по целому спектру эмоций, начиная от чарующей новизны концепта до полнейшей путаницы (весь третий акт выжившие пытаются договориться и определить, кто же из них будет следующим претендентом на смерть). Вместе с напряжением, которое держит фильм, многие эпизоды рассчитаны на проверку зрительского терпения: ленте всё же не хватает актёрской гибкости и чёрного юмора.
Дефицит бюджета, скудный арсенал художественных средств — авторы пытаются выкрутиться, создавая научно-фантастическую фактуру. Этот голодный минимализм вполне тянет на концептуальный ход, к тому же эксперимент здесь будто бы проводят не только авторы жуткой игры, но и сами постановщики. «Круг», равно как и многие собратья по жанру, остаётся интересным упражнением, на которое мы можем смотреть из чистого, непредвзятого любопытства. И не так уж важно на самом деле, чем все эти нервирующие головоломки закончатся.
70-летний режиссёр Киндзи Фукасаку показал неистовство молодежи, брошенной на остров ради выживания, — и это, на минуточку, задолго до появления «Голодных игр». «Королевская битва» — японский фильм, успевший за два десятилетия стать культовым и породить целую волну произведений о смертельных испытаниях (среди главных фанатов работы Фукасаку числится Квентин Тарантино). Правительство инициирует резню, в которой принимают участие только невинные девятиклассники: мы наглядно видим, как вчерашние дети превращаются в охотников, полагающихся на собственные инстинкты.
Здесь есть все маркеры фильмов о ловушках: закрытый от внешнего мира остров, отсчёт трупов в режиме «реального времени», драматизм напополам со стилизованным насилием, переплавляющие тональность картины — от предумышленно-нелепой до трагической. Во всяком случае, это уникальная возможность понаблюдать за тем, как детство тает на глазах почти что в формате двухчасового реалити-шоу, а от садистского размаха ленты испытать эмоциональное потрясение.
Среди зрителей много тех, кто в гробу видал актёрские таланты Райана Рейнольдса. И деятели киноиндустрии, если говорить совсем издевательски, будто бы прислушались к чаяниям людей. В «Погребенном заживо» Рейнольдс сыграл американского водителя, который очнулся глубоко под землей. Разряжающийся телефон, зажигалка и критичный запас кислорода — из этого ограниченного инструментария собрана драматургия фильма, в котором главный герой не только лиричный Рейнольдс (кажется, это была одна из первых серьезных ролей артиста), но и оператор, все 90 минут работающий с герметичным, совершенно не творческим пространством (нужно очень постараться, чтобы сделать события в гробу интересными).
Моралистский компонент картины, в котором говорится о последствиях жестокой военной политики, корпоративном безразличии и цинизме, конечно, привносит в ленту драматизм, но вместе с ним и определенную фальшь. Однако «Погребенный заживо» заслуживает похвалы за неординарный выход с полупустым арсеналом (телефон и зажигалка) и умением нагнетать всамделишный ужас от переживания экстремальных обстоятельств. Это фильм-концепт, который удалось не только обуздать сценарному и режиссёрскому цеху, но и, главным образом, подчинить актёрской воле. А это многого стоит.
Фильм-аллегория, поставивший на обсуждение проблему продовольственного кризиса и классового неравенства — симбиоз из «Куба» и «Высотки». В клаустрофобном пространстве из комнаты с умывальником и сортиром живут заключенные, которые питаются едой, опускающейся по специальному лифту. Обитатели верхних этажей могут лакомиться самыми экзотическими блюдами, набивая животы до отвала, а людям внизу достаются объедки. Главный герой — идеалист не хуже Дон Кихота — пытается исправить ситуацию, спасая « сирых и убогих».
Триллер Гальдера Гастелу-Уррутия хорош в своей прямолинейной выкладке: и на уровне концепции (мы увидим политическую борьбу, увенчанную мини-революцией), и на уровне персонажных характеристик (зажравшиеся жлобы против поборников равного распределения благ). И даже в этическом компасе, предлагая зрителю весьма нигилистический итог: романтические проекты о том, «чтоб дух тюрьмы навек пропал», терпят фиаско. Виной тому — человеческий фактор. «Платформа» умело пользуется экранным пространством, отправляя зрителя по вертикали классовой стратификации. Другое дело, что фильм по-прежнему остаётся слишком умозрительным и неотделимым от своего концепта — боевым молотом в чистом виде, необходимым для диагностики и решения социальных вопросов.
Встреча неизвестных людей в кубической комнате пятиметровой ширины — так выглядит пролог к психологическому триллеру Винченцо Натали, флагману всех фильмов-головоломок, которые впоследствии появлялись на экране. Канадская лента в первую очередь оказалась сильна изобретательским рвением — Натали заключил хитрый концепт в рамки кинематографического квадрата, сделав идею настоящим драйвером: герои при помощи люков перемещаются из комнаты в комнату, нарываясь на смертельные ловушки, будь то датчики движения или звука. Они довольно поздно понимают, что находятся в каком-то футуристическом пространстве, в котором кубические комнаты имеют свой особенный порядок движения.
Вневременное, экзистенциальное измерение — важнейшая координата «Куба», превращенного из развлекательного фильма в математическую головоломку, в идеальную модель. Это чрезмерно холодное и выверенное кино, в котором режиссёрское конструирование мира берёт верх над художественной выразительностью. Но этого достаточно, чтобы восхититься уникальным дизайном фильма и его главным героем — сколь притягательным, столь и отталкивающим лабиринтом.
Проржавевший заводской туалет, телевизор со зловещей куклой-марионеткой, ряд смертоносных ловушек — узнаваемый код «Пилы», ставшей главной хоррор- головоломкой начала нового тысячелетия. И, безусловно, столь же показательным примером авторского кинотриумфа: Джеймсу Вану и Ли Уоннеллу удалось укомплектовать свою задумку в мизерный миллионный бюджет и справиться за 18 съёмочных дней. В 2004 году, когда пробить зрительскую чувствительность было куда проще, чем сейчас, «Пила» — неотшлифованная, грязная и мрачная лента — прорвалась на экраны как непонятный и смертоносный механизм. Загадочный труп в луже крови, плееры, поиск маньяка-конструктора, а также жуткие испытания с вырезанием желудка ради заветного ключа: пыточное кино становилось новой формой удовольствия, перебрасывая зрителя от детективной интриги к эффектному членовредительству. Когда события на экране ознаменовались характерной фразой «игра окончена», для франшизы Вана всё только началось: современный любитель загадок будет как ошпаренный следить за развитием сериала, стыдясь честно признаться самому себе — он подсел на новую форму мыльной оперы.