Рецензия на фильм «Ничья земля»

В последние несколько лет в фильмах о войне, начиная примерно с "Блокпоста" и "Спасения рядового Райана", особое внимание уделяется потрясающе красивым пейзажам. Фильм Тановича снимался в Словении. В нем тоже есть горные вершины, тихие долины, и ждать не надо - отдыхай здесь и сейчас, ан нет: красота не востребована и служит лишь контрастом к происходящему. "Когда находишься в городе, окруженном неприятелем, ничьими становятся окрестности, которые до сих пор были любимы", - Данис Танович дает еще одну трактовку названию своего кино, объясняя, как вмешательство посторонней воли отчуждает привычные предметы и родные места. По-английски фильм звучит как "No Man`s Land" - земля, на которой нет людей, земля, не принадлежащая людям.

Можно проще. "Ничья земля" - это нейтральная полоса. Здесь, в окопе между сербской и боснийской армиями застрял серб Нино, а также боснийцы Чики и Чера. Чики ранен в ногу, Нино - в живот. Чере хуже всех: он заминирован, лежит на жутковатом продукте человеческого гения - мине, которая разнесет все в радиусе полкилометра, если Чера хотя бы чихнет. Ситуация равно беспощадная для всех, поэтому, когда Чере хочется кашлять или на губу ему садится пчела, Чики и Нино, забыв взаимную ненависть, бегут, чтобы отогнать насекомое и почесать бедняге укушенное место. Но едва угроза отступает, жар вражды вспыхивает с новой мощью. Ребята выпустят друг в друга по смертельному выстрелу именно в тот миг, когда будут на безопасном расстоянии от мины. "Война - состояние ума, это то, что у нас в голове", - сказал Танович в одном из интервью. Возможно поэтому современные конфликты трудно ограничить, удержать "в рамках" и можно потушить разве что воюя до "победного конца".

Вокруг "ничьей земли" скачут вызванные на помощь силы ООН: генералы, солдаты, доктора, профессора, корреспонденты, "юные натуралисты и другие специалисты". Они держат за руки серба и боснийца, призывая не глупить и разойтись по блиндажам. Но словесная аргументация не действует. "Вы начали войну! Я прав! Потому что у меня пушка!" - Чико тычет Нино в нос пулемет. Но пока Чико поит Черу из фляжки, Нино завладевает оружием. Теперь правда на его стороне.
Не все вопросы решаются мирным дипломатичным путем.Вылезший из окопа сапер разводит руками: Черу нельзя разминировать. Огромная масса профессионалов из разных государств, вооружнных знаниями, медикаментами, модерновой техникой и поддержкой правительства, изо всех сил желающих помочь - бессильны спасти одного. Смущенно выразив сочувствие ооновцы покидают "ничью" землю, увозя в пластиковых мешках трупы Нино и Чики. Вся королевская конница, вся королевская рать не может помочь человеку и тем более собрать Шалтая-Болтая междоусобной войны. Камера долго держит на мушке героя, одиноко лежащего посреди роскошного пустынного луга. Странное дело. Война, вроде бы, наиболее массовое, коллективное мероприятие, геополитический субботник, где все вместе, спина к спине, плечом к плечу, лишь оголяет тотальное одиночество человека. Один, совсем один-одинехонек в зубной боли, в любовных горестях, в радости, в горе, в смерти и на войне.

"Ничья земля" получила "Оскар"-2002 как "лучшее зарубежное кино". Справедливое и в то же время - желчное решение, если вспомнить, как американцы относится к миротворческим миссиям ООН (правда это не мешает им делать ура-патриотические фильмы типа "Черного ястреба" об американцах в голубых касках). Танович замесил в своей картине чудовищную кашу, не оставив без ехидного внимания многие европейские государства. Фильм представляет собой копродукцию Бельгии, Боснии, Герцеговины, Франции, Италии, Великобритании и Словении, и почти все актеры играют "свою национальность", разве что за боснийцев - словенцы, а за французов - бельгийцы. Данис Танович отснял 300 часов хроники на линии фронта, сделал множество короткометражных фильмов о войне на Балканах, о которой знает не понаслышке. Задумав ленту "Ничья земля" он, видимо, преследовал единственную цель: максимально доступным языком, с помощью простых, но емких метафор - вроде Черы на мине, пушки в нос, разбившегося Шалтая-Болтая, растерявшихся представителей либерального запада, бескрайних цветущих полей - объяснить людям психологию войны, оставив в стороне исторические следствия-причины, которые у любой войны, в общем, одинаковы и сводятся к борьбе за власть.

Фильмы о войне можно разделить на две категории. Война - надличностное действо, воля всевышнего, априорная, непререкаемая необходимость. А также: война - абсурд, паранойя, маразм, бред сивой кобылы. У "первой" войны не то чтобы "не женское лицо" - у нее вообще лица быть не может. В таких фильмах действует коллективный герой, правые-виноватые, одним она приносит позор, другим - почет и лавры. Эту войну любит голливудское кино второй половины 90-х ("Спасение рядового Райана", "Тонкая красная линия", "Черный ястреб") и советская традиция, под которую подпадает и новоиспеченная "Звезда" Николая Лебедева, и телевизионное эстрадное бесчинство на 9 мая, адаптирующее фронтовые песни к уровню не самых умных представителей тинэйджеров. Если война - абсурд, перед ней равно жалки и трагичны все ее персонажи, которых без разбору она превращает в гоголь-моголь. Об этом делает "Войну" Балабанов. "На войне у каждого своя правда", - утверждает и Танович. Он мог бы закончить свое кино на любом кадре, даже на оптимистичном. Содержание принципиально бы не изменилось, ибо режиссер дал понять, что ему более близка позиция древних китайцев, советовавших отмечать военные победы похоронными шествиями. Французы, потерпев поражение, ставят памятник победы.

"В битве под Геттисбургом погибли десятки тысяч человек, - писал Селинджер. - Если кому-то приходится выступать в годовщину этого события, надо выйти, погрозить кулаком собравшимся и уйти, если, конечно, ты до конца честный человек".

Текст: Евгения Леонова