Рецензия на фильм «Хортон»

Вся интрига «Хортона» /Horton Hears a Who!/ (2008) хорошо укладывается в парафраз песни Высоцкого о "желтой жаркой Африке", где начались общественные беспорядки, стоило одному жирафу воспользоваться естественной для его роста дальнозоркостью. В нашем случае жирафа заменили на слона, у которого начались проблемы из-за большей, чем у других зверей, чувствительности слухового аппарата. Случилось так, что веселый слон Хортон, размахивая большими ушами в припадке беспричинной радости, услышал с пролетающей мимо пылинки сигналы SOS. Пылинка оказалась не простой. При более внимательном рассмотрении, точнее "прислушивании", на ней обнаружился целый город Кто-виль, населенный микроскопическими "ктошками".

Слона, спасающего пылинку, давным-давно придумал сказочник Теодор Гейзел, американский Чуковский, известный миру под пседонимом Доктор Сьюз. И вот сейчас его перенесли на экран два режиссера-дебютанта, один из которых вкалывал аниматором на «Корпорации Монстров» /Monsters, Inc./ (2001), «В поисках Немо» /Finding Nemo/ (2003) и «Истории игрушек» /Toy Story/ (1995). Вопиющее несовпадение калибра у пылинки и слона Сьюз развил до абсурдной аллегории: Хортон и терпящий бедствие Кто-виль прекрасно друг друга слышат, а вот все прочие существа, обладающие промежуточным ростом, то есть середнячки, пылинку упорно игнорируют, а слона третируют. Впрочем, в компьютерном 3D, для большей, наверное, наглядности, невидимую пылинку пришлось изменить в пушинку, поместив ее в бутон клевера, с которым словоохотливый Хортон, зажав цветочек хоботом, проведет в оживленных переговорах оставшуюся часть фильма.

Понятно, что слон с обостренным слухом, увлеченно болтающий с цветком, может произвести не меньший переворот в животным царстве, чем жираф, который влюбился в антилопу. Новые идеи заразительны, и вот за Хортоном уже увязались толпа зверей с цветами, в которых каждому чудится что-нибудь захватывающее. Например "чудесные лошадки, которые питаются радугами и какают бабочками" – наиболее эксцентричный вариант, вызвавший на премьере визг восторга у самых юных зрителей. Слона, развращающего молодежь, решает обуздать общественная активистка Кенгуру с помощью банды послушных обезьян и облезлого стервятника по имени Vlad Vladikoff – страшного снаружи, но доброго внутри. В истории про Хортона с пылинкой Доктор Сьюз рассыпал множество эзоповых выпадов против сенатора Маккарти, но, похоже, за полстолетия их эзотеричность только усугубилась.

Параллельно с Хортоном общественному порицанию подвергается и мэр пылинки, единственный из граждан Кто-виля, установивший контакт с потусторонним слоном. Ктошки хотят отметить сто лет со дня основания города, чему мэр всячески препятствует, призывая обождать с праздниками, пока слон не перенесет Кто-виль в безопасное укрытие. Страсти накаляются. Микроскопичный город, зажатый в хоботе, сотрясают (буквально) природные катаклизмы и политическая конфронтация. Джунгли трясет жаркая дискуссия, имеет ли право слон разговаривать с цветком. Апогей взаимодействия двух миров добивают ударной сценой, где Хортон демонстрирует цирковую акробатику, форсируя пропасть по подвесным мосткам, пока мэр Кто-виля, где тоже все идет не слава богу, лечит зубы в кабинете стоматолога.

Рассмотренная трезвым взглядом история про ктошек и слона производит, безусловно, впечатление хорошо документированного галлюцинаторного трипа. Вообще, здоровый безумный компонент – вещь жизненно необходимая во всех талантливых сказках для самых маленьких: привлечь внимание такой аудитории можно, лишь заставляя нейроны работать немножечко наперекосяк. К счастью, те, кто взялся за экранизацию Сьюза, стали играть по тем же правилам, не пошли на компромиссы и даже прибавили кое-какого безумия от самих себя. Получился хоть и не «Губка Боб», однако взрослым, обычно изнывающим от тоски на детских сеансах с говорящими слонами и жирафами, скучать здесь не придется точно. И еще: по выходе из зала неуютное обычно ощущение, что с неба за тобой наблюдает огромный слон, будет вызывать уже не панику, а прилив положительной энергии.

Тоже хороший результат.