Любимое кино. Звездные войны. Эпизод V: Империя наносит ответный удар

Молодой воин сражается с могучим противником, которого он считает убийцей своего отца. Когда злодей берет верх, он не убивает героя, а предлагает парню присоединиться к нему и вместе править Галактикой. В ответ герой упрекает врага в том, что тот убил его отца. «Нет, – отвечает злодей. – Я – твой отец».

Успех вышедших в 1977 году «Звездных войн», со временем получивших новое название «Звездные войны. Эпизод IV: Новая надежда», был колоссальным успехом для создателя ленты, сценариста и режиссера Джорджа Лукаса. Благодаря снятым ранее «Американским граффити» Лукас уже был известен американцам, но «Войны» вывели его карьеру на новую орбиту и превратили начинающего постановщика в кумира миллионов зрителей. Публика по всему миру, затаив дыхание, ждала, каким будет продолжение звездной саги, и вышедший три года спустя фильм не обманул их ожиданий. Даже сейчас в глазах многих поклонников цикла он остается лучшей из когда-либо снятых «звездных» лент. Появившаяся в прокате в 1980 году картина называлась «Звездные войны. Эпизод V: Империя наносит ответный удар».

Джордж Лукас знал, что у «Новой надежды» будет продолжение, еще до того, как фильм начал бить прокатные рекорды. Режиссер так не хотел расставаться со своим детищем, что нанял писателя-фантаста и сценариста Алана Дина Фостера, автора новеллизации «Новой надежды», для сочинения малобюджетного сиквела, который Лукас намеревался снять в случае, если «Звездные войны» провалятся. В «Звездных войнах V» действие должно было развиваться на планете джунглей, и его ключевыми участниками должны были быть лишь Лейя, Люк и Дарт Вейдер. Когда стало ясно, что эта история Лукасу не пригодится, она в 1978 году была издана как роман «Осколок Кристалла Власти». Так родилась «Расширенная Вселенная» – официально опубликованные истории из мира «Войн», не являющиеся пересказом фильмов.

Формально говоря, первым сиквелом «Звездных войн» был показанный перед Днем Благодарения 1978 года полуюмористический телефильм «Звездные войны: Праздничный спецвыпуск». В нем снимались ведущие звезды «Войн», и там можно было увидеть родную планету Чубакки и услышать, как поет Кэрри Фишер. Лукас, однако, к этому проекту отношения не имел. Он, не подумав, позволил его снять, а когда увидел, ужаснулся и с тех пор борется за то, чтобы «Праздничный спецвыпуск» больше никто и никогда не посмотрел. Однако благодаря Интернету и тому, что в 1978 году уже были видеомагнитофоны, сейчас любой желающий может увидеть это, прямо скажем, убожество, одним из авторов которого был будущий сценарист пародийных комедий Пэт Профт (в частности, он приложил руку к «Голому пистолету» и «Горячим головам!»). С точки зрения истории «Войн» этот фильм интересен только тем, что в нем впервые появился работающий на Дарта Вейдера космический наемник Боба Фетт. Но об этом персонаже у нас речь впереди.

Когда Лукас понял, что сможет снять не просто сиквел «Звездных войн», а еще более масштабное полотно, чем «Новая надежда», он… решил этого не делать. Нет, он не отказался от планов продолжить «Войны». Но режиссер вспомнил, какой кровью ему дались сочинение сценария и постановка «Новой надежды», и он счел, что ему стоит переместиться в продюсерское кресло и предоставить «войну в окопах» наемным сотрудникам. Понятно, воплощающим его замыслы и трудящимся под его бдительным присмотром.

Еще одной причиной того, почему Лукас не стал режиссером «Империи», было стремительное расширение его кинобизнеса. Lucasfilm не была крошечной «карманной» организацией. В нее входили такие мощные подразделения, как студия спецэффектов Industrial Light & Magic и звуковая студия Sprocket Systems (позднее – Skywalker Sound), и руководство компанией отнимало так много времени, что Лукас представить не мог, что совместит его со съемками грандиозного фильма. Кроме того, ему, как стеснительному интроверту, сидение в кабинете нравилось больше, чем беготня по съемочной площадке в окружении толпы подчиненных.

Тем не менее Лукас все же считал себя обязанным сочинить если не сценарий новых «Войн», то их краткую сценарную разработку. Поскольку в первом фильме Люк и Вейдер сталкивались лишь как пилоты, а не воины-джедаи, то логично было сделать сражение героя и злодея на световых мечах кульминацией второй картины из намеченной трилогии. А поскольку к финалу первой ленты Люк для такой битвы был еще не готов, то ему следовало в сиквеле продолжить учебу под руководством более талантливого джедая, чем Оби-Ван Кеноби.

Так как «ускоренные курсы джедайства» требовали полной концентрации героя, Лукас решил, что Лейя, Хан и другие в картине переживут свое собственное приключение, отдельное от приключения Люка. Далее он счел, что фильм нужно начать с масштабной битвы имперцев и повстанцев, в финале которой персонажи убегают от Империи и разделяются. В то время как Люк ищет помощи великого мастера, его друзья хотят убедить присоединиться к восстанию отчима Хана Соло по имени Ован Марекал, влиятельного предводителя Транспортной гильдии и одного из могущественнейших людей в Галактике. Однако прежде чем отправиться на его поиски, герои вынуждены спрятаться в Облачном городе, летающем над планетой, которую в то время Лукас называл «Хот» (позднее так была названа ледяная планета, где начинается действие ленты, а планета с Облачным городом получил название «Беспин»). Отметим, что Облачный город – это отсылка к любимому киносериалу Лукаса «Флэш Гордон», где тоже было летающее в облаках космическое поселение.

Вскоре после прибытия Хан и Лейя обнаруживают, что Облачный город – это ловушка Дарта Вейдера, которую тот организовал с помощью Ландо, старого друга Хана и бывшего участника Войны клонов, впервые упомянутой в «Новой надежде» (в ранних разработках сценария Ландо был одним из клонов). Вейдер использует друзей Люка, чтобы заманить парня на Хот и сразиться с ним, как ситх с джедаем. Хотя Вейдер одерживает фехтовальную победу, героям удается сбежать с Хота, и в финале они провожают Хана и Чубакку на поиски Марекала.

Когда Лукас сочинял эту историю, он даже не думал о том, что Вейдер – отец Люка. Наоборот, Скайуокер-старший был отдельным призрачным персонажем, который являлся Люку во время тренировок и рассказывал, что у парня есть сестра-близнец по имени Неллит, спрятанная от Вейдера где-то в Галактике. Судя по всему, Лукас предполагал, что сюжет второго сиквела будет тесно связан с поисками Марекала и Неллит, дабы в финале герои и их новые союзники могли все вместе сокрушить Империю. Мысль о том, что Лейя и Люк – брат и сестра, режиссеру в то время еще не пришла в голову, и у героини на протяжении фильма были романтические сцены как с Ханом, так и с Люком. В финале тем не менее Лейя выбирала Хана, и Люк без большого сожаления оказывался во «френдзоне». Ведь его к тому времени занимали более глубокие, джедайские проблемы, чем личная жизнь с принцессами.

Для превращения разработки в сценарий Лукас обратился к пожилой американской писательнице Ли Брэкетт, которую он знал как сочинительницу книжных «космических опер», преимущественно связанных с Марсом и Венерой. Супруга другого известного фантаста, Эдмонда Гамильтона, Брэкетт писала в романтическом стиле, который Лукасу был куда ближе, чем более распространенная в США традиционная научная фантастика, где сюжеты строились не вокруг захватывающих приключений, а вокруг вымышленных и реальных научных концепций.

Режиссер был вне себя от радости, когда узнал, что «эта» Ли Брэкетт – еще и та самая Ли Брэкетт, которая приложила руку к нескольким его любимым вестернам и классическим детективным лентам (в частности, к вестерну «Рио Браво» и нуару «Глубокий сон»). Как и многие несведущие американцы, Лукас полагал, что Брэкетт-сценарист – это мужчина, тезка писательницы. Ведь в классическом Голливуде создатели «мужского» кино не афишировали, что их сценарии порой сочиняют женщины.

Брэкетт с готовностью взялась за работу, но в то время она уже была серьезно больна. Вскоре после того, как она представила Лукасу первую редакцию сценария, писательница скончалась от рака. Режиссер остался без сценариста, и ему пришлось самому браться за пишущую машинку, поскольку творение Брэкетт его не устроило.

Именно тогда, во время переработки текста, Лукас придумал сценарный ход, который стал одним из самых известных сюжетных поворотов в истории кино: «Дарт Вейдер – отец Люка». Новая предыстория цикла гласила, что у Оби-Ван Кеноби был блестящий ученик по имени Анакин Скайуокер, которого император-ситх по имени Палпатин переманил на свою сторону. Во время боя Анакина и Кеноби начинающий ситх был серьезно ранен, и ему пришлось носить пугающие черные кибер-доспехи, сохраняющие ему жизнь и позволяющие продолжать служить императору. Так Анакин Скайуокер превратился в Дарта Вейдера. Удивительно, но факт: хотя Лукас назвал злодея в честь голландского слова Vader, которое значит «отец», он поначалу не собирался делать Вейдера чьим-то реальным отцом! Вероятно, тогда это была вариация на тему Старшего Брата из романа «1984» и тому подобных тоталитарных злодеев, которые хотят, чтобы их видели отцами нации.

Переписывать чужой сценарий Лукасу было куда проще и приятнее, чем сочинять с нуля. Он изменил немало второстепенных деталей (в частности, отказался от связи Ландо с Войной клонов и, разумеется, вычеркнул сцены общения Люка с отцовским призраком), но сохранил почти в неприкосновенности основную сюжетную канву. Ему помогло то, что у Брэкетт Вейдер не стремился убить Люка – злодей надеялся, что покажет парню Темную сторону Силы и убедит Скайуокера стать его сподвижником. Поэтому игра Вейдера с Люком в «кошки-мышки» в переработанном сценарии почти не поменялась.

Сохранились в тексте и некоторые из придуманных Брэкетт романтических сцен Хана и Лейи, а вот романтическое притяжение Люка и Лейи было сведено почти к нулю. Подобно многим современным писательницам, Брэкетт нравилось описывать любовные треугольники, предоставляющие героине выбор между двумя кавалерами. Лукас же полагал, что Лейя ведет себя недостойно, когда до поры до времени уделяет Люку и Хану почти что равное внимание. Поэтому он изменил сценарий так, что быстро стало ясно, что Лейя предпочитает Хана. Даже когда она целует Люка в губы, она делает это назло Хану, а не из пристрастия к его «сопернику».

Пока Лукас корпел сперва над второй, а затем над третьей редакцией сценария, свою работу над блокбастером Стивена Спилберга «Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега» завершил сценарист Лоуренс Кэздан. Так как Лукас был тесно связан с этим проектом (он был продюсером и автором идеи «Джонса»), он тут же нанял Кэздана для сочинения окончательной редакции «Империи».

Во время этой переработки было решено закончить фильм на «клиффхэнгере» – то есть на моменте, когда ключевому персонажу угрожает серьезная опасность и не ясно, сможет ли он выйти сухим из воды. «Клиффхэнгеры» (буквально «висение на обрыве») были обычным сценарным приемом во времена киносериалов, когда зрители платили за каждый сеанс и надо было во что бы то ни стало добиться, чтобы публика не пропустила следующую серию. В блокбастерных циклах современной эпохи этот прием редко используется, поскольку между премьерами фильмов проходят месяцы и годы, а клиффхэнгер подразумевает сравнительно недолгое ожидание развязки (новые серии киносериалов выходили раз в неделю). Но Лукас и Кэздан, чтобы отдать дань уважения некогда вдохновившим «Войны» киношоу, все же закончили фильм тем, что Хана Соло замораживают и тело контрабандиста увозят к его бывшему нанимателю Джаббе Хатту. Помимо прочего, такая концовка практически гарантировала, что Лукас создаст заключительную серию трилогии. Линия Марекала, таким образом, из сюжета была исключена.

Кому Лукас мог доверить постановку своего детища? Только человеку, которого он уважал и которому доверял. Также он хотел, чтобы режиссер «Империи» не был глубоко погружен в голливудскую жизнь. Лукас видел себя аутсайдером, и он хотел сотрудничать с аутсайдерами. Такой человек, на его вкус, был всего один – его бывший наставник из киношколы Ирвин Кершнер. Этот постановщик был известен как создатель камерных драм, комедий и мелодрам, однако в год выхода «Звездных войн» он поставил напряженный телевизионный фильм «Рейс на Энтеббе».

Кершнер был ошарашен предложением бывшего ученика, и он поначалу его отклонил, так как считал, что невозможно снять сиквел «Войн», который будет столь же удачен и столь же любим зрителями, как первая картина. Однако затем его агент убедил режиссера, что от таких лестных предложений не отказываются. Позднее Кершнер снял «бондовский» триллер «Никогда не говори никогда» (это было последнее появление Шона Коннери в роли агента 007) и фантастическую ленту «Робокоп 2».

Главный голливудский закон гласит, что нельзя вкладывать в прокат свои деньги, если можно вложить чужие. Лукас прекрасно об этом знал, но он все же решил оплатить съемки «Империи» из собственного кармана, чтобы ни в чем, кроме дистрибуции, не зависеть от голливудских гигантов. Хотя режиссер благодаря выгодно для него составленным контрактам заработал десятки миллионов долларов на первых «Войнах», провал вторых оставил бы его без гроша и с существенными долгами (ему надо было не только финансировать фильм, но и содержать своих сотрудников). Зато успех позволил бы ему еще многие годы не думать о деньгах. Это был большой риск, но Лукас был готов рискнуть, чтобы на время съемок забыть о голливудских чиновниках и их непрошеных и навязчивых советах.

Если карьерные траектории Марка Хэмилла (Люк Скайуокер) и Кэрри Фишер (принцесса Лейя) после первых «Войн» существенно не изменились и у этих актеров не было более существенных предложений, чем продолжение работы над «Войнами», то Харрисон Форд благодаря роли Хана Соло быстро набирал голливудскую звездную скорость. Тем не менее он все еще не был суперзвездой, когда Лукас пригласил его вновь сняться в «Войнах», и потому его не пришлось долго уговаривать. Конечно, после того, как его гонорар был существенно увеличен в сравнении с тем, что он получил за предшествующую картину. И еще после того, как Лукас уверил Форда, что у него будет более сюжетно значимая роль, чем в первом фильме.

Из тех актеров второго плана, кто тоже должен вернуться в мир «Войн», слегка заартачился лишь Энтони Дэниелс. Исполнитель роли C-3PO был недоволен тем, что он играл важную роль и снимался в неудобном костюме, но его никто не знал в лицо и его не приглашали в рекламные туры по миру, в которые ездили другие члены группы. Он согласился сниматься лишь после «массажа» его эго. Кроме того, ему пообещали более удобный костюм, в котором проще было передвигаться.

Во время кастинга на новые роли вакансию Ландо Карлиссиана, приятеля Хана Соло и администратора Облачного города на планете Беспин, заполнил чернокожий актер Билли Ди Уильямс, часто снимавшийся в «черных» боевиках. Во время кастинга первых «Войн» он пробовался на роль Хана Соло.

Роль наемника Бобы Фетта получил англичанин Джереми Буллок, ранее пару раз засветившийся в британском фантастическом телесериале «Доктор Кто». У его персонажа была необычная судьба. Доспехи Фетта был изначально придуманы как один из вариантов дизайна доспехов Дарта Вейдера. Позднее они были переосмыслены как доспехи «суперштурмовиков», но затем Лукас решил, что они слишком эффектны для рядового или даже элитного солдата. Так что режиссер придумал наемника-одиночку, который одновременно трудится на Дарта Вейдера и Джаббу Хатта. В отличие от имперских солдат, офицеров и генералов, этому персонажу позволено было бы быть компетентным и эффективным.

Фетт был впервые представлен публике в мультипликационном фрагменте упомянутого в начале статьи «Праздничного спецвыпуска». Этот персонаж, не являющийся ни повстанцем, ни имперцем и описанный как «лучший охотник за головами в Галактике», вызвал такой зрительский интерес, что его фигурки начали выпускаться задолго до премьеры «Империи», и публика полагала, что он будет вторым основным злодеем фильма после Вейдера. Фанаты были весьма разочарованы, когда оказалось, что Фетт играет в картине значимую, но непродолжительную роль. Однако это не помешало персонажу остаться зрительским любимцем.

Когда Лукас придумывал сюжет «Империи», он решил, что великий мастер-джедай, у которого будет заниматься Люк в середине картины, будет полной противоположностью обычного представления о блистательном воине. Иными словами, он должен был быть не большим и могучим, а маленьким, хлипким и жалким существом, которое поначалу кажется полуразумным домашним питомцем учителя джедаев. Режиссер хотел преподать Люку (и зрителям) урок уважения ко всем живым существам. Мол, даже крохотный и нелепый джедай может быть великим мастером. По ходу сочинения сценария этот персонаж сменил несколько имен (среди них были «Баффи» и «Минч»), пока наконец Лукас не остановился на имени «Йода».

Не сразу было решено и то, как Йода будет изображен на экране. Создатели спецэффектов предложили несколько «завиральных» вариантов, включая «Давайте нарядим собаку в костюм Йоды!», но победило наиболее логичное решение. Йода был создан как кукла-марионетка в стиле «Маппет-шоу». Чтобы выполнить эту работу, сотрудники лукасовской спецэффектной компании Industrial Light & Magic обратились за консультацией к Джиму Хэнсону, создателю Маппетов, а тот, будучи занятым человеком, послал их к своему сотруднику Фрэнку Озу, кукловоду и актеру озвучания Мисс Пигги. В итоге Оз стал основным кукловодом Йоды, и он озвучил этого персонажа, хотя последнее решение было принято лишь во время создания саундтрека (авторы фильма долгое время порывались найти лучшего актера для озвучания Йоды).

Дизайн кукольного джедая придумал художник-гример «Звездных войн» Стюарт Фриборн, отвечавший за воплощение большинства инопланетян цикла. Лицо Йоды было сочетанием лица самого Фриборна с лицом Альберта Эйнштейна. Художник надеялся, что зрители разглядят в персонаже как его собственное чувство юмора, так и интеллект великого физика.

Съемки «Империи» проходили по той же схеме, что и съемки «Надежды». Сначала съемочная группа на неделю отправилась на природу – на северо-запад Норвегии, где в окрестностях деревни Финсе были сняты снежно-ледяные пейзажи планеты Хот. Дело было в начале марта 1979 года, и погода в Финсе была кошмарной даже по северным меркам – температура до минус 30 по Цельсию и самый сильный снегопад за предыдущие 50 лет. Однажды метель была такой сильной, что голливудцы не смогли выйти из гостиницы! Зато местность оказалась идеально подходящей для съемок Хота – только снег, лед и горы, никаких кустарников, деревьев и признаков человеческой жизни. Правда, снять удалось лишь половину задуманного. Кое-что было из сценария исключено, а кое-что доснято в декорациях.

После Норвегии группа переселилась в уже родную для «Войн» Англию, на студию Elstree. Там было сооружено более 60 декораций – в два раза больше, чем для съемок первых «Войн». По тем временам это был грандиознейший проект, и Лукас и надзиравший за съемками продюсер Гэри Куртц надеялись, что Кершнер будет работать моторно, в темпе самого Лукаса.

Кершнер, однако, не спешил. В отличие от своего бывшего ученика, он любил работать с актерами, импровизировать на съемочной площадке, часами шлифовать сложную сцену. Прежде он никогда не снимал лент масштаба «Войн», и он не собирался ради одного проекта менять привычки, выработанные на съемках камерных картин. Надавить же на него оказалось невозможно. Лукас слишком уважал Кершнера, чтобы попытаться его «построить», а авторитет Куртца без поддержки Лукаса был весьма ограничен. Он мог торопить режиссера, мог сам снимать некоторые сцены как второй режиссер, чтобы ускорить работу, но постановщик все же работал в своем темпе. И в конечном счете Кершнер снял фильм так, как этого хотел, хотя и испортил отношения с бывшим учеником. Ведь «художества» ментора Лукас оплачивал из собственного кармана.

Актеры реагировали на это двойственно. С одной стороны, им было приятно работать с куда более «контактным» режиссером, чем замкнутый Лукас. С другой стороны, бесконечное повторение сцен выводило их из себя. Были у них и другие претензии. Хэмилл жаловался на то, что месяцами играет с кукольным Йодой и фактически работает без партнеров, один в павильоне в окружении размашистой декорации (управлявший Йодой Фрэнк Оз сидел под полом, и его не видели ни камера, ни Хэмилл). Наоборот, Харрисон Форд и Кэрри Фишер то проводили вместе так много времени, что окружающие подозревали, что у них роман (у обоих в то время были постоянные романтические партнеры, но изображение любовников чревато последствиями…), то собачились, как разводящиеся супруги.

До сих пор точно не известно, дошли ли в то время Форд и Фишер до стадии полноценного романа. Зато мы доподлинно знаем, из-за чего звезды спорили. Фишер в то время плотно сидела на легальных и нелегальных наркотиках, и хотя она не являлась на съемки под кайфом, после «вчерашнего» она порой была не в форме. В сочетании с проволочками, инициированными Кершнером, Форда это просто бесило. Как с сугубо профессиональной точки зрения, так и потому, что он переживал за подругу.

Хотя метод Кершнера выводил из себя продюсеров и актеров, он порой давал весьма удачные результаты. Взять, например, знаменитую сцену, в которой Лейя признается Хану в любви, а тот отвечает: «Я знаю». В сценарии герой отвечал более естественно: «Я тоже тебя люблю», но Кершнеру не нравилась эта банальная реплика, и он прямо на съемочной площадке долго искал лучший вариант. Наконец, Форд сказал: «Я знаю, как надо», и его последующая импровизация стала частью фильма. Актер оказался совершенно прав – для такого парня, как его нагловатый персонаж, важнее всего было подчеркнуть, что он и раньше знал, как Лейя к нему относится. Ведь в предшествующих сценах Лейя не раз говорила, что Хан ей не нравится. Однако, чтобы найти эту реплику, надо было не один час провести в поисках.

Пока Кершнер работал в Англии, Лукас курировал создание спецэффектных сцен в Америке, в павильонах Industrial Light & Magic. Сотрудники студии уже по первому фильму знали, как снимать космические сцены, а вот открывающие картину боевые действия на Хоте стали для них серьезной проблемой.

К счастью, на студии был человек по имени Фил Типпетт, молодой специалист по кукольной анимации. После того как он вместе с коллегами создал для первых «Войн» сцену с «живыми шахматами» (то есть с игрой, в которой фигурки ходят и дерутся друг с другом), Типпетт возглавил подразделение кукольной анимации, работавшее над спецэффектами «Войн».

Именно тогда Типпетт разработал революционную для его индустрии технологию Go Motion. К тому времени мастера спецэффектов десятилетиями использовали кукольную анимацию для создания персонажей вроде Кинг Конга, но все отлично знали, что такая анимация выглядит неестественно. И Типпетт со своими помощниками придумал, как этот дефект исправить.

Как известно, кукольная анимация создается путем фотографирования статичных гибких фигурок. В перерывах между съемками отдельных кадров аниматоры слегка перемещают фигурки или меняют их позы. Когда отснятый материал демонстрируется со скоростью кинопленки, возникает иллюзия, что фигурки движутся. Иллюзия эта, однако, неполная. Когда объект в самом деле движется перед камерой, его изображение слегка смазывается, поскольку он не останавливается на то время, пока на пленке фиксируется его «портрет». Если же камера фиксирует статичные позы, то никакого смазывания нет, и человеческий глаз сразу опознает этот дефект: «Так не бывает».

Решить эту проблему оказалось довольно просто. Нужно было либо смазывать объектив вазелином, чтобы изображение получалось неидеальным, либо слегка дергать фигурки во время съемки – так, чтобы они пошевелились, но не упали. Для последней операции удалось приспособить простеньких роботов – человеку трудно от дубля к дублю абсолютно одинаково дергать фигурки.

С помощью этого метода, в частности, снимались знаменитые имперские танки-шагоходы AT-AT. Изначально предполагалось, что эти боевые машины будут колесными, но затем было решено положить в основу дизайна скелеты вымерших носорогов-индрикотериев. Эти животные бродили по земле 20-30 миллионов лет назад. Они были пять метров в высоту и весили около 20 тонн. Индрикотериев часто называют крупнейшими из когда-либо живших на нашей планете сухопутных млекопитающих. Чтобы правдоподобнее изобразить AT-AT, аниматоры наблюдали за тем, как ходят слоны. Использовавшиеся для съемок миниатюрные фигурки были от 6 до 50 сантиметров в высоту.

Снежных монстров Хота, именуемых «вампами», также создавали с помощью кукольных эффектов. Правда, для съемок в Норвегии был сделан костюм вампы, сшитый из овечьих шкур. Но он оказался слишком громоздким и неудобным. Каскадер, пытавшийся в нем играть, терял сознание от жары и переутомления. Так что все сцены с костюмом из картины были вырезаны, и над вампой (равно как и над ездовыми ящерицами-тонтонами) трудилась команда Типпетта.

Во время съемок первых «Войн» создатели спецэффектов пытались создавать эффект светового меча перед камерой, но они пришли к выводу, что используемые для этого бутафорские мечи-гаджеты слишком ненадежны и что эффект получается не настолько убедительным, как того хотел Лукас. Поэтому в фильме этот эффект был создан с помощью покадровой анимации (то есть врисовывания сияния в отснятое изображение). Так же он создавался и на съемках «Империи». В руках у актеров при этом были бутафорские мечи с «лезвиями» в виде простых карбоновых штырей.

В фехтовальных сценах Дэвида Проуза, обычно изображавшего Дарта Вейдера, подменял бывший английский спортсмен олимпийского уровня Боб Андерсон, который после ухода из спортивного фехтования стал одним из ведущих голливудских фехтовальщиков и постановщиков фехтовальных боевых сцен. После «Звездных войн» Андерсон работал над такими блокбастерами, как «Горец», «Принцесса-невеста», «Маска Зорро» и «Властелин Колец».

Лукас планировал, что картина обойдется ему в 18 миллионов долларов – в полтора раза дороже, чем первые «Войны». Однако проволочки, поломки, сбои и прочие неприятности раздули бюджет до 33 миллионов. У Лукаса таких денег не было. Чтобы завершить фильм, ему пришлось взять кредит под поручительство студии Fox. Это было довольно унизительно, однако президент студии Алан Лэдд-младший согласился поручиться за Лукаса на весьма выгодных для последнего условиях. Лукас должен был раскошелиться в случае успеха фильма, но он сохранил за собой права на создание сиквелов и за лицензирование мерчандайза. Когда позднее стало ясно, сколько могла бы получить студия, если бы Лэдд выторговал все, что Лукас мог отдать, совет директоров заставил Лэдда уволиться.

Последним препятствием на пути фильма к зрителям стало решение Лукаса продолжить традицию первых «Войн» и разместить все титры с именами создателей в конце фильма, дабы картину открывали только «ползущие титры», вводящие зрителей в курс экранных событий. В то время так почти никто не делал, и голливудские гильдии сценаристов и режиссеров этому воспротивились. С их точки зрения Лукас как продюсер таким образом унизил постановщика и сценаристов ленты. Это не было проблемой в первой картине, поскольку там Лукас «унизил» сам себя, и, кроме того, лента открывалась титром Lucasfilm, содержащим имя основного автора ленты. В «Империи» же сценаристы, режиссер и продюсеры были разными людьми. Чтобы уладить этот конфликт, Лукасу пришлось заплатить солидные штрафы обеим гильдиям и отбить их попытку снять фильм с проката.

После всех мучений и переживаний «Звездные войны. Эпизод V: Империя наносит ответный удар» добралась до зрителей 17 мая 1980 года. Некоторые критики низко оценили фильм из-за того, что это была «история без начала и конца» (а чего еще они ждали от середины трилогии, образующей цельное повествование?). Зрители же были в восторге от того, что «Империя» не повторяет события предыдущей картины на иной лад, как это часто делают сиквелы, а продолжает историю и делает ее еще более грандиозной, с новыми планетами, новыми видами вооружения и новыми яркими персонажами вроде Йоды и Ландо Калриссиана. А также с более мрачной и драматичной сюжетной линией, с неожиданным откровением в кульминации и с более убедительными разговорными сценами.

То, что публика приняла ленту на ура, подтвердили колоссальные сборы. Сейчас в табличках, сравнивающих бокс-офисы лукасовской трилогии, напротив первых «Войн» ставят существенно большее число, чем напротив второй серии. Однако надо помнить, что «Новая надежда» пять раз подряд выходила в прокат с 1977 по 1982 годы, поскольку то было время, когда видеокассеты с фильмами только начинали продаваться, и зрители преимущественно смотрели кино в кинотеатрах. «Империя» же уже была фильмом видеоэпохи, и потому она в 1980-х выходила в прокат всего один раз, в год своего релиза. Так что сравнивать их общие сборы не совсем корректно. Если же сравнить только сборы в год премьеры, то окажется, что «Империя» с ее 209 миллионами долларов в американском прокате заработала лишь немногим меньше, чем «Надежда» с ее 220 миллионами. Прочие страны добавили еще примерно столько же, и «Империя» стала главным блокбастером 1980 года, далеко обойдя своих конкурентов.

В начале следующего года Киноакадемия наградила «Империю» «Оскарами» за звук и визуальные эффекты, но для сотрудников Lucasfilm наверняка куда важнее были солидные бонусы, выплаченные Лукасом в знак благодарности за их общий успех. Также лента была удостоена британской награды BAFTA за музыку Джона Уильямса и четырех жанровых премий «Сатурн», включая приз в категории «лучший фантастический фильм».

Сейчас почти все полагают, что «Империя» лучше «Надежды» и что это лучший фильм «Войн» и один из лучших сиквелов и фантастических фильмов в истории мирового кино. Кое-кто даже считает, что лента Кершнера – лучший фильм всех времен, но это уже, разумеется, фанатский перегиб.

Перегибом, пожалуй, была и та секретность, которая окружала съемки кульминационной сцены «Империи», в которой Вейдер признается в своем отцовстве. Чтобы избежать утечек, сценарий держался в тайне даже от актеров. Точнее, им был вручен фальшивый сценарий, где вместо знаменитой реплики были иные шокирующие слова: «Оби-Ван убил твоего отца!» Даже к концу съемок об истинном содержании сцены знало лишь несколько человек, непосредственно участвовавших в ее создании. Однако все эти ухищрения были абсолютно бессмысленны, так как новеллизация «Империи» была издана до выхода картины, и из книги можно было узнать все тайны фильма.

На успехе ленты, впрочем, это никак не отразилось. Достойное кино от спойлеров особенно не страдает, потому что «как» в нем ничуть не менее важно, чем «что», и фильмы вроде «Империи» приятно пересматривать, даже если знаешь их наизусть. Хотя немало фанатов «Войн» дорого бы заплатили за возможность забыть фильмы, увидеть их словно впервые и искренне удивиться словам Вейдера, которые стали популярнейшей цитатой – и все еще ей остаются.

Отправив в кульминации фильма героя Харрисона Форда в руки к зловещему «криминальному авторитету», Лукас фактически пообещал зрителям, что во что бы то ни стало выпустит заключительную серию трилогии. И он ее выпустил. Но это уже другая история…