Голливуд убыточный: что скрывается за цифрами бокс-офиса

Прежде всего – в газетах печатаются «сырые» данные, и делать по ним хотя бы приблизительные выводы о реальном заработке киностудии довольно затруднительно. В каждом из случаев конечная сумма зависит от ряда независимых факторов и выводится по сложной формуле, многие переменные которой носят тайный или договорной характер. Например, бессмысленно рассуждать об успешности ленты, не зная точно, сколько было вложено в ее рекламную кампанию, – а это как раз та информация, которой студии делиться не торопятся. Кроме того, размеры золотых гор, которые по итогу оседают на счетах мейджоров, во многом зависят от искусности юристов и обозначенных заранее обязательств студии перед банками, партнерами-инвесторами, наемными работниками и прочими участниками процесса. А в такие подробности, конечно, СМИ не посвящаются.

Времена, когда отчетность о бокс-офисе соответствовала реальным доходам студий от производимых ими фильмов, канули в Лету в середине прошлого века – это случилось после того, как кинопроизводителей законодательно отделили от проката, вынудив продать принадлежавшие им киносети. По закону студии больше не могут официально владеть кинотеатрами, навязывать им репертуар и устанавливать свои ценовые монополии. А значит, сумму сборов каждый раз надо делить как минимум надвое – половину денег забирают себе кинотеатры, взявшиеся прокатывать ту или иную картину. Таким образом, если фильм обошелся студии в 100 миллионов и еще 50 было потрачено на его рекламу, то для выхода «в ноль» ему надо собрать как минимум 300 миллионов (150 млн. заберет себе киносеть, а оставшиеся 100 и 50 уйдут в счет погашения студийных затрат на производство и маркетинг). И это не считая разнообразных сопутствующих расходов, окружающих любой кинорелиз.

Если формулировать просто: фильм, не сумевший отбить свой бюджет хотя бы в трехкратном размере, считается убыточным. То есть все те, кто согласился участвовать в нем за небольшой гонорар в надежде позже сорвать джек-пот за счет обещанного процента от чистой прибыли, останутся не у дел. Впрочем, даже если фильм, в котором вы поучаствовали, собрал гораздо больше, вовсе не факт, что вам хоть что-то капнет. Потому что «чистая прибыль» в Голливуде – абстрактное понятие, на практике столь же недостижимое, как линия горизонта. Если член команды хочет урвать хоть что-нибудь сверх гонорара, он должен забыть о чистой прибыли и больше думать о валовой выручке.

Но доступ к валовой выручке имеют только избранные – те, без кого фильм уж точно не может состояться (самые знаменитые продюсеры, режиссеры и актеры). Зная о своей важности для проекта, они стараются выбить себе по контракту максимально возможный процент от валовой выручки – верней, вместо них сражаются ушлые голливудские адвокаты. Эти люди не останутся внакладе, даже если официально фильм будет объявлен убыточным.

Бухгалтерия крупных кинопроектов составляется так, что главные участники процесса стоят в самом начале очереди на получение вознаграждения. Ни о каком справедливом дележе речь не идет, здесь все как в известном анекдоте о Винни-Пухе: «Не знаю, Пятачок, как мы с тобой будем делить 10 банок меда, но свои 7 я уже съел». В первую очередь, конечно, мейджор принимается гасить текущие задолженности – поэтому, как только начинают течь доходы от релиза, студия тут же забирает от трети до половины поступивших в общую корзину денег, возмещая затраты на прокат и накладные расходы. Другие куски этой пиццы ежемесячно отходят сторонним инвесторам, поучаствовавшим в финансировании ленты. Вслед за инвесторами свои миллионные чеки получают звездные актеры, которым процент от валовой выручки положен по контракту. Если вдобавок вычесть из оставшейся суммы расходы на производство, то в сухом остатке не остается никакой прибыли, более того – по результатам проката часто оказывается, что лидер бокс-офиса еще и принес несколько десятков миллионов убытков.

Может быть, можно поправить положение за счет выпуска фильма на дисках? Нет. Согласно принятому в Голливуде стандарту, студия может рассчитывать только на 20% от суммы продаж. Из которых мейджор сразу заберет себе половину – надо же как-то заделывать «бюджетную дыру», образовавшуюся после выпуска фильма, – а вторая половина уйдет инвесторам, звездам и всем тем, кто смог настоять на внесении себя в список привилегированных лиц. В итоге и доходы от продаж на хоумвидео испаряются без остатка, а долг остается, лишь несколько «похудев».

Таким образом, кинозвезды отлично себя чувствуют при любой погоде: сидя на проценте от валового дохода, они совершенно не бедствуют, даже снимаясь сплошь в «убыточном» кино. Но в их контрактах есть и другие вкусные пункты! Нередко эти «избранные» (актеры, режиссер, продюсер) помимо фиксированного процента требуют еще и своей доли от «скорректированного дохода» – то есть от той самой «чистой прибыли» от дистрибуции, которая, по идее, должна остаться после всех вычетов. Здесь уже особо не разгуляешься: поскольку студия ведет учет доходов таким образом, чтобы фильм как можно дольше не «выходил в плюс», то эти вторичные выплаты в лучшем случае (то есть если фильм действительно стал очень успешным) будут крошечными, а в худшем их не будет вовсе. Но наиболее предприимчивые кинодеятели не брезгуют и такой мелкой статьей дохода.

Разумеется, все те, кто согласился на процент от «чистой прибыли», но при этом не вошел в «высший круг», будут топтаться в конце очереди, и им не достанется даже объедков. В дальнейшем этот алгоритм не изменится: каждый раз, как фильм будет приносить очередную порцию денег, первыми к «раздаче слонов» будут приглашаться обладатели «эксклюзивных» контрактов, а вся остальная прибыль будет уходить якобы на погашение убытков (с поправкой на банковский процент, который растянет заживление этой финансовой раны на многие годы). Даже если фильм, раздав все долги и вернув все вложения, сумеет преодолеть порог безубыточности, к этому моменту делить уже будет нечего. Во всяком случае, по документам.

Но действительно ли Голливуд работает себе в убыток? Разумеется, нет. Может быть, мейджоры и демонстрируют отрицательный баланс, но работают там вовсе не идиоты, которым некуда девать деньги. Если бы студии не получали прибыли, никто бы не снимал блокбастеров. Хитрая финансовая отчетность, согласно которой студии едва сводят концы с концами, предназначена для пускания пыли в глаза – с ее помощью отсекаются от пирога все «второстепенные персонажи» и минимизируются налоговые выплаты. Разглядеть реальные доходы от фильма, изучая цифры бокс-офиса, невозможно, поскольку кинопроизводители используют целую систему уловок для укрывания прибыли.

Как сделать так, чтобы фильм стоил дешевле, чем думают окружающие? Изначально можно сэкономить до 30% бюджета, ведя съемки в странах с лояльным законодательством, субсидирующих иностранных кинопроизводителей (Канада, Черногория, Малайзия и пр.). Договоры на продакт-плейсмент с сетями фастфуда позволяют уменьшить расходы на рекламу: показав в фильме пару раз логотип «Макдональдса», можно рассчитывать, что тот устроит ответные промоакции в своих ресторанах. Кроме того, продажа фильмов телеканалам часто осуществляется еще до того, как утвержден бюджет, то есть риск студии снижается до минимума: одно дело вести съемки на собственные финансы, и совсем другое – когда проект процентов на 80 оплачен из чужого кармана. А выпуск тематических игрушек, видеоигр, комиксов и новеллизаций «по мотивам» оборачивается золотыми реками, приносящими деньги в обход бокс-офиса.

В конце концов бюджеты многих кинолент просто умышленно завышаются, чтобы потом легче было сымитировать финансовый провал. Да и располовинивание доходов от дистрибуции – это по большому счету просто удобный миф, поскольку зачастую компании, прокатывающие фильмы и торгующие дисками, входят в тот же холдинг, что и киностудия, так что огромная часть удержанных ими денег никуда не утекает из «семьи», а возвращается в тот же фонд, из которого эти финансы изначально пришли. Следовательно, когда студия говорит кому-то «денег нет» и демонстрирует безупречную финансовую отчетность, это обычно значит «нет лишних денег». И их для тебя никогда не найдется, если ты не входишь в узкий круг инициаторов кинопроекта – тех влиятельных «шишек», которые, голливудским сленгом выражаясь, всегда находится «над линией».

В Голливуде никого не удивляет, что мегауспешные франшизы типа «Гарри Поттера» или «Человека-паука» на бумаге выглядят убыточными – так уж здесь все устроено; а кто не в курсе особенностей кинобизнеса, тот сам виноват, что не изучил историю вопроса. Юристы виртуозно раздувают расходы и маскируют обратные денежные потоки – как следствие, Голливуд полон рассерженных людей, которым по контракту досталась дырка от бублика. Наиболее обделенными себя при этом чувствуют писатели и сценаристы, труд которых лежит в основе всех успешных киноисторий и по итогу остается без достойного вознаграждения. Кто-то переживает трагедию молча и меняет своего агента, не предупредившего о такой засаде (а все агенты прекрасно осведомлены о том, что такое «чистая прибыль» в Голливуде), кто-то идет на скандал. Но такая борьба приносит плоды только в исключительных случаях, которые слишком явно выбиваются из общей массы.

Например, счастливчиком, сумевшим взять за горло студию Paramount, является писатель Уинстон Грум, за десять лет после выхода экранизации его книги «Форрест Гамп» не увидевший ни цента сверх тех 350 тысяч, что ему заплатили за авторские права. Когда общие доходы от официально «убыточной» ленты достигли $677 млн., автор подал в суд, требуя обещанные ему 3% от прибылей, и студия предпочла погасить конфликт с помощью изящного маневра – выкупила у Грума права на следующую книгу о Гампе за семизначную сумму.

Другой случай связан с журналистом Артом Бухвальдом, у которого та же студия стащила сюжет комедии «Однажды в Америке». Бухвальд не писал сценария, а создал лишь набросок истории, но сумел доказать в суде, что позже этот тритмент был разработан Paramount и лег в фундамент успешной картины. Дабы не множить сплетни, мейджор откупился от Бухвальда чеком на 900 тысяч, а в голливудские контракты с тех пор в обязательном порядке включается особый пункт, прозванный в юриспруденции «правилом Бухвальда»: оригинальные идеи сторонних авторов, не сотрудничающих официально с кинопроизводителем, оплате не подлежат.

Случаи Грума и Бухвальда широко обсуждались в профильной прессе, но, судя по тому что они получили статус особых ситуаций, эти счастливые исключения лишь подтверждают общее правило: даже в случае очень громкого успеха той или иной киноленты денежный дождь прольется только на первых лиц индустрии, вовлеченных в ее создание. Всем остальным, надеющимся, что единожды подписанный многообещающий контракт будет кормить их до конца жизни, стоит сдать розовые очки в камеру хранения – или поискать себе другое, более финансово стабильное занятие. Впрочем, стать звездой уровня Тома Круза и обзавестись грамотным адвокатом тоже никогда не поздно.