Рецензия на фильм «Разомкнутые объятия»

Говорят, что сама идея фильма – о режиссере, который стал сценаристом после того, как автомобильная авария лишила его зрения, – пришла Альмодовару, когда он отдыхал в темной комнате после приступа мигрени. Сочиняющий коммерческие сценарии слепой Гарри Кейн из "Разомкнутых объятий" мучается, впрочем, не от мигреней, но от воспоминаний о событиях 14-летней давности, когда он еще откликался на имя Матео Бланко, мог видеть и снимал комедию "Девушки и чемоданы". Главную роль в том фильме, последнем для Матео в качестве режиссера, играла красавица Лена (Пенелопа Крус), с которой у него был бурный роман.

Счастью, впрочем, мешал продюсер ленты, богатый брокер – за два года до съемок он дал денег на операцию отцу Лены, и та из благодарности стала его любовницей. Все еще одержимый ею старик без боя сдаваться не собирался: он придумал дорогостоящий план с целью похоронить карьеры актрисы и режиссера. А, быть может, и не только карьеры…

Снимая долгие годы свою жестокую "Санта Барбару", Альмодовар умеет упаковать в нее человеческие чувства такой крепости и чистоты, что сила их делает возможным все – будь то чудесное исцеление от СПИДа или даже возвращение из мертвых. Однако в "Объятиях" его, кажется, волновало решение вопросов скорее технических. А что если причесать Пенелопу под Одри Хепберн? А вот если бы в "Женщинах на грани нервного срыва" ею заменить Кармен Мауру? А вдруг бы я ослеп?

То есть, конечно, это Альмодовар. Пяток сюжетных линий вцепляются друг в друга, как дерущиеся коты, любовная драма стучит каблуками, гремит костями детективная интрига, на мелодраму накладывает нуар, а под занавес салютует комедия – сцена из "Девушек из чемоданов". Два часа, а это самый длинный фильм режиссера, прикрывший глаза Альмодовар вдумчиво все сделает так, чтобы зал боялся даже моргнуть. А вы попробуйте отвести взгляд от Пенелопы, карамельных интерьеров, париков цвета платиновый блонд, черных пляжей острова Лансароте, красныx платьев, красных туфель, красной, наконец, машины, на которой герои Альмодовара ездят еще со времен "Свяжи меня". И да, мы не знаем, как, но во время просмотра духота московских кинозалов вдруг начинает пахнуть морем.

Однако, отвлекшись от всей этой красоты и жанросплетений (весь альмодоваровский фарс из ленты вытравлен в эпизоды со съемками "Девушек"), вдруг замечаешь, что сам герой как-то скучает, встревоженный, кажется, судьбой своего последнего фильма куда больше, чем сердечными ранами. А сам Альмодовар, умеющий сжимать в объятиях сантиментов до катарсического удушья, на этот раз объятья разомкнул и снял ленту не о страсти, но о важности монтажа в деле кинопроизводства.

И, выходя из зала, думаешь не о слепоте или взгляде сердцем, а о "Девушках и чемоданах". Полная их версия зовется, конечно, "Женщины на грани нервного срыва", и вопрос тут остается вполне еретический: показалось, что перемонтированная самопародия Альмодовара действительно превосходит оригинал, или это в самом деле так?