Кровавый хоррор про Зло, которое невозможно победить: рецензия на фильм «Репортаж из преисподней»

Четверо спецназовцев и командующий ими доктор заходят в оцепленный дом, по которому слоняются зараженные вирусом зомби. Оказывается, что тут замешаны не столько микробы, сколько мистические силы. Зомби кусаются, спецназ паникует, непредусмотренная группа гражданских, забравшихся через канализацию в тот же дом, путает карты. Русские названия двух фильмов, снятых испанцами Хауме Балагеро и Пако Пласа, слишком прямолинейно трактуют происходящее на экране («Репортаж», «Репортаж из преисподней»).

В оригинале все суше: «Запись» и «Запись 2». В первой репортерша, погнавшаяся за сенсацией, попала в дом, где бродят зараженные вирусом люди-упыри. Выйти из дома невозможно, поскольку он оцеплен, и приходится вести безнадежную съемку, которая кончается тем, что нечисть тащит девушку за ноги в темноту. Во второй части встретились зомби-хоррор, «вирусное кино» и экзорцизм, все довольно комичные. В зараженный дом входят четверо спецназовцев и врач, который окажется священником.

По правилам игры, с ними будет видеокамера (в итоге даже не одна). И первая, и вторая части держатся на одном главном приеме – псевдодокументальной съемке. Тут нет ни одного кадра, сделанного отстраненно, то есть профессиональным кинооператором. Это позволяет авторам упражняться в сюжетной и структурной изворотливости, чтобы, с одной стороны, показать все кровавые ужасы, а с другой – не давать операторам и камерам слишком быстро погибать и ломаться. Более того, сама камера в какойто момент становится персонажем.

Заметим, что построенный на аналогичных принципах «Монстро» вышел в прокат через год после первого «Репортажа». То есть испанцы оказались тогда на передовой формальных изысканий. Чего никак не скажешь о второй части. Приемом «любительской» съемки так активно пользуются все кому не лень, что оригинальность он потерял быстро. Хотя и тут испанцы кое-что придумали. Временами, когда по сюжетной логике снимать уж точно некому, камеру просто бросают на пол, и она фиксирует бестолковое мельтешение ног. В этой находке обнаруживается не столько режиссерская смелость, сколько отчаяние. Когда все трюки перепробованы, шутки перешучены, жанры перетасованы, и уже просто не знаешь, чем удивлять, руки просто опускаются.