Кшиштоф Занусси: «Если увижу чудо, не буду удивлен»

-- Это как бы продолжение "Спирали", фильма о смерти, – говорит режиссер. – Но название смешное, я нашел его на стенке, написанное каким-то хулиганом.

-- Пан Кшиштоф, в какой степени ваши религиозные убеждения проявились в этом фильме?

-- Картина сделана не по заказу, так что полностью отражает мое мировоззрение. Но я обращаюсь к светской публике, большинство которой мало задумывается о религии. А мой герой – вообще агностик. Я хотел помочь зрителям идентифицироваться с главным героем, пожилым врачом, оказавшимся на месте своих пациентов, и помочь глубже вникнуть в суть религии. Многие люди преисполнены такой гордыни, что считают себя центром Вселенной. Я хотел помочь им избавиться от этого заблуждения…

-- Когда студенту-медику предстоит разрезать труп главного героя, который был его старшим другом, и он колеблется, умерший говорит: "Не бойся, это всего лишь плоть". Нужны ли эти слова, произнесенные покойником? Ведь студент – человек верующий, да и покойный перед смертью уверовал в вечную жизнь души…

-- Очень умным зрителям эти слова не нужны, но не все же зрители умные.

-- В картине "Жизнь как смертельная болезнь…" говорится о том, что Вселенная зиждется на незыблемых законах и о том, что Вселенная – это хаос. Нет ли здесь противоречия?

-- Хаос следует понимать как метафору. Для меня Бог – всегда тайна, все мои покушения на приближение к ней оказывались безуспешными. Святой Августин говорил, что если понял эту тайну, значит, то, к чему ты приблизился, – это не Бог. Ученые утверждают, что в мире нет таинственного, тем не менее мир – всегда тайна для человека. Если я в очередной раз пришел к такому выводу, значит, стал мудрее. Научных (по законам физики или медицины) доказательств существования Бога быть не может. А если вам их предоставят, знайте: к Богу они никакого отношения не имеют.

-- Ваш фильм начинается с экранизации хроник святого Бернара. Он смог избавить от страха смерти человека, обреченного на казнь. Но эти начальные кадры оказываются лишь эпизодом киносъемки, происходящей в наши дни. Вы бы хотели снять фильм, целиком посвященный святому Бернару?

-- Болезненный вопрос. Во Франции я работал над сценарием о святом Бернаре, но мой продюсер обанкротился. Жаль. До сих пор меня мучает вопрос, что же такое сказал этот монах вору, приговоренному к казни.

-- На прошедшем ММКФ было несколько фильмов, посвященных старым людям. Ваш герой тоже стар. Чем вызван такой интерес к почтенному возрасту?

-- Взаимоотношения разных поколений – одна из главных проблем в современном обществе. Их различия сейчас стали острее. Восьмилетние дети лучше разбираются в компьютерах, чем я, физик по образованию, который компьютеры конструировал. Шире стало пространство, разделяющее деда и внука. Посмотрим, к чему компьютерное поколение приведет мир.

-- В вашем фильме герои говорят о возможности чудес в нашем мире. Что думаете вы сами?

-- Как физик, я просто знаю, что законы природы не знают исключений. Блез Паскаль говорил: "Бог создал законы. Зачем Ему их нарушать?". Однако то, что простые люди считают чудом, физики считают еще одним проявлением закона природы. И только наша гордыня позволяет считать это чудом. Однако, если я увижу чудо, не удивлюсь.

-- Пан Занусси, вы часто даете мастер-классы для студентов. Что на этих занятиях вы прежде всего хотите передать слушателям?

-- Путь любого художника своеобразен, так что бесполезно прививать другим свою эстетику. Я должен им помочь найти себя. Возможно, я стану зеркалом, в котором слушатели увидят свои недостатки. А может – помехой. Вообще развитие культуры – процесс нескончаемый. Ребенок рождается варваром, и мы должны помочь ему открыть то, что и сами знаем, чтобы он не начинал с нуля. Я люблю быть учителем. Хотя в Польше есть такое проклятие: "Чтоб тебе учить чужих детей!".
Фильм Занусси "Жизнь как смертельная болезнь, передающаяся половым путем" стал своеобразным мастер-классом и для молодых актеров, снявшихся у пана Кшиштофа. Так, Павел Окраска, сыгравший в фильме студента, на пресс-конференции после просмотра также ответил на несколько вопросов.

-- Как вы считаете, герои этого фильма – добрые люди?

-- Герой фильма – эгоист, но добро в нем побеждает зло. Я считаю, что в молодых людях сейчас доброе проявляется сильнее, чем злое. Когда-то многие заявляли о стремлении к идеалам, но стремились лишь к личному благополучию. Сейчас делают деньги, но мечтают об идеалах. Сколько я уже посмотрел фильмов, герои которых – воры, бандиты, коррумпированные личности. Они мне надоели. У Шекспира тоже иногда много злодеев, но он написал "Ромео и Джульетту", когда злодеи стали ему надоедать.

-- Вы не считаете, что фильм безысходен и подводит зрителя к тупику?

-- Главный герой умирает, так что можно сказать, что он пессимистичен, но лично мне он дает надежду. И хочется жить, жить благородно – для людей. Нам это воздастся.

-- Как польские католики относятся к вашему фильму?

-- Несколько епископов его благословили. Ну а среди зрителей немало ханжей. Я не уверен, что они истинные католики. Они порой думают, как бы пригреться в храме или возле храма. Такие люди раньше роились и вокруг партии… Это не те, кто глубоко чувствует свою связь с Богом. Но я как-то и не почувствовал их реакции на фильм. Те же, с кем я общался, фильм приняли.

-- В России и во всей Европе на экранах засилье американских фильмов. Как в Польше справляется с этим злом?

-- И у нас американское кино победило. Но в последнее время мы стали чемпионами Европы по борьбе с ним. 60% зрителей ходит на польские фильмы! На "Пана Тадеуша" Анджея Вайды, на "Огнем и мечом" Ежи Хоффмана. Я был уверен, что именно сейчас люди ощутили тоску по историческим фильмам, по традициям, хотят поэзии. На нашем телевидении речь героев грубая, а в этих лентах они не слышат матерных слов, ибо Мицкевич в своем творчестве их не употреблял. Года три назад "Пан Тадеуш" не имел бы такого успеха.

-- Вы бывали и в Москве, и в российской провинции. Какова ваши впечатления?

-- В провинции бываю с особым удовольствием. Посетив Омск, Томск, Самару, я понял, что Россия – это не только Москва. Вся ваша страна вызывает у меня любопытство, и в какой бы российский город меня ни пригласили – с радостью приеду.