Рецензия на фильм «Вертикальный предел»

Бывалые альпинисты морщат носы, но придраться ни к чему не могут. "А как это они висели-висели на веревке, а потом вылезли? Почему нам не показали?" – подозрительно интересуются праздношатающиеся. А потому, что пришлось бы сериал снимать, причем первая серия – как вылезали из пропасти в первый раз, вторая – во второй, и так далее. Очень увлекательно, а главное – познавательно. А так – крюки, веревки, рюкзаки, очки, ледорубы и кошки, полный набор мужского инвентаря, который праздношатающиеся так любят крутить в руках, когда им выпадает такая редкая возможность.

Во вторую очередь после снаряжения, на котором то и дело мелькают средним и крупным планом логотипы его производителей, серьезный подход был проявлен к актерскому ансамблю. Перво-наперво сладкоглазому Крису О'Доннеллу было строго-настрого запрещено бриться. Вообще. В результате этой, в общем, элементарной операции приторно-сахарный мальчик из "Запаха женщины" превратился в полноценного самца, не растеряв при этом своего мужского обаяния и не приобретая одновременно дурных привычек мусорить пивными банками на девственных склонах Гималаев. Затем были выбраны Билл Пэкстон (сильно возмужавший после роли торговца автомобилями в "Правдивой лжи") и Скотт Гленн на роли соответственно дурного на голову миллионера, задумавшего восхождение на самую трудную гору в качестве рекламного трюка, и немногословного сурового всклокоченного альпиниста Монтгомери Вика (про людей его типажа и складывают, в конце концов, байки о Белом Альпинисте и Черном Спелеологе). Разбавляют этот мачистский ансамбль веснушчатая Робин Танни, потенциальная мамаша Антихриста из "Конца света", и Изабелла Скорупко, шведка польского происхождения, сыгравшая русскую напарницу Бонда в "Золотом Глазе". По-моему, термин "девушка Бонда" сразу все разъясняет.

И, в-третьих, конечно, горы. Горы сняты так, что от восторга сердце меняется местами с желудком и приглашает селезенку на тур вальса. Горы высокие, горы низкие, горы отвесные и пологие, заснеженные и обледеневшие, но все – абсолютно недоступные для обычного человека.

Но наших героев к обычным людям отнести сложно. Ну кому еще придет в голову, нагрузив рюкзаки одолженным у пакистанских солдат нитроглицерином, в метель отправиться к макушке восьмитысячника, чтобы там его рвануть и освободить тем самым попавших в ловушку друзей? Такими методами этих друзей можно разве что поскорее отправить к праотцам, чтобы не мучились. Тем не менее, наша банда потенциальных самоубийц грузится в вертолет, и…

Начинается то, ради чего, собственно, затеян весь фильм. Камера скользит над Тибетом (в роли которого в очередной раз выступила Новая Зеландия), величественные пейзажи сменяются видами отчаянно копошащихся на огромном боку горы букашек с ледорубами. Даже диалоги (о, эти ужасные голливудские диалоги, да еще и в обработке местных толмачей!) не могут испортить впечатления от расстилающихся перед зрителями картин. Такой фильм можно было пустить с субтитрами или вообще без перевода – он от этого только выиграл бы. Диалоги вызывают спазмы, и хочется громко крикнуть: "Let's get some action!". И action не заставляет себя долго ждать.

Кто-то начинает куда-то скользить, камера скользит за ним, мозг начинает себе представлять, при помощи какой конструкции это могло быть снято (ну не на санках же они за ним ехали, черт побери?), а потом камера, натурально, улетает с обрыва, печень зрителя улетает в область коленок, а актер повисает над пропастью на одной руке. Вообще висение над пропастью включается как часть программы в любой аттракцион в картине, но от этого совсем не надоедает, им каждый раз удается висеть там по-разному – то с отчаяньем, то с назиданием в глазах, а чаще всего – с простой усталостью людей, половина жизни которых проходит в подвешенном состоянии.

А когда все же рванул нитроглицерин и пошла лавина – пол буквально затрясся, создавая впечатление, что снежная масса, несущаяся со скоростью курьерского поезда, сейчас вывалится с экрана прямо на зрителей, а меня охватила радость, что у них осталось еще две бомбы, и минимум одна должна рвануть не менее эффектно, если считать, что последнюю они все же используют по назначению. Как старенький "Ударник" выдержал такое – до сих пор не понимаю. Кстати, о зрителях. Даже самые стойкие и повидавшие виды ПТУ-шного вида и лексикона девицы на заднем ряду реально умолкали на пять-десять минут каждый раз, когда по экрану начинала кружиться кутерьма из веревок, альпинистов и снега. Стоило начаться разговорам на экране, как трепотня за спиной синхронно возобновлялась.

Проще говоря, смотреть можно и нужно – когда еще случай представится? Ждать видео бессмысленно – на экране даже очень приличного телевизора эффект все равно будет не тот. DVD, конечно, компромисс (плюс возможность сделать вид, что английского мы не знаем, а субтитры отключить), но в итоге получится намного дороже, а "Вертикальный предел" – не тот фильм, который часто тянет пересматривать. Так что бодро выстраиваемся в направлении касс, берем билеты на первый ряд, поближе к колонкам, и не забываем затыкать уши, как только на экране появляется говорящая голова.

Текст: Сергей Аксенов