Мертвым больно: рецензия на фильм «Шестое чувство»

Я всегда старался придерживаться правила, что ни в коем случае не надо раскрывать интригу, сюжетный секрет, на котором держится действие фильма, и даже не обязательно детективного, где так важно выяснение криминальной истины: кто убил? Есть, допустим, замечательная драма "Возмутительная игра", в которой зрители вместе с героем должны непременно купиться на "обманку" и принимать героя совсем не за того человека, кем он кажется. Поэтому авторы просто умоляли рецензентов заранее не обнаруживать этого подвоха, чтобы не лишать публику возможности испытать некое подобие шока.
И "Шестое чувство" вроде бы относится к произведениям того же порядка – не зря же американская аудитория, изумившись в финале сделанному открытию, дружно отправляется на просмотр по второму разу, чтобы оценить все происшедшее в картине уже с точки зрения нового знания или же с позиции этого самого "шестого чувства". Конечно, можно и так довольно скоро догадаться, что нервный и впечатлительный мальчик, с которым пытается найти контакт детский психиатр, действительно обладает способностью к паранормальному общению. Пожалуй, эта как бы промежуточная тайна слишком долго утаивается им от других, а авторами – от зрителей. Лучше было бы заявить о ней чуть ли не с момента появления маленького героя на экране. А то доводится слышать от ничего не подозревающих зрителей, что действие в первой половине ленты явно провисает и практически не происходит ничего интересного – одни разговоры ни о чем!
Я же пошел бы еще дальше, намеренно избавив сценарий и фильм молодого режиссера, М.Найта Шьямалана индуса по происхождению, (кстати, он появляется в эпизодической роли врача-реаниматора) и от искусно придуманной им концовки, сразу сообщив обо всем, то есть смело раскрыв имеющиеся на руках карты и не пряча козырного туза в рукаве. Сужу так потому, что, изначально зная "хитрую тайну", я, наоборот, по-своему даже наслаждался умением режиссера представить случившееся именно с точки зрения сверхъестественного – автор ленты показал себя в этом почти безошибочным мастером. И даже кажущиеся легкие неувязки (все-таки их нельзя назвать, не рискуя окончательно проговориться) могут быть вполне объяснены.
Феномен невероятного успеха "Шестого чувства" в прокате США (да и ряда других стран) и выдвижение картины на соискание "Оскара" по шести номинациям, в том числе за лучший фильм 1999 года, легче всего связать с оригинальной конструкцией, словно противоположной другому внезапному суперхиту сезона – "Проект о ведьме из Блэра". Там с самого начала сообщается о смерти трех героев и, более того, все снятое ими в лесу в поисках так и не объявившейся на экране ведьмы выдается за документальный репортаж с места события. Но, по-моему, "Шестое чувство" вообще не нуждается в создании специальных интернетовских легенд или в заговорщическом молчании всех тех, кто успел приобщиться к его последнему секрету. Зрительский ажиотаж вокруг этого фильма скорее всего следовало бы сопоставить, например, с особой популярностью картины "Привидение", снятой десятилетием раньше (между прочим, с участием Деми Мур, тогдашней жены Брюса Уиллиса, который теперь сыграл как бы в варианте "Привидения" конца 90-х). Однако та лента Джерри Цукера была безусловной мелодрамой с элементами фантастики, мистики и комедии, а работа М.Найта Шьямалана – типичная психодрама, пусть тоже с мистикой.
Думаю, что анализируя "Шестое чувство", неплохо бы иметь в виду также два отнюдь не явно выраженных мотива. Первый: фильм снят в Филадельфии (даже есть принципиальное уточнение, что на юге этого города), где, кстати, и проживает сам режиссер, сумевший также настоять на том, чтобы впервые всеамериканская кинопремьера состоялась именно здесь. Ну, и что с того?! Вот Дэвид Линч, напротив, возненавидел Филадельфию и воплотил на экране редкостное отвращение к ней, передающееся всем, кто смотрит его ранний шедевр "Голова-ластик", замешанный на мистике и сюрреализме. А еще Джонатан Демми поставил картину "Филадельфия" об умирающем от СПИДа молодом адвокате, и Брюс Спрингстин спел в ней горькую песню "Улицы Филадельфии". В ленте М.Найта Шьямалана нет подчеркнуто негативного отношения к первой столице США, однако, упоминание о месте съемки, как и почти отрешенное (словно из других пределов) разглядывание классических зданий, памятников и парков Филадельфии почему-то рождает ощущение, что перед нами – "мертвый город", подобный нашему Санкт-Петербургу, не раз дававшему повод для мрачного вдохновения многих творцов: от Гоголя и Достоевского до (если брать новое кино) фильма "Про уродов и людей" Алексея Балабанова.
Второе обстоятельство, важное для понимания ленты – то, что ее придумал и снял человек, являющийся представителем все-таки восточной культуры, философии и миросознания, где грань между посюсторонним и потусторонним, между обществом живых и царством мертвых не так уж определенна и тем более не пугающа, а выходцы с того света вполне могут существовать среди людей и даже вступать с ними в близкие отношения.
Для американского менталитета в ситуации изрядно поднадоевшего ожидания конца света (тот же Брюс Уиллис годом раньше вдоволь постарался, спасая всю планету Земля от гигантского астероида в фантастическом, но тупом по мысли "Армагеддоне") или громогласной досрочной встречи миллениума эта среднебюджетная ($40 млн), тихая и умная лента "загадочного индуса" оказалась своеобразным откровением о том, что и мертвым больно. А живым, кому ведомо "шестое чувство", вдвойне мучительно испытывать, помимо собственных страданий, еще и посмертные горести неупокоившихся душ.