Мимо кассы

Этот год стал как никогда урожайным на арт-хаус – кино авторское, снятое при невмешательстве продюсеров и иногда за сущие копейки, рассчитанное не на широкую публику, а на ценителей настоящего искусства. В каннском конкурсе было сразу два таких русских фильма – «Изгнание» (2007) Андрея Звягинцева и «Александра» (2007) Александра Сокурова. На ММКФ главный приз получило «Путешествие с домашними животными» (2007) Веры Сторожевой, а приз ФИПРЕССИ – «Ничего личного» (2007) Ларисы Садиловой. В разные секции венецианского конкурса попали «12» (2007) Никиты Михалкова (он, кстати, и за "Оскара" уже готов побороться) и «Отрыв» (2007) Александра Миндадзе. Вроде бы отечественный зритель должен был потянуться в кинотеатры. Однако те фильмы, что уже вышли, так и не стали прокатными хитами, и у других перспективы небогатые. Хотя публику принято называть дурой, все же ситуацией рулят прокатчики. Кинотеатральные сети, кроме блокбастеров вроде «Монгола» (2007), берутся только за более или менее попкорновое кино. Но даже тут прокат разбивается о непродуманную политику. Если попсовый «Глянец» (2007), собравший 119 миллионов рублей, посмотрели около девятисот тысяч человек, то уже камерная говорухинская «Артистка» (2007), которую зачем-то прокатывали столь же широко, заработала только 19 миллионов, вызвав интерес всего у ста тридцати тысяч зрителей.

Что уж говорить о таких эксклюзивно-артовых вещах, как «Яр» (2007) Марины Разбежкиной, очень востребованного фестивалями режиссера. Эта экранизация юношеской прозы Сергея Есенина, проникнутая языческой мистикой, получила композиторский приз на "Кинотавре" и яростно обсуждалась на интернет-форумах. Но по кассе "Яр" дал всего… 8 тысяч 350 рублей, принесенные 55 зрителями. Видимо, это все, кто сумел обнаружить в афише фильм, шедший в одном кинотеатре на одном сеансе четыре дня.

На грани нервного срыва

Конечно, прокатчики не дураки. Но, не имея специальных залов, они никак не могут вычислить зрительский потенциал арт-хауса. Да он и неоднозначен. Вот, например, только что на четырех экранах шел в Москве "Отрыв" Александра Миндадзе. Очень смелое, радикальное кино, оставляющее сильное впечатление. Но не исключаю, что заработанные им 125 тысяч рублей (месячная зарплата хорошего менеджера) – это предел для одного города. Уж слишком непрост выбранный автором киноязык – он далеко не всем зрителям по зубам, и об этом надо обязательно предупреждать. Произошла авиакатастрофа. То ли два самолета столкнулись в воздухе, то ли один лайнер все же увернулся от столкновения. На земле лежат обломки, особисты ищут "черные ящики", родные пассажиров и экипажа живут последней надеждой, а власти скрывают от них информацию. Камера прыгает, вырывая из толпы то одно, то другое лицо, пока наконец не выбирает себе героя и персонажей. Они куда-то едут, заговорщически обсуждая свои цели и поступки. Оборачиваются то теми, то этими. Определить жанр фильма иначе как "истерика" невозможно. Такое говорение навзрыд не противоречит ни выбранной теме, ни стилистике Александра Миндадзе, одного из самых именитых наших сценаристов, который четверть века сотрудничал с режиссером Вадимом Абдрашитовым. Вместе они узнали вкус славы, вместе получали награды, вместе не обращали внимания на критику и вместе вступили в творческий кризис, в итоге которого не просто дуэт, а уникальный художественный бренд распался. И вот сценарист экранизировал сам себя, эффектно, спору нет, высказавшись даже не на сто, а на 120 процентов. И мистический холодок есть в картине, и экспрессивная, даже агрессивная визуальная среда, и интересные, незатертые актерские лица. Но, увлекшись режиссурой, о которой давно мечтал, Миндадзе разрушил не только повествовательную структуру – бог бы с ней, – а эмоции. А без эмоций разобраться в этих шарадах даже видавшему виды арт-хаусному зрителю тяжело. Что уж говорить о случайно зашедшем в кинозал неподготовленном человеке?

Та же проблема у новой картины Киры Муратовой «Два в одном» (2007), прокат которой продолжается. Две новеллы, не слишком связанные друг с другом, под видимостью юмора демонстрируют, кажется, предел фирменной муратовской мизантропии. Она впервые не пожалела себя, представив на суд публики столь интимную, как бы недоделанную и рассказанную только для своих картину. В первой новелле монтировщики приходят ставить декорацию к спектаклю и на арматуре обнаруживают повесившегося актера. Милицию вызвали, но она не едет, зато публика в фойе собирается. Все с трупом свыкаются быстро, продолжают под обсуждение печального случая надевать костюмы и прочищать горло арией. Спектакль начинается, и из него выходит герой второй новеллы (Богдан Ступка), в которой богатый дядька в особняке, украшенном аляповатыми картинами с обнаженкой, пристает сначала к собственной дочери, а потом к ее подруге, вагоновожатой из трамвайного депо. Девчонки, которых играют вовсе не девчонки Наталья Бузько и Рената Литвинова, жеманятся, хохочут, отбиваются, поддаются, а потом сбегают в новогоднюю ночь. Тут и карнавальность, и подчеркнутая нафталинная театральность, и грубые маски-амплуа, из-под которых подлинных лиц не разглядеть, и искусство, которое пытается шоком и пошлостью достучаться до зачерствевшего сердца зрителя, и много еще чего есть. Но все это, равно как и отсебятина любимых муратовских непрофессионалов с кашей во рту и голове, не каждого зацепит. Да и Рената Литвинова (она же сочинила вторую новеллу) как актриса слишком эксклюзивный товар, хотя здесь играет дамочку из народа. Вообще, на мой личный взгляд, для Муратовой надо построить специальный кинотеатр, чтобы публика, жадная до концептуальных впечатлений и этаких особенных фантазий, могла бы отсматривать ее творчество в режиме нон-стоп, заходя в зал на любом эпизоде любого фильма.

Мужчина и женщина в тупике

У Андрея Звягинцева своей публики пока и быть не может. Успех его дебютного «Возвращения» (2003) был очень велик, картина получила два главных приза на Венецианском фестивале и собрала в зарубежном прокате серьезные деньги. У нас же ее автора никто, кроме критиков и президента, не заметил, и фильм стремительно сошел с экрана. Новая картина "Изгнание" подтверждает творческую манеру режиссера. Он не хочет рассказывать историю, а хочет на ее пунктирном фоне играть метафорами и цитатами. Впрочем, сюжет "Изгнания" на житейском уровне будет вполне понятен даже поклонницам мыльных опер. Благополучные с виду супруги, имеющие двоих детей, на самом деле медленно погружаются в ад обыденности. Властный доминирующий муж (Константин Лавроненко получил приз за лучшую мужскую роль в Канне) полностью подавил нежную жену (шведская актриса Мария Бонневи, озвученная Еленой Лядовой). Получив положительный тест на беременность, она решает заявить о себе громко, выбрав для этого странный способ – намекает мужу, что ребенок не его, и, согласившись на домашний аборт, умирает. Но она не уносит свою тайну в могилу: муж узнает, что это была всего лишь проверка, жена чиста перед ним и Богом, а он навеки изгнан из рая. Безусловно, Звягинцеву (впрочем, в той же степени это заслуга оператора Михаила Кричмана) очень удаются игра света и тени, медитативные пейзажи, живописная одухотворенность быта, статичные портреты героев, достойные отдельной фотовыставки, и вся изобразительная часть, которая в его руках покрывается каким-то совершенно немыслимым в арт-хаусе дизайнерским глянцем. Он тщательно изгоняет с экрана любые признаки конкретного времени и места. Герои его носят интернациональные и от этого кажущиеся искусственными имена – Марк, Алекс, Вера, Ева, Роберт, Макс. Он хочет быть универсальным и вневременным, как бы заранее снимая свою историю о несостоявшемся Благовещении не для сегодняшних зрителей, а на века. Для такого разреженного, изысканного кино нужны длинная дистанция, долгий прокат, а совсем не большие залы. Но большой экран все-таки необходим. На мой взгляд, DVD эту картину просто убьет.

Из всех арт-хаусных невидимок больше шансов вызвать интерес у обычной публики имеет фильм Ларисы Садиловой "Ничего личного". Тут есть и детективная интрига, и душераздирающая мелодрама, и психологический этюд, и комедия положений, и точные зарисовки провинциальной жизни. Немолодой частный детектив получает выгодный заказ на слежку за одинокой женщиной, ставит жучки и часами сидит, наблюдая, как мается женщина за гранью нервного срыва. А во дворе с собачкой гуляет другая женщина, вся жизнь которой подчинена ожиданию чиновного любовника из Москвы. С виду они прямые противоположности – несчастливая и счастливая в любви. Но когда выяснится, что сыщику был неверно назван номер квартиры, то станет понятно, что речь идет только о разных этапах одной и той же женской судьбы. Садилова очень аккуратна с метафорами и не стремится придать частной истории универсальное звучание. Оно возникает само собой: любовные треугольники всегда кого-то задевают углами, все мы участники реалити-шоу, только не знаем какого, да и само кино является в определенном смысле замочной скважиной. Садилова не скрывает, что вдохновлялась «Фотоувеличением» /Blow-up/ (1966) Антониони и "Разговором" /Conversation, The/ (1974) Копполы. Но благодаря узнаваемому быту и качественной игре Зои Кайдановской и Валерия Баринова (один из самых необычных любовных дуэтов) расхожий западный сюжет про вуайеризм кажется родным и теплым, как булка с маком.

Полтора землекопа

Конечно, арт-хаусное кино некомфортное. Оно возмущает, оно мучит, оно грузит – и не стремится развлечь. Оно не входит в зрителя, как пиво, но и не выходит с той же скоростью, продолжая жить в душе достаточно долго. Публика для этого "нишевого" кино в России была всегда. Но чтобы такие картины могли дойти до тех, кому они адресованы, должна наконец появиться сеть арт-хаусных залов, где фильмы-невидимки увидят и оценят. В Европе, между прочим, недорогое в производстве авторское кино, показанное в таком режиме, окупается ничем не хуже блокбастеров.

Недавно я прочла, что среднестатистический россиянин со среднестатистической зарплатой (примерно 500 долларов) может позволить себе потратить на досуг, главным в котором было и остается кино, только 41 рубль в месяц. Откуда же показатели бокс-офиса, которые вывели Россию на почетное 12-е место в числе стран, отдающих заработанные деньги Голливуду? Да и громкие российские кинопроекты порой обгоняют по кассе американские блокбастеры. Но те суммы, которые указывают прокатные компании в своих отчетах, странно делить на 41 рубль – получаются какие-то "полтора землекопа", ведь билет в кино стоит 150-200 рублей. Ясно, что наш среднестатистический зритель посещает кинотеатр где-то раз в полгода. То есть тупо ждет очередных «Пиратов Карибского моря» или «Гарри Поттера».

Тем не менее та же статистика отмечает, что в стране уже сформировалась армия из полутора-двух миллионов постоянных кинозрителей. Ориентируясь именно на них, наше кинопроизводство пошло на подъем. А государство ему усиленно помогает. В прошлом году в Федеральное агентство по культуре и кинематографии поступило 800 заявок. В итоге было профинансировано производство чуть более ста картин, из которых только половина вышла в прокат. Куда делась другая половина, никто не сообщает: господдержка – деньги невозвратные. Так русское кино, несмотря на видимость бума, остается убыточным.

Однако если делать ставку только на блокбастеры, то таковым оно и останется. Развлекательное кино во всем мире в кризисе и топчется на месте, охлаждая пыл преданных поклонников стереотипными поворотами сюжета и бессмысленными аттракционами спецэффектов. Но везде у него есть подпитка в виде некоммерческого и фестивального кино. Драма нашего кинопроцесса не в том, что запаздывает новый "Антикиллер". А в том, что не развивается рынок арт-хауса, который является проводником новых идей, сюжетов и приемов. Его просто негде показывать, его никто, кроме кинокритиков, не хочет рекламировать, поэтому в афишу эти фильмы попадают скорее для галочки.