У нас принято ругать российское кино — и часто не по делу. Всё же не стоит его слишком недооценивать: иногда отечественные авторы снимают кино не просто отличное, но то, что преодолевает языковые и географические границы. Сегодня мы как раз вспомним примеры российских картин, чья прокатная судьба за рубежом сложилась не хуже, а то и лучше, чем на родине.
Складывается ощущение, что хоррор Егора Абраменко — о советском космонавте, который вернулся с орбиты с пришельцем-симбиотом внутри, — понравился западному зрителю даже больше, чем отечественному. У нас картину многие приняли прохладно — несмотря на то что в рамках российского жанрового кино она однозначно большой шаг вперёд. Американские же критики (и простая аудитория) «Спутник» преимущественно полюбили: его называют талантливым оммажем «Чужому» и удивляются, что из России вообще могло выйти подобное техничное кино. Пора бы и нам, наверное, научиться радоваться мелочам.
К слову, о фильмах, чья судьба на Западе сложилась лучше, чем в России. «Папа, сдохни» Кирилла Соколова — кино удивительное, не похожее ни на что в отечественной индустрии: это жестокая сплэттер-комедия о том, как парень приходит в квартиру нечистого на руку мента, а в итоге оказывается посреди кровавой бани. У неё и в России была хорошая критика, а на фестивале «Окно в Европу» картина взяла главный приз, но, спасибо (не)стараниям прокатчиков, в кино фильм мало кто увидел. Зато потом он разошёлся по зарубежным жанровым фестивалям, собрал там наград, попал через видеосервисы в США и получил впечатляющие 97% на Rotten Tomatoes. В итоге, например, издание Film School Rejects включило «Папа, сдохни» в список 50 лучших экшен-фильмов десятилетия, а сайт SlashFilm назвал одной из лучших зарубежных картин 2010-х.
К последней на данный момент картине Кантемира Балагова успех как будто бы пришёл с небольшим опозданием (что вызвано особенностями проката в тех же США). Да, фильм сразу принёс своему автору приз за режиссуру в секции «Особый взгляд» Каннского кинофестиваля, но удивительным образом не прошёл дальше шорт-листа на «Оскаре». Зато через год, когда «Дылда» добралась до ограниченного американского проката, фильм наконец заметили: теперь он в каждом втором зарубежном списке «Лучших картин 2020-го». А ещё популярность картины наверняка помогла Кантемиру Балагову получить режиссёрское кресло в пилотной серии The Last of Us, экранизации его любимой видеоигры, которую он будет снимать для HBO.
Первый отечественный блокбастер показал, что в России подобное кино — красочное, дерзкое и бойкое, — в принципе, можно снимать и ещё и зарабатывать на нём. Экранизация романа Сергея Лукьяненко от Тимура Бекмамбетова и сегодня смотрится хорошо: как такой слепок эпохи диких нулевых, когда можно было всё и даже больше. На Западе кино тоже приняли неплохо: фильм прокатывался по всей Европе и США. И пускай собрал по голливудским меркам немного, некоторые жанровые любители за рубежом до сих пор с теплотой вспоминают о «Ночном дозоре» как об интересном и ни на что не похожем российском фэнтези. Да и, кто знает, может, если бы не «Ночной дозор», у Бекмамбетова бы не получилось построить успешную карьеру в Голливуде.
Не стоит забывать, что в наше время международный успех не ограничивается одним лишь Голливудом. В Америке военный экшен Фёдора Бондарчука (который, кстати, зачем-то отправили на «Оскар») приняли очень сдержанно — его справедливо ругали за сценарную несостоятельность и чрезмерную любовь режиссёра к слоу-мо. Зато в Китае «Сталинград» ждал успех. Первый российский IMAX-фильм собрал там 11,5 миллиона долларов и стал самой кассовой зарубежной неанглоязычной картиной из всех, что выходили в Поднебесной. Правда, только до 2015 года — потом это звание перехватил индийский «ПиКей».
Монументальный фильм Александра Сокурова, снятый одним дублем в Эрмитаже, давно заслужил себе место в мировой истории кино. О нём часто пишут, вспоминая лучшие картины XXI века, им вдохновлялись Альфонсо Куарон и Алехандро Гонсалес Иньярриту, а легендарный американский критик Роджер Эберт сравнивал кинематографическое достижение Сокурова с тем, чего когда-то достиг Альфред Хичкок. Фильм называют гениальным исследованием истории, которое одновременно работает как удивительный аттракцион, где эпизоды из разных отрезков времени предстают в самых невообразимых ракурсах. Кассовый успех здесь, понятно, не так важен, как художественное признание — и с последним у «Русского ковчега» явно нет никаких проблем.
После фиаско вторых «Утомлённых солнцем» легко забыть, насколько тонкой работой был первый фильм — снятый как будто совсем другим, до-бесогоновским, до-меметичным Никитой Михалковым. Вышедшая в 1994 году драма об эпохе сталинских репрессий до сих пор остаётся единственной российской картиной, получившей «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке. Пока в хаосе постсоветского пространства кинотеатры умирали один за одним, «Утомлённых солнцем» ждал международный успех: фильм собрал аж 2,5 миллиона долларов в США. Может показаться, что это не так уж много, но поглядите: тот же «Ночной дозор», дико успешный по отечественным меркам блокбастер, заработал за океаном только один миллион. А тут академическая драма, да ещё и на такую специфическую тему, да ещё и снятая на другом языке (чего американский зритель, например, обычно не любит).