Музыка для слишком умных женщин

Вим Вендерс поставил «Съемки в Палермо» /Palermo Shooting, The/ (2008), историю о страхе смерти и примирении с с жизнью, настоящее глубокомысленное кино, которое обещает вам сказать всю правду. Каждый уважающий себя великий режиссер должен на старости лет снять такое кино – и далеко не обязательно оно должно стать культовым кемпом.

Фокус в том, что у Вендерса идеальное чувство музыки – когда-то вальс The Carny Ника Кейва придал мрачного очарования «Небу над Берлином» /Himmel uber Berlin, Der/ (1987) (и сообщил, между делом, множеству зрителей о существовании чокнутого автралийца). Когда-то пластинка Buena Vista Social Club играла на каждой вечеринке в каждом приличном доме – Вендерс с Раем Кудером стали открывателями для мира целого направления в музыке.

Конечно, саундтрек к «Съемкам в Палермо» революции не произведет – тут он просто собрал очень хорошие песни очень хороших людей. Собственно, и главную роль в фильме играет Кампино – немецкий панк, телевизионный и журнальный журналист, интервьюировавший Пола Маккартни и других суперзнаменитостей, шутник и шалун, который селится в гостиницы под именем Руди Дучке, лидера немецкого студенческого движения в 1968 году – шутка, которая смешно звучит только в его голове, но уважение вызывает.

Правда, у Вендерса не поет.

Зато снова поет Ник Кейв и его новая группа Grinderman – в которой, впрочем, все музыканты старые, из Bad Seeds. Бет Гиббонс, женщина, поющая потусторонним голосом лучшие песни с края могилы, выступает тут два раза – одна песня с «Portishead», одна – с сольного альбома с Растин Мэном. Есть тут Фабрицио де Андре итальянский Генсбур, который с начала шестидесятых поет о бедных, о проститутках и о Боге. С итальянской музыкой, впрочем, есть одна серьезная проблема, особенно если языка не знать: можно найти крутого итальянского инди, или прогрессива или панка, и там будет прекрасное инди- или панк-вступление, тяжелый блюз, как в нашем случае, гитарные вопли или, наоборот, нежные переливы, но самое позднее к припеву эта музыка непременно станет Тото Кутуньо. Но это неважно – в Москве, кажется, нет девушки, которая хотя бы немножко не слушала Фабрицио де Андре.

Присутствует так же волшебный блюз от Iron&Wine – американского фолк-певца Сэмюэла Бима и есть песня его друзей и партнеров Calexico, аризонской рок-группы, чем-то совсем чуть-чуть напоминающая Ника Кейва в периоды просветления. У Вендерса безукоризненный вкус, и даже когда он ныряет в новую реальность, где занимаются музыкой люди моложе пятидесяти, он достает оттуда как бы не лучшее. С другой стороны, прорывом участие в саундтреке фильма Вендерса для этих людей не станет. Iron&Wine звучали в «Анатомии Грея» и в финале четвертого сезона «Доктора Хауса», а это, как вы понимаете, совсем другая аудитория.

Но увы, гвоздь саундтрека, лучшая песня и лучшая роль в этом фильме – Лу Рид, Velvet Underground, Some Kinda Love. Появившаяся на одноименном альбоме, третьем по счету, в 1968 году, песня про слишком умных женщин и бесстыдство – то, что ставит в музыкальном автомате главный герой фильма после того, как чуть не погиб. И тут ему является призрак Лу Рида – полупрозрачный, черно-белый, сморщенный, в майке-алкоголичке – и начинает проповедовать. Круче этого только Деннис Хоппер в роли смерти, яростно спорящий о преимуществах и недостатках цифровой и аналоговой фотографии.

Вообще же когда слушаешь саундтрек, возникает два вопроса: можно ли с этим диском жить отдельно от фильма? Ответ положительный. Там, правда, есть несколько треков оригинальной музыки Ирмина Шмидта, основателя главной авангардной группы вселенной Can – свободная импровизация на тему баховских Страстей по Иоанну, так вот к ним трудновато привыкнуть, рука так и тянется переключить. Хотя местами довольно интересно.

Вопрос второй: можно ли, слушая этот саундтрек, составить в голове какой-то другой фильм, в котором гламурного фотографа не протыкали бы смертельные стрелы, как святого Себастьяна. В общем, нельзя, конечно. Только бессонница, больше эта музыка ничего не обещает.