Интервью с режиссером фильма «Бабушка легкого поведения» Марюсом Вайсбергом

– Марюс, вас смело можно назвать одним из главных комедиографов России, вы имеете колоссальный опыт. Что заинтересовало вас в такой, казалось бы, «заезженной» теме, как переодевание мужчины в женщину? Чем, с свою очередь, вы «заманивали» в этот проект актеров?

– «Заезженная» тема – это заведомо неправильный подход. Если автору есть что сказать на неоднократно экранизированный сюжет, то не нужно оглядываться на уже снятое и написанное. Содержание и посыл важны, но форма сегодня получает первостепенное значение, а потому не нужно бояться использовать известные сюжеты. В какой-то мере ведь и «Аватар» это вольный пересказ «Покахонтас», но сделанный так красиво и талантливо, что это ни в коем случае нельзя назвать простой копией. В нашем фильме меня прежде всего заинтересовало не что мы рассказываем, а как – показать мошенника, да еще и в исполнении Александра Реввы, в типичном «совковом» доме престарелых мне показалось свежим и интересным. И даже немного опасным, ведь многие к нашему проекту относились скептически. Но я сразу понимал, что помещение актуальной, молодежной романтической комедии в необычный антураж и будет главной фишкой фильма. Так что уговаривать никого особенно не пришлось, все понимали, что лента будет уникальной.

– У вашей картины сразу четыре сценариста. Можете рассказать, каким был ваш вклад в историю, а что добавил сюжету Александр Ревва?

– Александр и Саид Давдиев придумали сюжет. Саид прописал много смешных гэгов. Я же всю все эти элементы объединил в полноценный сюжет, написал новый первый акт, добавил романтическую линию, мне показалось, что с этой стороны герой откроется зрителю еще более интересно. Отдельное спасибо я должен сказать Евгению Шелякину за разборку с наркоторговцами в финале картины – это один из самых любимых моих эпизодов в фильме, он придумал феерично смешной сюжетный поворот.

– Картина временами выглядит очень «кровавой», хотя раньше у вас в фильмах не просматривалась такая страсть к гротесковому насилию, даже в «Гитлере» и «Ржевском». Это какое-то веяние времени? Подражание Тарантино? Или что-то особенно, свое, личное?

– На самом деле по-настоящему кровавая сцена у нас всего одна, и я специально ее прописал. Мне хотелось на эмоциональном уровне дать зрителю понять, что у героя реальные проблемы. Если бы мы этот эпизод показали в другом ключе, отшутились бы как-то, то весь последующий сюжет потерял бы остроту, а дальнейшие похождения не были бы такими смешными. Чем сильнее зритель верит в серьезность угрозы, тем более он вовлечен, и именно это делает последующие повороты в жизни Сани яркими и смешными. Так что это не слепое подражание Тарантино, хотя, не скрою, его влияние было, это просто разговор с аудиторией на понятном и актуальном киноязыке.

– Сюжетная линия с компрометирующей флешкой у вас заканчивается «ничем» (она обменяна на свободу Саши, но ее владелец никак не наказан). Это осознанное решение или сценарный промах?

– А в современных реалиях вопрос с таким компроматом и не мог решиться иначе. Мне показалось, что здесь не нужно ничего придумывать, это мое осознанное решение – показать все именно так, как случилось бы в жизни. Не согласен с «промахом», это изящное решение, добавляющее ощущение реальности и правдивости происходящему на экране.

– Где снимался фильм, в частности, сцены с домом престарелых? Существующее это заведение или вам пришлось воссоздавать этот узнаваемый быт советских санаториев-профилакториев?

– Это реально существующий в одном из подмосковных городков санаторий, принадлежащий, кажется, Министерству науки и образования, и во время съемок в нем даже проживали какие-то совершенно замечательные пенсионеры. Нам повезло еще и потому, что этот дом является музеем, и в нем сохранен дух советских времен. На мой взгляд, выбор объекта был очень удачным – искали его долго, договаривались трудно, у нас были временные ограничения на съемку, но все это того стоило, здание создает правильную атмосферу.

– Почему выбор исполнительницы главной роли пал на Наталью Ионову, имеющую весьма скромный актерский опыт? Довольны ли вы ее игрой? Сложился ли у нее, по-вашему, тандем с Александром Ревой?

– Любой режиссер вам скажет, что для хорошего фильма будет правильнее найти подходящую личность, а не актера, перевоплощающегося в нужный характер. И особенно это принципиально для комедии. Наташа – потрясающая, обаятельная, по-детски чистая личность, она по темпераменту и психотипу вписалась в роль великолепно. Открою тайну, Саша Ревва изначально был против кандидатуры Глюкозы, но после того, как я показал ему ее пробы, он сменил мнение на противоположное. Я уверен, что в такой легкой романтической комедии лучше Наташи не сыграл бы никто, любая другая актриса принесла бы в фильм багаж своего опыта, своего образования, своих отношений с другими режиссерами. Наташа же была «чистым листом», в кадре была собой, а ее дуэт с Сашей получился очень милым.

– Не можем не спросить о ваших впечатлениях от работы с Владимиром Толоконниковым. Каким он был на площадке и вне ее? Что привнес в фильм?

– Да, так сложилось, что для Владимира Толоконникова роль в нашем фильме стала последней большой работой в кино, очень грустно об этом говорить. На площадке он был необыкновенно молод, игрив, ведь по сюжету его герой должен был ухаживать за новенькой обитательницей дома престарелых, но самое интересное – ему не приходилось это играть. Он таким и был, на площадке он не пропускал ни одной женщины, чтобы не заговорить с ней, не сделать комплемент, не притронуться или приобнять. В нем жил заразительный огонь какой-то юношеской влюбленности во всех и во все, его на съемках обожали все. При этом он был необыкновенно технически подкован и опытен, точно выполнял задачу и экономил нам уйму времени. Светлая память, великий человек.

– Как вы подбирали такой замечательный ансамбль пенсионеров? Были ли среди задействованных лиц обычные люди или все это специально приглашенные актеры?

– Конечно, ведущие и наиболее заметные роли были распределены по результатам достаточно длительного и скрупулезного кастинга, но были у нас и примеры того, как актерам массовых сцен, а это тоже возрастные артисты, я давал возможность проявить себя. Некоторые из них были без образования, без большого опыта, но в них был особенный свет и харизма, которые позволяли поверить в их силы. Но в главных ролях были, разумеется, профессионалы.

– В фильме используется много музыки, причем достаточно актуальной: Шнур, Мумий Тролль, Баста, Лобода и другие. Обычно продюсеры и режиссеры жалуются на дороговизну такого звукового сопровождения. Откройте секрет, как заполучить в свою картину столько хитов?

– Все перечисленные вами музыканты и еще несколько тех, кого вы не упомянули, являются нашими общими с Сашей Реввой друзьями, поэтому они поделились с нами своими композициями безвозмездно. В этом и весь секрет – мы сумели убедить своих друзей в том, что кино получится привлекательным для зрителя, что им не будет стыдно за то, что в фильме звучат их песни. Так что фактически нам пришлось заплатить только за композицию Робби Уильямса, и это, я вас уверяю, была внушительная сумма. Мы разорились бы, если бы оплачивали всю музыку.

– Знаем, что у вас сложились теплые, дружеские отношения с Филиппом Киркоровым, но спросим, насколько тяжело было заинтересовать его данным проектом, как снималась сцена с певцом и как Филипп воспринял сценарную насмешку над его эгоцентричностью?

– Мы все очень благодарны Филиппу за то, что он выбрал время и приехал к нам на площадку почти на полный съемочный день, чтобы сыграть самого себя. Судя по тому, что он активно поддерживает нас сейчас в соцсетях, ему все понравилось и написанная для него роль ему понравилась. Он замечательный профессиональный артист и прекрасно понимает, что такое кино, так что нашей с ним дружбе не могут помешать никакие взаимные шутки.

– Александр Ревва во время фильма носил сложный пластический грим. Не хотелось ли вам когда-нибудь самому примерить на себя что-то подобное?

– У меня нет ни малейшего сомнения, что при желании я мог бы стать хорошим актером, который справился бы и с женской ролью, но меня всегда привлекала другая сторона камеры. Я восхищаюсь Александром, который выдерживал эти двухчасовые мучения с гримом, но мне приятнее проводить это время, занимаясь другой работой. Стремления войти в кадр и что-то сыграть у меня нет, но при необходимости теоретически я сыграл бы женщину без проблем.

– В жанре комедии вы работаете уже достаточно давно. Как изменилась комедия за последние 10-15-20 лет? Над чем зритель смеется сейчас и что перестало быть смешным со времен «Гитлер капут!»? Какие фильмы смотрите вы сами и откуда черпаете вдохновение и юмор для будущих картин?

– В молодежной аудитории я замечаю изменения в запросе на натурализм, на остроту, на перчинку, а не на романтику. Душевность не исчезла совсем, но сейчас зрители обращают на нее меньше внимания. Подросшая за десять лет аудитория стала гораздо более американизированная в отношении юмора, но российские комедии смотрит далеко не только молодежь, поэтому режиссерам нужно тонко чувствовать ту грань, на которой сходятся интересы консервативного зрителя и поклонников новомодного кино. И мы осознанно искали в «Бабушке» такое сочетание, которое пришлось бы по вкусу нескольким поколениям поклонников комедии. Первые дни проката показывают, что в большой степени нам это удалось.