Рецензия на фильм «Мюнхен»

Фильм о трагедии Мюнхена и ее тайных последствиях

Подобно идущей сейчас в кинотеатрах "Сириане" /Syriana/ (2005) Стивена Гэгэна, этот фильм пытается понять тайные пружины войны, развернувшейся между ближневосточным террористами и тем, что принято называть цивилизованным миром. Его вывод: рыльце в пушку у обеих сторон.

Фильм начинается с трагедии, случившейся на глазах у миллионов в сентябре 1972 года, когда на зимней Олимпиаде в Мюнхене группа палестинских экстремистов взяла в заложники, а потом расстреляла всю команду израильских спортсменов. Этот эпизод, вызвавший в мире шок и давший название картине, занимает в ней от силы десять минут. Остальное известно миру значительно меньше, и реакция на него не столь единодушна.

Израиль начал мстить. Миссия под кодовым именем "Операция гнева господня" была поручена секретному боевому отряду спецслужб. Стилистика "кода" уже сама по себе уравнивает этот отряд с палестинскими фанатиками. Задача правительственных боевиков – найти исполнителей мюнхенской бойни и убрать их поодиночке. Сцена с чернобровой пламенной старухой, похожей на Голду Меир, напоминает подпольные сходки в советском кино времен "Выборгской стороны". Вообще, картину Спилберга очень многое роднит со стандартными приемами советского пропагандистского искусства – идейная пафосность и ходульная публицистичность, а также непременные семейные ценности, оттеняющие суровость тайной мужской работы. Даже контрабандой проникший в эту картину половой акт подан в духе подчеркнутого пуризма – причинные места как бы случайно, но с наивной тщательностью загорожены складками простыней. Все выдает заботу режиссера о том, чтобы его послание дошло до стран с различными представлениями о границах приличного. (Как показал ход событий, забота не дала результатов – в арабском прокате потребовали эти сцены все-таки вырезать). Наконец, фильм изобилует типичными для позднего Спилберга сбоями вкуса: кровь, эффектно расползающаяся по зеркальному полу, экстремистка, картинно умирающая полуобнаженной, предварительно прижав к беззащитным грудям любимую кошку и пр.

Но сделано главное: Спилберг разрушил стереотип арабского экстремиста в американском кино как безусловного злодея, а также образ израильтянина как безусловного страдальца и жертвы. Нарочитая дегуманизация противника так же бессмысленна и ведет в тупик, как и нарочитая канонизация "своих". "Мюнхен", таким образом, зовет к диалогу.

Эрик Бана ("Халк" /Hulk, The/ (2003)) играет офицера израильской разведки Авнера, которому сотрудник МОССАДа Эфраим поручает задание особого рода. Как герой советской ленты 40-х годов "Подвиг разведчика", Авнер должен уйти в подполье, отказаться от собственного имени и счастья видеть беременную жену (что даст режиссеру возможность развернуть несколько душераздирающе сентиментальных сцен) – во имя благородной задачи отомстить за кровь соотечественников. Ему предстоит одиннадцать убийств – само собой, не считая множества попутно взорванных случайных прохожих. В его распоряжении небольшая, но колоритная команда таких же идейных головорезов, готовых, по их выражению, за каплю еврейской крови уничтожить несметное число палестинцев.

Таким образом, оперативники МОССАДа тоже оказываются над законом, границами и здравым смыслом. Идея для них превыше всего, и это окончательно ставит их на одну доску с самыми отъявленными исламскими фанатиками. Но постепенно герои фильма начинают осознавать тупиковость такого пути. Авнер с отчаянием понимает, что из любящего мужа и чувствительного отца он превращается в машину для убийства, что он уже посажен на эту иглу, разрушающую психику и личность. Но насилием не остановить насилие: одно преступление против человечества неизбежно множит число ему подобных. Этой нехитрой, но пока непосильной для современного мира истине и посвящено "послание" Спилберга.

Его фильм – несомненно, поступок. Само существование таких боевых групп безымянных мстителей никогда не признавалось ни израильским правительством, ни МОССАДом. Операция "Гнев господень" по бумагам вроде как никогда не существовала. Но есть свидетельства не менее авторитетных источников, и эти свидетельства позволили Спилбергу открыть один из самых секретных файлов в истории официального терроризма. И он подошел к делу сначала как публицист-исследователь, и лишь потом уже как художник. Более того, он явно не заботился об изысканности художественного выражения своих идей, и его фильм страдает теми же пороками, что и родственные ему "Список Шиндлера" /Schindler's List/ (1993) и "Спасти рядового Райана" /Saving Private Ryan/ (1998): безвкусный сентиментализм и впрямую, для непонятливых, поданная идея. Но есть в картине и качество, которое можно считать фирменным "ноу-хау" Спилберга: его непревзойденное умение создать нарастающую напряженность. В результате возник гибрид слона с чайником – пропагандистский тяни-толкай, подающий актуальную миротворческую идею в форме приключенческого триллера, который отличается от десятков "неуловимых мстителей" только одним: герои не слишком приятны.

Но Спилбергу и здесь не изменяет точный расчет. Все вышеперечисленное, вызывающее одновременно интерес и тошноту, составляет ту коктейльную смесь, без которой не было бы такой острой реакции на его фильм. Саспенс привлечет в зал миллионы любителей боевиков, скупая мужская слеза растопит сердца миллионов поклонников мыльных опер, непочтительное отношение к МОССАДу и открытие оборотной стороны этой луны раззадорят "рыцарей без страха и упрека" всех мастей. И таким образом актуальная идея дойдет до всех зрителей планеты.

Этого не мог бы сделать ни один гений киноистории. Только Спилберг. Этим он и уникален.