Ну ты и жук! Рецензия на фильм «Yesterday»

Музыкант-неудачник Джек Малик (Химеш Патель) уже много лет выступает в захолустных пабах и прочих второсортных заведениях свего родного пригорода. В музыку Джека верит только его милейший менеджер Элли (Лили Джеймс), а сам он то и дело норовит бросить всё и пойти учить детей в школу. После провального концерта на одном из фестивалей он решает окончательно завязать с музыкой, но, грустно покатив домой на велосипеде, сначала оказывается в центре странной техногенной аномалии (по всему миру на несколько минут вырубается электричество), а затем попадает под колёса автобуса. Очнувшись, Джек обнаруживает, что вследствие аномалии таинственным образом из мировой поп-культуры стёрлись целые явления: нет больше ни кока-колы, ни сигарет, ни, что самое ужасное, The Beatles (Oasis, кстати, тоже нет, но это как раз вполне логично). Джек решает вернуть миру музыку ливерпульской четвёрки — ну и, как бонус, стать невероятно знаменитым.

Ричард Кёртис, мастер подзабытого жанра хай-концепт ромкома, снова в игре: подумать только, его прошлая полноценная работа, «Бойфренд из будущего», случилась аж в далёком 2013 году. В ней Кёртис выдал милому парню с лицом Донала Глисона способность перемещаться во времени, чтобы тот смог наконец очаровать свою девушку мечты. Спустя пять лет — другой парень и совсем другая способность. Но цель в конечном счёте та же.

В этом, кстати, самая частая претензия к Yesterday — как, впрочем, и главный аргумент в его защиту. Мол, кино уж больно бесконфликтно встраивается в однородную фильмографию Кёртиса. Это, что уж там, абсолютная правда: автору явно комфортно в своём тексте, и он не собирается из этой зоны комфорта выбираться. Потому и монолитный горизонт ожиданий — сформированный примерно у каждого, кто хоть раз видел кино Кёртиса, — здесь ни разу не поколеблется, не спровоцирует даже намёка на какое-либо творческое преодоление. Точнее, не так: спровоцирует. Но ровно один.

Ближе к середине фильма, когда главный герой получает свою способность (а до этого — по голове) и становится единственным человеком со священным знанием текстов The Beatles, фильм подводит нас к любопытному тезису. Что песни у «битлов», конечно, безмерно талантливые, но талант сегодня не значит ровным счётом ничего — если когда-то вообще значил. Самые смешные сцены в Yesterday как раз связаны с тем, как катастрофически рушатся ожидания героя: исполненная в кругу друзей песня (та самая, которая в названии кино) всех расторгает, но до колдплээевского Fix You ей, мол, далеко; первые ноты Let it Be не вызовут благоверного трепета родителей, а эксклюзивный концерт The Beatles в случайном пабе не заставит постояльцев оторвать голову от кружки пива. Yesterday на секунду заскакивает на территорию остроумной индустриальной сатиры, высмеивающей то, насколько в шоу-бизнесе велик разрыв между умением играть/снимать/писать и способностью находить связи и откровенно подлизываться.

Собственно, Джек по сюжету и не смог бы достичь никаких вершин, не заметь его внезапно Эд Ширан. На этом моменте, по-хорошему, индустриальная история должна была только начаться, но Кёртис внезапно делает шаг назад — даёт герою долгожданный «момент прорыва» (всего-то надо было спеть Back in the USSR в Москве: одному, без ударных, на разогреве у Ширана). Критика шоубиза сворачивается до карикатурно-меркантильной героини Кейт МакКиннон, а сама история быстро сводится к мелодраматическим перипетиям между Джеком и героиней Лили Джеймс.

Беря в обойму дико занятный концепт, Кёртис оперативно встраивает его в жанровый канон, прямо по учебнику: от способности — к триумфу, от него — к рефлексии и осознанию, что способность, в общем-то, герою и не нужна, а нужно лишь быть честным с собой, любить маму и не обижать младших. Причём в рамках канона написано-то кино отлично, трогательно и местами очень смешно (хотя смешнее русского браузера «Ярослав» здесь ничего нет). Хорош в главной роли неизвестный Химеш Патель, бесконечно мила Лили Джеймс, всё, в общем, тут так аккуратно, душевно, по-ремесленнически талантливо, что Yesterday, при всём его эпигонстве, невозможно не то что ненавидеть, а искренне испытывать к нему в принципе какой-либо негатив. Ну да, это просто ещё один ромком Ричарда Кёртиса. Но последний ромком Ричарда Кёртиса мы видели пять лет назад — и, как бы ни хотелось этого признавать, немного соскучились.

Единственное, не совсем понятно, почему сам Кёртис не сел в режиссёрское кресло — это ведь целиком его материал, не требующий и не терпящий иного видения. Смысла было бы гораздо больше, а претензий, думается, меньше. Но он зачем-то позвал снимать кино Дэнни Бойла — режиссёра без пяти минут гениального и давно переросшего местный текст. В итоге конфликт агрессивной бойловской кинематографии с карамельным сценарием Кёртиса, пожалуй, интереснее, чем любой конфликт внутри непосредственно фильма. Все эти экстремальные голландские углы и искажённые крупные планы, эстетичная статика и панковский драйв: многие сцены выглядят так, будто придавленный материалом режиссёр пытается из последних сил заявить о себе и напомнить, чей фильм вы всё-таки смотрите. Но ничего не выходит, авторские вкрапления остаются инородными, диктатура Кёртиса оккупирует экран. Прямо как в песне, когда-то он был молод, снимал «На игле», и ему не нужна была ничья помощь. А теперь — лишь громогласное Help! из-под обломков кёртисовского сценария.