Обзор фильма Виталия Мельникова «Луной был полон сад»

Виталий Мельников рискнул поставить фильм о своих ровесниках – семидесятилетних. О мирных людях, далеких от исключительно актуальных в наши дни профессий – вроде киллера, мафиози, вора в законе, которым, в основном, и посвящают свои вдохновенные кадры коллеги Мельникова. Более того: режиссер вместе с молодой сценаристкой Юлией Дамскер рискнул рассказать о светлой, прозрачной любви, осветив ее огоньком присущего самому Мельникову добродушного юмора. Юмор этот он отчасти распространил и на самого себя, осмелившегося в наше жестокое и прагматичное время заговорить о романтической старости. О людях, так и оставшихся подростками военных лет, как бы ни ломала их долгая, трудная и достаточно драматическая жизнь. Картина названа строкой Фета – "Луной был полон сад". Однако открыто заявленный пафос как бы скрыт в ткани тихой истории, в чем-то даже и нелепой – на взгляд людей, исповедующих трезвый реализм… Словом, истории о том, как женщина, разменявшая восьмой десяток, замужняя, имеющая сына и внуков, встретившись с предметом своей первой, почти детской любви, вдруг с ужасом и восторгом стала ощущать, что чувство это спустя десятилетия не угасло и обнаружило себя с новой, непозволительной силой.
Мельников всегда, разве что за исключением двух его исторических полотен, тяготел к людям вроде бы обыкновенным и вместе с тем непременно выпадающим из общего ряда. К людям, взрывающим повседневность своими внешне непредсказуемыми, а на самом деле абсолютно закономерными для них поступками, oтмеченными особостью реакций, отношениями, не вписывающимися в смиренное согласие с действительностью.
…Герои фильма, скромные петербургские интеллигенты, гуманитарии, не ощущают той избитости жизни, которая свойственна людям их возраста. Они не доживают свой век. И не выживают – при всей скромности отмеренных им средств к существованию. Они живут, вопреки всем трудным нормам их бытования. Потому что смогли сохранить умение раскрываться для чужой жизни, для чужой молодости (это особенно непросто в их годы), для чужой боли, отметая собственную. При всех их недугах, морщинах, естественной физической усталости все трое 70-летних героев фильма оказываются способны и к полету чувств, как это было давным-давно. Например, в детском доме, приютившем двоих из них в военные годы. Как в ранней молодости, они явно волнуются перед назначенным свиданием. Краснеют при встрече. Вглядываются друг в друга, любуясь и смущаясь… Мельников и блистательное актерское трио – Зинаида Шарко, Николай Волков и Лев Дуров – строят картину на точно выбранном ими контрасте внешнего прозаизма и потаенно страстного развития событий, как ни парадоксально звучит слово "страсть" по отношению к возрасту героев.
На экране как бы приличная квартира – приличная в восприятии доперестроечном, поскольку отдельная, в центре, умело перегороженная хозяевами так, чтобы нашлось место, в основном, книгам (о, уже забытые ценности!). На экране будни пенсионеров, где тягловой силой, как обычно в России, оказывается жена. Впрочем, роли здесь давно распределены – капризный муж-баловень и терпеливица-жена, которая, честно говоря, очень спокойно относится к капризам мужа, ставшим чем-то вроде ритуала. Возможно, даже заскучала бы без них. Впрочем, на скуку у нее нет времени, поскольку ей, бывшей учительнице словесности, надо постоянно пополнять хилый пенсионный бюджет, то есть давать уроки пухлым, туповатым отпрыскам "новоруссов", скрашивать чтением последние дни старика-интеллигента, еще способного оценить классические стихи и романсы. А в перерыве между беготней по городу выискивать на ближнем рынке то, что подешевле, чем в магазине… Именно на рынке, а не на каком-нибудь роскошном петербургском проспекте, она встречает хмельного немолодого господина, пытающегося продать такое же немолодое пальтецо… И узнает в нем того, кого когда-то осмелилась полюбить, сама того не осознавая.
Сюжет развивается по всем правилам любовного треугольника: муж, жена, любимый… С драматической сноской: в данном варианте не может быть благополучного исхода, он изначально исключен. Люди, подобные героям картины, органически не могут оскорбить ближнего своего, да и дальнего, нанести удар, чреватый в их возрасте весьма тяжелым исходом. Да просто не могут они жить обманом, какую бы радость тайная жизнь им ни давала. Наверное, даже самые отъявленные скептики, циники постепенно проникаются жизнью, которую ведут обретающие друг друга любящие. Их встречами в жалкой комнатке при цирке, где живет теперь бывший крупный ученый, ныне ставший конюхом… Их поездкой в Москву, куда он мчится за возлюбленной, их свиданием у памятника Пушкину и цветами на снегу… Боже мой, мы успели забыть обо всем этом – при помощи нашего экрана, в частности, где прикольные девицы отрываются с молодыми людьми, уходящими на очередное задание по отстрелу заказной персоны…
Проза все больше уходит на второй, на третий план. Словно авторы уже не опасаются неприятия их необычного сюжета и способа отношений их персонажей. Они устремляются к форте – не забывая о пиано, которое должно завершить фильм.
В картине есть несколько сцен из прошлого, которые должны как бы объяснить, что тогда разъединило любящих. Играя пьесу Симонова "Жди меня", подростки забылись, и поцелуй их на сцене был слишком естественен, долог и откровенен. На мой взгляд, осудили их педагоги слишком сурово, разослав с целью высоконравственной по разным детским домам. Может быть, так кажется по нашим меркам? Люди, жившие в то время, говорят, что это вполне могло случиться. А может быть, детдомовские эпизоды не вызывают полноты доверия потому, что слишком слаба оказалась игра юных исполнителей рядом с их старшими партнерами?..
Во всяком случае, содеянное в прошлом откликается в настоящем. Но не только мыслью о том, что разрушено было светлое и ясное чувство, что из-за этого во многом не задалась жизнь мужчины, так и не нашедшего свою Веру (имя героини). Прошлое откликается еще и прекрасным завершением истории, как ни относительно определение "прекрасное", имея в виду смерть героини. Но она уходит счастливой, дав радость тому, кто так и остался в ее судьбе. Жизнь была прожита не напрасно – Вера прощается с нами тихой, ясной улыбкой. Груз лет не заглушил в ней ребенка с незамутненной душой. Ее прощание – как вечерний звон, постепенно замолкающий, но остающийся с нами.
Замечу, что картина "Луной был полон сад" завоевала на ММКФ, кроме приза жюри за актерский ансамбль, еще и приз зрительского признания. И это, быть может, всего отраднее в наши дни…