Интервью с Роном, Драко, Люциусом, Невиллом, Джорджем и Фредом

Внимание, возможны спойлеры!!!

Руперт Гринт
Интервью: Крис Хьюитт

Рон Уизли о последнем фильме…

Когда вы читали книгу и видели, что происходит, вы волновались?

Так получалось почти со всеми последними книгами, да. Мой персонаж оказывался все более многогранным. В предыдущих фильмах Рон то и дело пугался, страх стал его второй натурой, и было здорово обнаружить, что он способен на куда более сильные чувства. Он ведь по-настоящему влюбляется, и эта история особенно бурно развивается во второй части «Даров Смерти». По-новому раскрываются и отношения Рона с семьей. Происходит кое-что страшное, чего раньше с Роном никогда не случалось.

В последнем фильме он и сам становится на страшный путь…

Именно. Очень классно, что у меня появилась возможность сыграть Рона, который не очень похож на себя прежнего. Он словно бы полностью преображается, и открыть его темную сторону было круто. Все, что происходит с ним, происходит и со мной, за эти годы мы стали словно одним человеком, я сросся с ним. Даже сейчас я это чувствую.

Какие впечатления остались у вас от съемок последней битвы?

На съемках я был в замешательстве, потому что мы снимали обе части вперемешку. То мы снимаем сцену из первой части, то масштабную битву. Было довольно сложно следить за тем, что именно происходит во второй части. Мне самому любопытно посмотреть, как все в итоге сложилось. Сцены битвы – это просто фантастика. Масштабное, героическое сражение; в одной сцене во внутреннем дворе школы был очень длинный дубль, который снимали пятью камерами, и повсюду были великаны, огонь и огромные кратеры. Это очень сильно даже для «Гарри Поттера». Съемочная площадка была практически уничтожена. Руины, которые вы видите, – это на самом деле раздолбанная площадка. Мне было жутко, когда я глядел на то, как декорации, среди которых я вырос, превращаются в груды камней. Очень странное ощущение. Но фильм получится что надо.

Когда Хогвартс превращался в развалины, вы наверняка чувствовали то же, что и ваш персонаж…

Да. Я был выбит из колеи, когда осознал, что это конец. Когда Большой Зал… Это место стало нам почти родным, мы все проводили там много времени. И вот Большой Зал охвачен огнем. И повсюду – мертвецы, мертвые дети. Это был кошмар.

Вам было грустно, что все закончилось? Или вы ощутили наконец свободу?

Смесь того и другого. Мне не было грустно до самого последнего дня. Мы прощались, и меня одолело ужасное чувство, что прежняя жизнь подошла к концу. Помню, когда я собирал вещи в гримерке… Там были игрушки, которые я привез в самый первый день. Мне было жутко, и все вокруг напоминало о том, что эта комната играла огромную роль в моей жизни. Мне сложно вспомнить, какой была моя жизнь до «Гарри Поттера», правда. Я до сих пор толком не осознал, что именно произошло. И вряд ли осознаю в ближайшее время.

Том Фелтон
Интервью: Деби Берри

Драко Малфой против Гарри Поттера: начали!

Какой была ваша последняя сцена?

Их было две. В одной я был среди тех, кто девятнадцать лет спустя стоит на перроне «Кингс-Кросс». Что было очень в тему, потому что в одной из первых сцен моего десятилетнего героя сажали там на поезд, и снималась та сцена ровно за десять лет до этой, так что я ощущал себя очень необычно – и чувствовал при этом, что все правильно. Моя самая последняя сцена снималась ночью вторым составом. Я был один и уходил прочь с поля боя. Опять же, это была классная сцена – я всегда больше ладил со вторым составом.

Съемочная группа работала над «Поттером» столько же времени, сколько актеры…

Да, а второй состав – даже дольше: многие люди из этого состава были с нами дольше, чем люди из первого, так что на съемках мы прекрасно ладили. Дом Фиш, первый помощник режиссера, прощался со мной так трогательно, что я ушел, как только услышал «снято!». Если бы я остался, точно разревелся бы как девчонка.

У вас есть любимая сцена в последнем фильме?

Битва в финале – это, безусловно, хит; мы все ждали этой сцены и днями и месяцами накручивали друг друга. Лично мне куда интереснее было то, что происходит девятнадцать лет спустя. Я очень благодарен Джо Роулинг за то, что она вписала меня в эту сцену, потому что мне очень хотелось увидеть, какими мы все будем, когда нам будет по сорок лет.

В последнем фильме вы уходите из школы и проводите много времени с Пожирателями Смерти. Иначе говоря, вам довелось много общаться с блестящими актерами. Научились вы от них чему-то?

Еще бы! Это очень клево, что последний фильм отличается от всех предыдущих: раньше я постоянно крутился среди других детей и гадко улыбался, а в этом фильме я – единственный ребенок в царстве зла. Получаешь утром извещение о вызове на съемку – и ощущаешь адский прилив сил. Ты в одной компании с Аланом Рикманом и другими рыцарями – в буквальном смысле слова – актерского мастерства, и думаешь про себя: «Вот это да!» Я два дня молчал, никому из них ни слова не сказал, потому что очень боялся! Эти несколько дней съемок были просто суперскими. А круче всего было наблюдать за Хелен, наверное.

Однажды на вручении наград EMPIRE был забавный момент: когда вы встретились на сцене, она тут же превратилась в Беллатрикс.

Меня такие вещи всегда застают врасплох. Все по-другому, когда вы работаете вместе, но когда ты с ними не общаешься, ты думаешь: «А они вообще помнят, кто я такой?» Она на меня буквально набросилась тогда! Я многому у нее научился. Она, если хотите, совсем как Джекил и Хайд: милейшая британская леди, которая слегка погружена в себя, а когда камеры включаются, она словно сходит с ума, и это изумительно. Наблюдать за ней – одно удовольствие. Я могу и другие имена назвать: каждый из этих актеров был необычайно добр, что мне явно пошло на пользу.

Драко в последних фильмах проходит очень любопытный путь. Когда мы видим его в последний раз, он полностью потерян. Все, во что он верил так долго, исчезло…

Да, у него просто выбивают почву из-под ног. И это очень сложная задача для сценариста: шесть лет заставлять зрителей не любить персонажа, приучать их не иметь к нему ни капельки сочувствия, а потом два года показывать, как с этим задирой обращаются дома и почему он стал тем, кем стал. Вы видите, что он попал в довольно скверные обстоятельства, и, я надеюсь, к финалу начинаете этому парню сочувствовать. Мы с Дэниелом часто говорили о том, что мы как две стороны одной монеты. Гарри воспитывают лучшие маги – и посмотрите, чего он смог достичь. А Драко – полная противоположность, мальчик, который пытается бороться с худшим воспитанием в лице своих родителей. Не говоря о тетушке Белле и всей остальной гоп-компании!

Джейсон Айзекс
Интервью: Крис Хьюитт

Что ждет Люциуса Малфоя в финале «Гарри Поттера»?

Что вы чувствуете теперь, когда все подходит к концу?

Это тяжелый процесс, но к счастью, я много работаю; если бы я сделал шаг в сторону и начал размышлять, я бы ужасно огорчился. В основном огорчился бы потому, что для меня это был чрезвычайно приятный опыт. Я приезжал на студию Ливсден, где больше десяти лет встречал одних и тех же людей, я видел те же лица в кафе, я наблюдал за тем, как люди растут и взрослеют – не только актеры, вся съемочная группа. Плюс – исключительная привилегия работать с таким актерским составом!

Актерский состав и правда исключителен!

В этой студии собралась актерская команда моей мечты. Каково это – слушать Алана Рикмана, Мэгги Смит, Билла Найи, Джима Бродбента, Имельду Стонтон, Джули Уолтерс, Марка Уильямса – список можно продолжать до бесконечности. Американские студенты заплатили бы миллион баксов за то, чтобы побыть в такой компании одно лето, а мне это счастье было доступно бесплатно в течение десяти лет.

Ваш персонаж очень сильно менялся…

Как ни странно, для меня он становился все более и более правдоподобным. То, что он получает в итоге, он полностью заслужил. Желая обрести власть и статус, он поставил на кон многое и ждал возвращения Волан-де-Морта, чтобы занять место рядом с ним. Но когда Волан-де-Морт вернулся, он увидел Люциуса – нарцисса с пустой душой, одержимого бессмысленной тягой к власти, – и разозлился, и принялся его унижать. Тут-то мы и видим, каким оказывается Люциус, когда его приперли к стенке: ради власти он готов предать и жену, и сына. Потом его отправляют за решетку, и в тюрьме Люциус ломается. Вернувшись, он перестает понимать, где его место в этом мире. Даже в собственном доме он уже не хозяин.

Все это наверняка делает роль Люциуса очень привлекательной для актера.

Прежде всего, интересно играть персонажа, который меняется так сильно, в то время как люди вокруг тебя такой возможности лишены, и, конечно, интересно пытаться понять, как именно все это обыграть. Рабочий процесс был восхитителен еще и тем, что я видел, как разные режиссеры – в последние годы это Дэвид Йейтс, – а также продюсеры Дэвид Баррон и Дэвид Хэйман переняли бразды правления и снимали фильмы, следуя книгам, но при этом организуя происходящее на площадке так, как подсказывал им опыт работы в кино.

Когда мы подошли к последней книге, у всех было ощущение, что на этот раз надо сделать особенно зрелищный фильм и дать зрителям то, что они хотят получить, даже если книги в каких-то аспектах не слишком интересны. Некоторые герои за эти годы чуть отклонились от своих книжных прототипов. Если говорить о Люциусе, мы с Дэвидом Йейтсом постоянно спорили, когда приступали к последним сценам: чем именно все должно закончиться? И должно ли? Должен ли он умереть? Может быть, он будет прятаться за занавеской – и его обнаружат? Может, он будет стоять рядом с Драко? Я не знаю, что именно войдет в окончательный вариант фильма, если там вообще будет этот «последний момент», конечно. Зачастую вы изматываетесь на съемках, но в фильм ни одна из этих сцен не входит. Найти в фильме с масштабнейшей битвой, вызывающей адреналиновую бурю, место для того, чтобы удовлетворить желание зрителя попрощаться со всеми персонажами, – это непростая задача. Мы пришли к тому, что сняли короткую сцену, которая, я думаю, для Люциуса в самый раз, но, опять же, она может оказаться в разделе Дополнительных материалов на DVD, так что я не уверен, что могу вдаваться в подробности.

Скажите хоть что-нибудь, пожалуйста.

Это и правда очень короткая сцена. В каждом следующем фильме «поттерианы» персонажей на экране становится все больше, а значит, нужно вкладываться по максимуму в те три секунды времени, которое у тебя есть. Но прощаться с Люциусом было грустно, потому что это интересный и сложный персонаж. Камере нравятся тайны и секреты, а Люциус – человек очень многомерный. Есть Люциус, каким он хотел казаться окружающим; Люциус, каким его в итоге все увидели, и это совсем не то, чего он желал; и, наконец, Люциус, какой он есть на самом деле, малодушный эгоист. И расист, ужасный расист! Его оставили на обочине, и он все время тоскует по прошлому, когда, как он думает, мир был куда лучше.

Вы сказали, что Люциус становится со временем более правдоподобным…

Не то чтобы очень… скорее, он становится все более уязвимым. Никто никогда не собирался ЛЮБИТЬ Люциуса, но со временем его стало легче понять. Каждый знает, каково это – подлизываться к крутому чуваку и раз за разом получать по морде, и каждый раз все сильнее. Люциус сам рубит сук, на котором сидит. Думаю, все мы понимаем – пусть и не по собственному опыту, – что значит быть плохим родителем, и что может случиться, когда подсознание вырывается наружу, и что такое необузданный нарциссизм, и что расизм коренится в страхе и невежестве. Всю эту палитру мы можем видеть в Люциусе, по крайней мере, я пытался все это в него вложить.

Отношения между Люциусом и Драко тоже «прекрасны», особенно когда отец отравляет жизнь своему сыну.

Том тоже должен был сыграть героя, который меняется на глазах, что здорово для нас обоих, я думаю. Я всегда чувствовал, что нельзя понять Драко, не учитывая Люциуса. Когда я впервые появился на экране, я был чудовищным бесчувственным бандитом, который в итоге оказался примерно таким же человеком, каким становится со временем Драко. В первом фильме Драко кажется редкостным мерзавцем, а потом вы встречаете его папочку и говорите себе: «Ага, я понял, почему он таким стал!» Драко – жертва жестокого родителя, который сам – жертва своего родителя, и кто знает, как долго все это длится!

В последних двух фильмах вы видите, как Драко выходит из тени отца, потому что он наконец-то смог понять, что за человек его отец. Тут есть ключевой момент: когда деваться становится некуда и всем грозит реальная опасность, Люциус готов переступить через сына, лишь бы спасти свою шкуру. Он готов использовать Драко, чтобы восстановить свою репутацию, и действует отнюдь не в интересах сына. В последнем фильме есть короткая сцена, в которой я решаю, кем хочу быть – хорошим отцом или верным генералом Волан-де-Морта. В фильме это несколько кадров, но для меня это одно из главных решений в жизни Люциуса, которое влияет и на жизнь Драко тоже. Те, кто читал книгу, знают, о чем я говорю. Как по мне, Драко действует как настоящий герой.

Джеймс Фелпс
Интервью: Деби Берри

Фред Уизли о финале «Гарри Поттера»

С каким чувством вы оглядываетесь назад?

Все было восхитительно! Сидеть в одном помещении с Джули Уолтерс, Марком Уильямсом, Мэгги Смит и Аланом Рикманом – не худшее, что может с тобой случиться! Даже когда шли съемки последнего фильма… Я готовился к работе с Манчестерским оркестром, мне предстояло участвовать в записи «Пети и волка» в качестве чтеца. Я никогда в жизни ничего подобного не делал и немного волновался. Сэр Майкл Гэмбон спросил меня, отчего я нервничаю, я объяснил, и хотя у него впереди была большая сцена, он сказал: «Ах, я сам был чтецом несколько лет назад» – и уделил мне время, чтобы объяснить, на что нужно обратить внимание. Вот это было супер.

Кто-нибудь из звезд поразил вас в самое сердце?

Знаете, к таким вещам привыкаешь. Думаю, так бывает всегда, в том или ином виде: ты играешь с кем-то, за кем с восторгом следил годами, знакомишься с этим человеком, а дальше уж как пойдет.

По мере того, как выходили книги и снимались фильмы, читали ли вы следующие тома, чтобы понять, куда движется ваш герой?

Четвертая книга вышла как раз тогда, когда у меня была первая проба, и это была самая крутая книга на тот момент. Я не хочу сказать, что мы молились на книги, нет. Мы читали их ради удовольствия и знали о том, что будет дальше. Помню, когда вышла последняя книжка, я был в Японии, сидел в сверхскоростном экспрессе, читал и искал своего персонажа. Стоило мне прочесть абзац, в котором происходит самое страшное, как появился японец и стал требовать мой билет…

В ваших репликах всегда было много юмора, а в последней части ваш герой становится куда более серьезным…

Это было как раз просто: мы так долго играли братьев, что видим в них не просто остряков, а нечто куда большее. Было классно играть тех же людей с теми же комедийными чертами, но более серьезных – они же уходят в бизнес и все такое. Красивая задача для актера.

Как братья вы с Оливером наверняка испытывали на съемочной площадке неподдельные эмоции.

Да, конечно. Когда такое происходит, ты ощущаешь себя очень странно.

Теперь, когда «Поттер…» закончился, вы будете играть отдельно друг от друга?

Мы ездили в Америку в начале года, встречались с разными людьми, нам предлагали немало индивидуальных ролей, но у нас уже был очень хороший сценарий про близнецов. Видимо, от этого нам не уйти. Повзрослев, мы стали немного отличаться друг от друга, но близнецов можем сыграть всегда, что очень здорово.

Все члены съемочной группы за эти годы передружились…

Да, именно так. Многие считают, что нам велели говорить, будто мы все друзья, но мы и правда все друзья! Иногда, когда мы снимали, например, в Сохо, мы все дружно ходили обедать. Для нас это обычный обед с друзьями и приятелями, а все остальные смотрели на нас и спрашивали: вы что, действительно друзья?

Вы наверняка гордитесь тем, что сыграли в эпопее.

Еще как горжусь. Это одна из тех вещей, про которую сложно сказать, насколько она велика, потому что мы стоим слишком близко. Так или иначе, мы все гордимся тем, что стали частью «Поттера…». Не думаю, что когда в пивной кто-нибудь заговорит о Гарри Поттере, мы вскочим и заорем: «Я там играл!» С другой стороны, многие наши друзья так себя и ведут! Мы очень горды тем, что мы сделали. С другой стороны, вчера мы пропустили съемочный день, ездили в детскую больницу Грейт-Ормонд-Стрит, ходили по палатам, и нас поразило, какие храбрые дети там лежат – они все куда храбрей меня. Там был парень, который не выходит из больницы восьмой месяц, и он сказал нам, что пересматривает фильмы о Гарри Поттере один за другим. В такие моменты ты понимаешь, что и правда сделал что-то хорошее, если помогаешь людям пройти через тяжелые испытания. Такие вещи для нас куда более важны и ценны, чем любая похвала критиков. Да, точнее я бы не сказал…

Оливер Фелпс
Интервью: Деби Берри

Джордж Уизли о последнем фильме эпопеи

В какой сцене вы были заняты в последний день съемок?

Кажется, мы делали пересъемки, и это была сцена на замковой стене. Добавленная сцена, вообще говоря, где мы с Джеймсом (Фелпсом, то есть Фредом Уизли) стоим на замковой башенке, на фоне зеленого экрана, и импровизируем около минуты. Клевая сцена, но тяжелая. Когда нам крикнули «Снято!», мне было не по себе.

Вы читали книги специально для того, чтобы понять, что произойдет с вашим героем?

Разумеется. Я всегда читал новые книжки, немного с эгоизмом: «А где я? А где я? А где я?» Близнецы пошли далеко, если вспомнить, с чего они начинали. Семья Уизли была очень бедной, а братья перешли на следующий уровень. Когда ты все теряешь, твои близкие спешат тебе на помощь. С другой стороны, взгляните на Малфоев: они богаты, но чувства семьи у них нет, и виноваты в этом они сами.

Ваши герои не слишком хорошо учатся, зато стремятся самостоятельно заработать на жизнь.

Да, я знаю, что в фильмах этого нет, а в книгах Джордж и Фред проваливают все экзамены, учатся они паршиво, зато преуспевают за стенами школы. Я знаю людей, которые в школе учились совсем не блестяще, но стоило им заняться чем-то, что им на самом деле нравилось, как они обретали веру в себя и в итоге становились весьма успешными.

Ваши герои всегда казались очень легкими людьми, но в последнем фильме они уже не столь веселы, как раньше…

Да, в этом фильме шуточек от Фреда и Джорджа не так уж и много. В той сцене, которую мы переснимали, они впервые за все время выглядели испуганными. Это очень здорово – изображать того же персонажа и при этом играть совсем другую его сторону, ту, которую зрители раньше не видели, или даже что-то такое, чего они не ожидали увидеть вовсе.

Роулинг так описывает последнюю битву, что непонятно, как все повернется, и кажется, что каждого героя ждет какой-то сюрприз…

Особенно когда все планы в одночасье рушатся! Когда хорошие парни выходят из игры, и вы наблюдаете за боем в кино в реальном времени, это выглядит особенно жутко. Там есть прикольные моменты, например, когда на экране появляется Мэтт Льюис. Выходит опять же забавно, потому что вам показывают совсем другую сторону его героя (Невилла Долгопупса). Всех героев вы видите в новом свете, и это очень классно.

Вы все по-настоящему сдружились…

Так и есть! Мы были вместе десять лет, за это время сильно привязываешься к другим людям. Особенно когда вы все время рядом, когда вы вместе взрослеете и познаете себя, когда у вас появляются общие интересы, как у нас с Рупертом Гринтом, например. Все ровно так, как вы видите в кино: мы постоянно доводим друг друга до слез и вместе тусуемся. Взять Мэтта Льюиса и Тома Фелтона: с Мэттом мы ходили на концерт Doves перед самым Рождеством и очень хорошо провели вечер. И мы играем в гольф с Томом. Сложилась очень прикольная компания людей, с которыми мы продолжаем видеться и общаться, несмотря на то, что съемки завершились.

Теперь, когда «Гарри Поттер» закончен, ищете ли вы роли только для себя, а не в компании с братом?

Да. Мы всегда знали, что наши пути могут разойтись и что у нас разная манера игры. Дома мы занимаемся совсем разными вещами, у нас непохожие интересы, вплоть до того, что мы болеем за соперничающие футбольные команды. Конечно, что-то совпадает, но одежду, например, мы выбираем разную. Я предпочитаю выглядеть аккуратно, Джеймс – наоборот. Я люблю порядок, у меня все разложено по полочкам, а у Джеймса все бумаги свалены в одну кучу. В кино мы тоже будем следовать каждый своим путем, и это здорово.

Мэттью Льюис [III]
Интервью: Хелен О'Хара

Невилл Долгопупс о грандиозном конце «Гарри Поттера»

В первом фильме Невилл был застенчив и сильно волновался, а в последнем стал совсем другим, верно?

Ваша правда. Все получилось как по системе Станиславского. Когда в первых фильмах я пугаюсь, оказавшись лицом к лицу с Аланом Рикманом, то это потому, что я на самом деле был испуган! А к последнему фильму, «Дарам Смерти», мы с Аланом могли просто поболтать друг с другом, и мне кажется, что мой персонаж прошел примерно тот же путь.

Съемки последнего фильма заняли год и четыре месяца, да?

Они длились очень долго. Моя первая сцена снималась в феврале 2009-го, а закончил я в середине 2010-го.

Как вам режиссер Дэвид Йейтс на своем четвертом «Поттере…»?

Дэвид делал все, чтобы нам всем легче работалось. Он нас поддерживал и вдохновлял. На «Дарах Смерти» все понимали, что предстоит серьезная работа, и старались трудиться с полной отдачей.

К этому момент вы наверняка знали своих героев как облупленных.

Конечно. Мы обычно совещались перед съемками, Дэвид говорил: «Я хочу того-то, у нас должно получиться то-то». Но мы так срослись со своими героями, что обычно нам было легко войти в роль и сделать то, что нужно, за пару дублей, вместо того, чтобы добиться нужного результата на десятом.

Мы почти не видели Невилла в первой части «Даров Смерти», но во второй части, если верить книгам, настает его звездный час.

Если честно, мне повезло, что я вообще оказался в первой части. В книге мой герой не появляется вплоть до самого финала. Но Дэвид сказал, что хочет, чтобы Невилл появился, просто для того, чтобы напомнить зрителям, что происходит в школе. И я был очень рад этому повороту – получилось, что я есть во всех восьми фильмах, пусть иногда и произношу всего одну реплику!

Одна реплика – все равно реплика!

Точно! Но все самое классное происходит во второй части. Ее съемки были по-настоящему масштабными. Как актер ты всегда хочешь думать, что без тебя фильм был бы совсем другим. Без Невилла вторая часть точно не обошлась бы. В кино сохранили практически все, что происходит с ним в книге. Дэвид Йейтс – большой поклонник книжек и всегда пытался снимать так близко к оригиналу, как это возможно, хотя с годами это становилось все труднее. Последнюю книгу разбили на два фильма, а значит, мы могли включить туда больше исходного материала. Так что Невилл в фильме делает почти все то же, что и в книге, и еще кое-что …

Что именно?

Речь о сценах, в которых вы видите, что делают ученики, пока идет война. В книге фокус в основном на Гарри Поттере. А в фильме мы возвращаемся к ученикам и учителям и видим, что с ними происходит. Эта война – она как настоящая. Не на жизнь, а на смерть. Я не хочу спойлерить, скажу только, что я очень доволен этими съемками, потому что там очень много всего происходит. В начале есть слегка комедийные сцены, когда ученики организуют что-то вроде французского Сопротивления. Потом начинается война, нужно сражаться, все очень трагично, вокруг нас умирают люди, а Невилл чувствует, что несет ответственность за умирающих. Моя роль наполнилась новым содержанием. Это было прекрасно.

Вы говорили в других интервью, что в одном кадре Невилл несет чей-то труп…

Да, именно. Невилл – лидер, поэтому он вынужден держаться так, словно он на передовой. Невилл ощущает ответственность за каждого мертвого ученика, потому что знает: это он послал их на смерть. Сыграть такое было непросто. Надеюсь, они сохранят эту сцену, потому что в ней Невилл на высоте. Есть еще сцены, где Невилл на адреналине и автопилоте, но смерть товарища на минуту возвращает его на землю. Очень надеюсь, что сцену не вырежут.

Вы появляетесь в эпилоге, девятнадцать лет спустя? В книге Невилл упоминается, но не более того.

Да, точно. Кажется, там говорится, что он стал учителем в Хогвартсе, а в фильме меня в эпилоге нет. Мои «девятнадцать лет спустя» – все еще сюрприз для меня.