Рецензия на фильм «Иуда»

Древняя Иудея. Вор и бродяга Иуда Искариот (Алексей Шевченков) случайно сталкивается на базаре с проповедником Иисусом (Андрей Барило) и его спутниками. Когда Иуда крадет у них деньги и его ловят, Иисус отпускает Иуду и объявляет, что тот может забрать украденное, разу уж ему так нужны деньги. Впечатленный таким бескорыстием, Иуда становится учеником Иисуса и преданно слушает его проповеди, постепенно осознавая, что должен помочь проповеднику пройти через распятие, смерть и воскрешение. Даже если ему, Иуде, придется ради этого стать знаменитым предателем.

Свою опубликованную в 1907 году повесть «Иуда» Леонид Андреев однажды определил как «нечто по психологии, этике и практике предательства». Трудно придумать лучшее определение. Это в самом деле потрясающий по глубине и художественной силе психологический портрет предателя, раздираемого противоречивыми чувствами. С одной стороны, Иуда в книге Андреева любит и понимает Иисуса так, как никто другой из его учеников. С другой стороны, он жаждет уничтожить Учителя и как бы присвоить его, чтобы их имена были неразрывно связаны в истории. Иуда не может стать единственным апостолом, но он может стать единственным предателем. В сущности, писатель предвосхитил популярные в современном искусстве – особенно в кино, на ТВ и в литературе – попытки разобраться, что движет серийными убийцами и какие странные мысли шевелятся в их больных головах. И в этом сила «Иуды» – повесть Андреева, написанная на библейский сюжет, может заставить задуматься даже тех, кто не верит в Бога и не воспринимает христианство всерьез. Потому что психология предательства – тема универсальная и к религии не привязанная.

Фильм молодого режиссера Андрея Богатырева (29 лет!) устроен иначе. И, к сожалению, куда более примитивно. Формально являясь экранизацией «Иуды» Андреева и заимствуя из него многие сцены и реплики, картина настолько упрощает образ заглавного героя, что превращается в его оправдание. Мол, Иуда, преодолев свою изначальную озлобленность, проникся значимостью христианства и, пожертвовав своей репутацией (хотя какая была репутация у мошенника и вора?), сделал то, что должен был сделать, чтобы Иисус был распят.

Это известная и довольно древняя «теория заговора», и в ней нет ничего плохого как в сюжете. Но насколько же она слабее, чем мастерское творение Андреева! И она куда менее универсальна и интересна. Ну, был Иуда «честным предателем» – и дальше что? В лучшем случае это подтверждение банальной максимы: «Не судите людей, пока не разобрались в причинах их поступков». К тому же, поскольку повесть Андреева писалась с другими художественными задачами, ее включенные в фильм фрагменты не до конца поддерживают режиссерскую концепцию, и это порой делает картину сумбурной и невнятной. Прибавьте к этому естественный для религиозно-философской драмы неспешный, медитативный ритм, и вы получите ленту, которая вполне могла бы быть «китайской пыткой» даже для вдумчивых зрителей.

«Иуда», однако, смотрится лучше, чем можно было предположить, и это заслуга двух человек – режиссера и ведущего актера. Алексей Шевченков постоянно снимается в кино и на ТВ, и его нельзя назвать «неизвестным исполнителем», но в «Иуде» он перешел на новый творческий уровень. Его игра потрясает и завораживает. Он создает живого, сложного, думающего, колеблющегося человека там, где можно было довольствоваться плоским наброском. И все прочие персонажи картины, включая Иисуса, на фоне его Иуды просто теряются.

Тем обиднее, что столь блистательная игра «от ножа» – это, в сущности, забивание гвоздей микроскопом. Режиссеру должно быть стыдно, что он, найдя превосходного Иуду, не решился экранизировать повесть Андреева во всей ее мощи. Судя по тому как Шевченков играет своего героя, он вполне мог бы изобразить «настоящего», андреевского Иуду, и фильм бы взмыл на несколько художественных ступеней вверх.