Рецензия на фильм «Мальчишки из “Никеля”» — душераздирающую драму о расчеловечивании и расизме в США

Начало 1960-х. Во Флориде и других южных штатах до сих пор действуют законы о расовой сегрегации — к темнокожему населению относятся как к людям второго сорта. Ситуацию во всей стране пытается изменить Мартин Лютер Кинг — проповедник и активист, который инициативно борется за равные гражданские права: дискриминацию афроамериканцев пора оставить в прошлом. Идеями Кинга о пацифизме и гордости за свое происхождение проникается подросток Элвуд (Итан Херисс). Юноша хорошо учится и вовсю думает о поступлении в колледж, но планам и мечтам не суждено сбыться: однажды герой ловит попутку и садится в роскошный, но угнанный автомобиль. Элвуда судят как соучастника преступления и отправляют в исправительную академию «Никель», из которой если и выбираются, то эмоционально и физически сломленными людьми. 

Итан Коул Шарп в роли Элвуда на кадре из фильма «Мальчишки из “Никеля”»

Редко бывает, когда по важной и признанной книге снимают соразмерно талантливое кино, еще реже — когда экранизация и вовсе превосходит значимый оригинал. «Мальчишки из “Никеля”» — действительно уникальный случай, когда звезды сошлись: фильм — не просто бережная иллюстрация текста с плашкой «обладатель Пулитцеровской премии», а полноценный кинокомпаньон или даже самостоятельное произведение, которое выходит за рамки первоисточника и смещает акценты, но все равно точно передает дух и идеи книги.

Роман Колсона Уайтхеда (автор «Подземной железной дороги», по которой Барри Дженкинс снял одноименный сериал) читается как эффектная история о подавленной травме. На протяжении всей жизни бывший заключенный «Никеля» жил в тени воспоминаний об исправительной колонии, в которой безжалостно убивали подростков. Этот опыт психологически сломал героя — настолько, что он не сомневался: даже перед смертью его мысли будут об академии. Лишь в сознательном возрасте, когда власти начали проводить эксгумацию тел и освещать ужасы уже закрытого учреждения, мужчина решает взглянуть в глаза страхам и рассказать свою историю — чтобы впервые начать жить, а не выживать, и тем самым воспеть идеалы своего друга, искренне верившего, что даже один человек может что-то изменить. 

Онжаню Эллис в роли Хэтти на кадре из фильма «Мальчишки из “Никеля”»

Режиссер РаМелл Росс лишает фильм размышлений о страшном прошлом с дистанции прожитых лет и запоздалой, но важной попытке осмыслить и принять травмы. Экранизация в большей степени фокусируется на опыте выживания в «Никеле» — здесь и сейчас. Для этого Росс использует смелый или даже радикальный прием — снимает почти весь фильм от первого лица, показывая события поочередно с перспективы то Элвуда, то его друга по несчастью Тернера (Брэндон Уилсон). Возможно, использование техники звучит как костыль, но трюк с POV-камерой не утомляет и не кажется избыточным, а, напротив, создает уникальную иммерсивность. Нет, зритель не просто на своей шкуре «испытывает» расовую дискриминацию, физический и эмоциональный абьюз со стороны белых. Росс работает намного изящнее: не документально фиксирует окружение, а будто погружает зрителя в воспоминания и мечты героев. 

Перед нашими глазами мелькают незначительные, но красноречивые и раскрывающие характер эпизоды: герой наблюдает за сползающим с холодильника магнитом, играет с упавшим с дерева листом или читает комикс. В первые полчаса фильма, за которые перед аудиторией лихо проносится взросление Элвуда, невозможно не вспомнить про «Странные дни» Кэтрин Бигелоу, где у людей появилась возможность записывать — и позже смотреть от первого лица — отдельные эпизоды из жизни. Ты будто подглядываешь за тем, чего не должен видеть: нечто настолько интимное и чистое, что последующее нарушение этой гармонии воспринимаешь как личную обиду. Впрочем, ощущение порядка и целостности хоть и однажды, но все же вернется на экран: в разошедшейся на постеры сцене с отражением — когда зритель единственный раз увидит обоих героев в одном кадре.

Кадр из фильма «Мальчишки из “Никеля”»

Еще сильнее хочется ценить видение Росса и идею с субъективностью историй из-за второй половины фильма, когда в кадре появляется взрослый герой. Эти эпизоды сняты не от первого лица, а от третьего — камера статично висит над головой мужчины и дотошно следует за ним. Интерпретаций у художественного решения может быть несколько. Самая очевидная — «Никель» будто продолжает дышать в затылок и постоянно следить за героем. Ну или академия просто лишила парня подросткового любопытства и простодушной созерцательности, превратив в ходячую оболочку. Из таких смелых приемов и состоит фильм Росса, в котором уживаются мастерски поставленные сцены от первого лица с вкраплениями архивных материалов и даже эпизодов, которые напоминают видеоэссе с ассоциативным монтажом. Чудо, что фильм существует в настолько экспериментальной форме и с такой политически агрессивной интонацией, потому что первоисточник вполне мог конвертироваться в бесстыдный оскарбейт — с переизбытком насилия и рассуждений о несправедливой Америке. 

Две номинации на премию «Оскар» — результат достойный, но есть ощущение, что «Мальчишек» обокрали в режиссуре, монтаже и операторской работе. С другой стороны, отсутствие наград никак не скажется на наследии фильма, который уже вписал себя в историю кинематографа. Без баснословных бюджетов, передовых технологий и спецэффектов несколько человек сделали нечто новаторское — позволили зрителю прочувствовать, потерять и вернуть жизнь человека. Ни один 3D-, 4DX- или VR-проект так и не смог добиться настолько же убедительного и эмоционального погружения.