Тоскливая экранизация пьесы о встрече основателя психоанализа Зигмунда Фрейда и писателя Клайва Льюиса.
3 сентября 1939 года, Лондон. В гости к всемирно известному психоаналитику Зигмунду Фрейду (Энтони Хопкинс) заходит профессор философии и будущий писатель Клайв Льюис (Мэттью Гуд). Пока мир вокруг разваливается на части и Великобритания входит в мировую войну, два больших ума спорят о Боге и не только. Прежде ярый атеист Льюис не так давно нашёл утешение в вере, Фрейд же ожесточённо отрицает существование Всевышнего. Споры прерывают воздушные сирены и разговоры психоаналитика по телефону со строптивой дочерью Анной (Лив Лиза Фрис).
На самом деле никакой встречи Льюиса и Фрейда не было, спор можно считать разве что заочным. Противостояние двух философов легло в основу книги Армана Николи «Проблема Бога: полемика К.С. Льюиса и Зигмунда Фрейда о Боге, любви, сексе и смысле жизни». На каждой странице произведения автор сталкивает тезис Фрейда и антитезис Льюиса и наоборот. В 2009 году американский драматург Марк Ст. Джермейн написал пьесу «Последний сеанс Фрейда». Фильм Мэттью Брауна является экранизацией постановки. Режиссёр прежде успел снять драмеди «Канатная мастерская» и байопик «Человек, который познал бесконечность», но к большим современным авторам причислить американского постановщика никак нельзя.
Экранизировать пьесу, разворачивающуюся в пределах двух-трёх комнат, совсем непростое, даже смелое занятие. Авторы фильма прекрасно понимают, что одними беседами умных людей даже в исполнении Хопкинса и Гуда зритель сыт не будет, а потому вводят в повествование параллельные сюжетные линии. Фрейд не одобряет отношений, в которых состоит его дочь Анна. Родственники в целом не очень могут найти общий язык. Также основатель психоанализа мучается страшными болями, вызванными раком горла. 23 сентября 1939 года страдающий Фрейд обратился к доктору Максу Шуру, чтобы отправиться на тот свет. О личной жизни Льюиса в первые годы Второй мировой аудитория не узнает много нового.
Важную содержательную часть повествования составляют флешбэки. Льюис — ветеран Первой мировой войны — страдает посттравматическим синдромом и то и дело вспоминает ужасные минуты в окопах. Фрейд же рассказывает, как в 1938-м был вынужден бежать из Австрии в Великобританию, а дочь Анна несколько долгих дней провела в тюрьме. Если изначальный спор о религиозном и атеистическом мировоззрении зрителям не интересен, можно узнать несколько неожиданных фактов из биографий знаменитостей.
К сентябрю 1939 года спорщики приходят, находясь на разных этапах жизненного пути. Фрейд умирает, но даже в последние месяцы сохраняет светлый ум и не отступает от давно занятых позиций. Льюис же словно бы обрёл в христианстве успокоение. Во многом вернуться к вере будущему автору «Хроник Нарнии» помог близкий друг Джон Рональд Руэл Толкин.
И хотя у Льюиса и Фрейда доводы подтверждаются любопытными аналогиями и красиво построенными предложениями, слова остаются словами. Тем более что точку в споре атеиста и верующего поставить нельзя. Настоящей интриги в фильме нет. Очевидно, что противники останутся при своих, а победитель в отсутствие судьи выявлен не будет. Сценарий можно назвать попыткой представить в необычной форме биографии двух известных людей, однако в итоге аудитория получает вырванные фрагменты жизни Льюиса и Фрейда, а мнение об оппонентах можно сложить разве что приблизительное. Да и стоит ли вообще судить атеистов и верующих?
Картине Брауна не хватает воздуха. Из дома Фрейда хочется поскорее выйти, не спасают ни флешбэки, ни линия об отношениях отца и дочери. Диалоги быстро утомляют, ничего принципиально нового оппоненты сказать тоже не могут. Поединок в красноречии вообще кажется далеко не лучшим сюжетом для художественного фильма. Если подобную встречу можно представить в виде минималистичной театральной постановки на двоих, то на экране получается откровенно тоскливое зрелище. Не очень понятно, на что рассчитывал режиссёр Браун. Видимо, авторы делали ставку на талантливых актёров и громкие имена персонажей, но оживить действие не удалось. И уж тем более невозможно сказать, к чему создатели хотят подвести зрителей. Разве что к крепкому сну.