Рецензия на фильм «Продукты 24» — печальную драму о современном рабстве в московских спальных районах

Камера становится одним из гостей на свадьбе Мухаббат (Зухара Сансызбай) и её возлюблённого. После церемонии семейная пара сразу переходит к валиме: осторожно откусывает шоколадный батончик и запивает его дешёвым вином. Всё торжество у героев проводится не, как положено, в мечети, а в складском помещении продуктового магазина в одном из спальников Москвы. Мухаббат, её муж и другие обитатели здания — пленники злостной предпринимательницы Жанны (Людмила Васильева). Та обманом приняла их на работу, отняла паспорта, а теперь уже несколько лет удерживает мигрантов, эксплуатируя бесплатный труд. Покинуть продовольственный и скрыться не выйдет — друзья-полицейские хозяйки сразу найдут беглецов и вернут обратно, а в качестве наказания изобьют и пригвоздят ноги к полу.

Кадр из фильма «Продукты 24»

«Продукты 24» — полнометражный дебют Михаила Бородина, попавший в секцию Берлинале «Панорама», — очень лёгкая мишень для критики. Кто-то увидит в неоновых отблесках магазина эстетизацию насилия, кто-то, напротив, начнёт сокрушаться из-за пресловутой «чернухи» и выпуклой социальщины, а здешний магический реализм (кино хоть и страшное, но буквально волшебное) нарекут неловким подражанием какому-нибудь Гаспару Ноэ. Манипулятивности в «Продуктах» и правда достаточно. Пока столичная жительница невозмутимо выбирает еду, из подсобки доносятся крики. Одну из работниц жестоко избивают рулонами фольги, а потом их же — рулоны — кладут обратно на полку, откуда те попадут в дома к местным жителям. Насилие здесь хоть и оставлено за кадром, но неизменно бьёт под дых: за ним приходится наблюдать с позиции обессиленного стороннего свидетеля, который выглядывает из-за угла, но не может прервать порочный круг жестокости.

Кадр из фильма «Продукты 24»

Бородин, как кажется поначалу, общается с публикой на весьма простом языке — языке боли. А могло ли быть иначе? Сразу вспоминается другая выдающаяся социальная драма: «Дело» Германа-младшего, где политические подтексты даже не скрывались за ёмкими метафорами, а просто проговаривались героями. Протагонист — учитель Давид Гурамович, оказавшийся под домашним арестом, — был оклеветан и стал подсудимым в откровенно смехотворном процессе. То, что режиссёр заставил своих персонажей говорить лозунгами, обуславливалось формой: в ситуации, когда правда очевидна всем, но соседи и друзья боятся её озвучивать, оставалось лишь кричать во весь голос. Герои Бородина тоже кричат, только как-то сдавленно, хрипло и исподволь — всё-таки страшно, что хозяйка услышит.

Кадр из фильма «Продукты 24»

Хотя эта вот разоблачительная интонация «Продуктам 24» даже ближе. Фильм основан на реальном инциденте, произошедшем в начале 10-х. Не шибко резонансное (простым людям неинтересны проблемы мигрантов — и своих хлопот хватает) дело завершилось полным провалом: виновные не были наказаны, магазин всё ещё работает и, видимо, принимает новых пленников, а жертвы пока не получили ни моральной, ни денежной компенсации. Патетичный на первый взгляд стиль Бородина — возмущённый возглас бессилия, попытка как можно проще и понятнее рассказать о проблеме и всколыхнуть если не всё общество, так хотя бы того, кто сейчас сидит перед экраном.

Кадр из фильма «Продукты 24»

И всё-таки «Продукты 24» — невероятно тонкое, нежное и живое кино. Это вовсе не провокационная агитка: подобно героям, которые пытаются в самые сложные моменты оставаться людьми, фильм штормит от печальной трагикомедии до сновидческого хоррора. На титрах по злой иронии звучит шлягер «Короля и шута», на холодильниках в бедных квартирах красуются потрёпанные наклейки с игроками «Барселоны», а дети-пленники играют с целлофановыми пакетами вместо кукол и солдатиков — у Бородина выходит очень пограничное, в лучшем смысле этого слова эклектичное кино, погружающее зрителя в мучительный болезненный бред персонажей. Из него хочется вырваться, прекратить кошмар, вот только не получается — круглосуточный продуктовый из окна твоего дома и после просмотра ещё долго будет служить зловещим напоминанием.

В своих размышлениях о природе насилия и рабства Бородин, впрочем, не останавливается на декорациях одного лишь магазина. В какой-то момент героиня, у которой украли ребёнка, сбегает из продуктового и возвращается на родину. Среди знакомых панелек механизмы принуждения и слома воли не такие же, но до жути похожие: без паспорта человек — не человек, единственная доступная работа — на плантации хлопка (грустная параллель в рекомендациях не нуждается), а чтобы ампутировать ногу родной матери, нужно самой стать частью людоедской системы. Личность в «Продуктах 24» — уценённый товар с истёкшим сроком годности. У Бородина плохое и хорошее, правильное и неправильное сливаются воедино: нельзя прожить в аду, не запятнав себя грехами. В этом непонятном мире только и хочется, что улететь куда-то в невесомость — подальше от Земли. Возможно, поэтому в безумной и абсолютно гениальной развязке фильма магазин Жанны отрывается от асфальта и поднимается в воздух. Хочется верить, что всё это фантастика и происходит на другой планете, — но нельзя.